Поцелуй незнакомца - Грин Мэри - Страница 10

• Предыдущая
• 10/65
• Следующая

— Прежде всего я хочу знать, зачем ты отдала нашу дочь в приют сэра Джеймса?

Вопрос Рафа был подобен удару плети по сердцу. С прямым попаданием в самую болевую точку. Андриа потупила глаза.

— Я жду ответа.

Она глубоко вдохнула, собираясь с духом.

— Я этого не делала.

— Отдать нашу дочь в чужие руки, чтобы беспрепятственно уехать со своим любовником! — зарычал Раф, хватая ее за руку.

— Это неправда! — вскричала Андриа, возмущенная несправедливыми обвинениями. — Кто тебе сказал эту чушь?

— Служанка, которая раньше здесь работала, узнала Бриджит. Иначе откуда я мог об этом узнать? В регистрационном журнале приюта записано, что нашу дочь сдала в приют ее мать.

Андриа молча смотрела в пол. Голова ее кружилась, из глаз текли слезы.

— Бриджит умерла, — сообщил Раф. — Умерла у меня на руках. — У него задрожал голос, и он замолчал, прикрыв глаза рукой. — Но ее мать это не волнует.

Андриа оцепенело смотрела в его искаженное лицо.

— Умерла? — Ее дорогая Бриджит умерла? Боже милостивый! Она так надеялась, что однажды найдет ее целой и невредимой! Хрупкий мир, возведенный с таким старанием вокруг этой надежды, рухнул в одну минуту.

— Андриа, сколько можно молчать, черт побери!

— Я ничего не знала ни о приюте, ни о ее смерти, — прошептала она, ничего не видя вокруг.

— В самом деле не знала? — В голосе Рафа звучало недоверие.

Андриа не успела ответить. Ноги ее подкосились, она со стоном осела на пол, и ее поглотила спасительная темнота.

Раф смотрел на лежащую у его ног женщину — чужую женщину, которая была матерью его ребенка. Странное и удивительное чувство всколыхнулось у него в груди, но не повлекло никаких воспоминаний.

Он опустился рядом с ней на колени, не чувствуя холода от ледяных плит мраморного пола, и, подняв ее на руки, перенес на кованую скамью. Раф откинул с ее головы капюшон плаща и увидел белокурые локоны, обрамляющие бледное лицо. Андриа лежала с закрытыми глазами, черты ее заострились, щеки покрыла мертвенная бледность. Ее беззащитный вид пронизал душу Рафа жалостью, он вдруг ощутил прилив забытой нежности.

Соблазнительные губы были сжаты, но в их чувственных очертаниях угадывалась ранимость. Изящный изгиб бровей придавал ее лицу особую привлекательность. Раф старался запечатлеть в нем все до мельчайших подробностей. Время, казалось, приостановило свой ход, оставив их вдвоем, одних во всей вселенной. Он прикоснулся к холодной щеке, такой нежной и манящей. Ресницы тотчас встрепенулись, веки дрогнули, будто в жестких тисках кошмара. Раф знал: она отпрянет, как только придет в себя, и во взгляде отразится презрение.

Вдруг она открыла глаза. Сознание возвращалось к ней медленно, в глазах заплескалось смятение, но постепенно в глубине этого невероятного синего омута начал проступать гнев.

— Отойди от меня. — Андриа оттолкнула Рафа. Он отнял пальцы от ее лица и встал.

— Что со мной произошло? — спросила она, садясь на скамье.

— Обморок, — ответил Раф, почему-то не в силах отвести от нее глаз, хотя каждая клеточка его тела протестовала против ее обвинений.

Андриа приложила руку ко лбу.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Раф, страстно желая помочь ей любым способом. — Может быть, тебе станет лучше на свежем воздухе?

— Сейчас все пройдет, — пробормотала она, вставая, но вдруг пошатнулась и, схватившись за подлокотник, опустилась на скамью.

— Тебе нужно посидеть, пока ты не придешь в себя.

— Так это правда? — спросила Андриа дрожащим голосом, умоляюще глядя на Рафа. — Моя дочь мертва? Скажи, что это всего лишь жестокая шутка.

Он покачал головой, а его жена решительно заявила:

— Ты лжешь, Раф!

У него язык не поворачивался ей перечить, несмотря на закипающий в душе гнев. Она остро переживала утрату, это было очевидно. Может, она не оставляла Бриджит в лондонском приюте? Может, это ошибка?

Раф решил не сердиться и запастись терпением.

— Я хочу, чтобы вы все мне рассказали, мадам.

— Ты упомянул о служанке из приюта. Ты можешь сказать, как ее зовут?

Раф опять начинал утрачивать контроль над собой. Андриа уклонялась от его вопросов и вновь провоцировала его на грубость. Он сел рядом с ней и встряхнул ее за плечи:

— Ей-богу, ты увертливее, чем угорь! Почему ты мне ничего не рассказываешь?

Она вскинула подбородок:

— Зачем? Ты все равно не поверишь и будешь задавать вопросы. А у меня нет желания тратить время на пустые разговоры.

— Мы давно не разговаривали, я даже не помню, когда это было в последний раз, — сдерживаясь, пробурчал Раф. — В твоем сердце есть хоть капля сострадания? Ты можешь мне помочь и рассказать все по порядку?

Андриа вырвалась из его рук, встала и медленно побрела к окну. Когда она покачнулась, Раф подумал, что с ней снова может случиться обморок.

— Я знаю, ты перенесла шок, Андриа. И все же ты можешь сказать мне…

— Нет! — Она сурово сдвинула брови. — Я не обязана тебе ничего рассказывать.

В нем снова вспыхнуло страстное желание встряхнуть ее и не отпускать, пока она не откроет ему все секреты прошлого. Но звук шагов за дверью заставил его отступить.

К ним приближалась леди Стоу, на лице ее было озабоченное выражение.

— Ты здесь, дорогая? А я тебя искала. — Ребекка с недоверием взглянула на Рафа. — Он тебя сильно расстроил, да? — Она обняла Андрию за талию. — Пойдем отсюда.

Они направились к двери. Раф с досадой наблюдал за ними. В дверях леди Стоу взглянула на него через плечо:

— Если ты посмеешь снова ее донимать, я обращусь в магистрат и тебя вышвырнут из Роуэн-Гейта.

— Я не совершал никаких преступлений, леди Стоу, — холодно проговорил Раф.

— Если жизнь в бегах не является преступлением, тогда я не знаю, что ты подразумеваешь под таковым. — Леди Стоу, взмахнув юбками, скрылась за дверью.

Ему хотелось кричать, выть, проклинать судьбу, столь сурово карающую его за грехи, о которых он ничего не помнит. Он стиснул зубы так, что заныли челюсти.

— Я не успокоюсь, пока не узнаю правду!

Раф услышал голос своего друга, хотя Ника и не было рядом с ним: «Если они захотят что-то скрыть, ты не заставишь их говорить. Дружище, наберись терпения».

— Будь оно проклято, это терпение! — разъярился Раф. — Будь проклято все! — Он вышел из оранжереи, хлопнув дверью.

Андриа успокоилась лишь после того, как они с леди Стоу покинули поместье. Она не могла позволить себе бередить ту боль, которую всколыхнул в ней Раф. Два долгих года она искала свою дочь. За это время она исколесила все окрестности Лондона и добралась наконец до границ Йоркшира. В конце концов, потеряв надежду отыскать Бриджит, она приняла предложение Ребекки.

— Когда я пришла за тобой в оранжерею, — проговорила леди Стоу, — Раф выглядел очень странно, как будто его что-то напугало. Как бы мне хотелось, чтобы он держался от тебя подальше! Вы о чем-то спорили?

— Да, — нехотя ответила Андриа. Не в силах больше сопротивляться горю, она, расплакавшись, прижалась к плечу своей родственницы. — Бриджит мертва. Она умерла в лондонском приюте, у Рафа на руках. Он утверждает, что я оставила ее там и сбежала со своим любовником. С моим любовником! — возмущенно вскричала она. — Как будто я когда-нибудь любила кого-то, кроме Рафа! Я знаю, он этого не заслуживает, но я никогда не умела приказывать сердцу.

Леди Стоу, ласково похлопав ее по руке, печально произнесла:

— О Боже! Значит, Бриджит умерла? Я понимаю, это трудно перенести, но лучше узнать правду, чем жить в неведении, не так ли?

Андриа кивнула и закрыла глаза.

— Мое сердце давно почувствовало, что я ее уже никогда не увижу. Я должна узнать имя служанки, которая сообщила Рафу о Бриджит. У меня только что была возможность узнать правду, но я ею не воспользовалась.

Леди Стоу промокнула глаза платочком.

— Ты должна держаться от него подальше. Он принесет тебе только горе. И потом, хватит терпеть его вспыльчивость.

• Предыдущая
• 10/65
• Следующая