Спящая волшебница - Муркок Майкл Джон - Страница 4

Месть тогда имела две формы.

Первая – в виде золотых боевых барок, которые подстерегли пиратов, когда те покидали грезящий город.

Вторая – в виде огромных драконов Сияющей империи.

Те существа, которых он видел сейчас, чем-то напоминали драконов.

Неужели мелнибонийцы нашли способ разбудить драконов до окончания времени, требовавшегося им для того, чтобы восстановить силы? Неужели они выпустили драконов и отправили их на поиски Элрика, который выступил против своих, предал свой собственный получеловеческий род, чтобы отомстить кузену Йиркуну, захватившему власть в Мелнибонэ и занявшему Рубиновый трон Имррира?

Лицо Элрика сделалось жестким, мрачным. Его малиновые глаза сверкали, как отполированные рубины. Его левая рука легла на эфес огромного черного меча – рунного меча Буревестника. Элрик с трудом сдерживал нахлынувший на него ужас.

Летящие формы изменились. Они уже не напоминали драконов, а стали похожи на многоцветных лебедей, чьи сверкающие перья улавливали и отражали остатки дневного света. Они приближались. У Мунглама вырвался испуганный вздох.

– Они такие огромные!

– Доставай свой меч, дружище Мунглам. Доставай и молись тем богам, которые властвуют в Элвере. Эти существа вызваны к жизни колдовством, и послал их сюда, несомненно, Телеб К’аарна, чтобы уничтожить нас. Мое уважение к этому колдуну растет.

– Кто они такие, Элрик?

– Это существа Хаоса. В Мелнибонэ их называли унаями. Они могут менять свой вид. Подчинить их себе, заставить принять нужный облик может только колдун огромной умственной дисциплины, обладающий к тому же необыкновенной силой. Некоторые из моих предков умели это делать, но я никак не думал, что на это способен какой-то колдунишка из Пан-Танга.

– И ты не знаешь никакого колдовства против них?

– Что-то ни одно не приходит в голову. Прогнать их смог бы только кто-нибудь из Владык Хаоса, например мой покровитель Ариох.

Мунглама пробрала дрожь.

– Тогда вызывай Ариоха. Прошу тебя, не медли!

Элрик смерил Мунглама легким ироническим взглядом.

– Наверное, эти существа наполняют тебя немалым страхом, если ты готов вынести даже присутствие самого Ариоха, друг Мунглам.

Мунглам вытащил свой длинный кривой меч.

– Возможно, мы им вовсе и не нужны, – сказал он. – Но лучше уж все равно подготовиться.

Элрик улыбнулся.

– Пожалуй.

И тогда Мунглам извлек свой прямой меч и обмотал поводья коня вокруг руки.

С небес до них донесся пронзительный гогот.

Лошади били копытами в землю.

Гогот становился все громче. Существа открыли свои клювы и стали перекликаться, и сделалось совершенно очевидно, что никакие это не гигантские лебеди, потому что у них были извивающиеся языки, а из их клювов торчали длинные острые клыки. Они слегка изменили направление и теперь летели прямо на путников.

Элрик откинул голову и, вытащив свой огромный меч, поднял его к небесам. Меч пульсировал и стонал, и от него исходило черное свечение, отбрасывая тени на бледное лицо владельца.

Шазаарский конь заржал и встал на дыбы, лицо Элрика исказила мука, а с его губ стали срываться слова:

– Ариох! Ариох! Ариох! Повелитель Семи Бездн, Владыка Хаоса, помоги мне! Помоги мне скорей, Ариох!

Конь Мунглама пятился в страхе, и маленькому человечку лишь с трудом удавалось удерживать его. Он так побледнел, что лицо его цветом не уступало лицу Элрика.

– Ариох!

Химеры начали сужать над ними круги.

– Ариох! Кровь и души, если ты мне поможешь!

И тогда в нескольких ярдах от него заклубился появившийся из ниоткуда черный туман. Туман словно бы кипел, и в нем проявлялись какие-то странные, вызывающие отвращение очертания.

– Ариох!

Туман стал еще гуще.

– Ариох! Я прошу тебя – помоги мне!

Конь бил копытом воздух, храпел и ржал, ноздри его клубились, глаза сверкали. Но Элрик, чьи губы так растянулись на зубах, что он стал похож на бешеного волка, крепко держался в седле; темный туман тем временем задрожал, и в верхней его части всплыло странное неземное лицо. Это было лицо изумительной красоты, лицо абсолютного зла. Мунглам отвернулся, не в силах смотреть на него.

Из прекрасного рта раздался приятный, с присвистом голос. Туман неторопливо клубился, свет его изменялся на крапчатый алый, перемежающийся изумрудно-зеленым.

– Приветствую тебя, Элрик, – сказало лицо. – Приветствую тебя, самый возлюбленный из моих детей.

– Помоги мне, Ариох!

– Ах, – сказало лицо тоном, исполненным искреннего сочувствия. – Ах, это невозможно…

– Ты должен мне помочь!

Химеры замедлили свой спуск, увидев странный туман.

– Это невозможно, милейший из моих рабов. В царстве Хаоса есть дела и поважнее. Дела наиважнейшие, как я уже говорил. Я предлагаю тебе только мое благословение.

– Ариох, я прошу тебя!

– Не забывай о своей клятве Хаосу и о том, что, несмотря ни на что, ты должен оставаться преданным нам. Прощай, Элрик.

И темный туман исчез.

Химеры спустились ниже.

Элрик испустил мучительный стон, а меч запел в его руке, задрожал, и его сияние чуть померкло.

Мунглам сплюнул.

– Чего уж и говорить, могущественный покровитель, но ужасно непостоянный.

Он выпрыгнул из седла, когда существо, десяток раз изменившее свою форму по мере приближения к нему, выпустило огромные когти, лязгая ими в воздухе. Конь без всадника снова встал на дыбы, направляя удары своих копыт на исчадие Хаоса.

Клыкастая пасть щелкнула в воздухе.

Кровь хлынула из того места, где только что была лошадиная голова, лошадиное тело еще раз лягнуло воздух и рухнуло, оросив жадную землю своей кровью.

Держа остатки головы в том, что несколько мгновений назад было покрытой чешуей пастью, затем стало клювом, потом снова пастью, но теперь похожей на акулью, унай взмыл в воздух.

Мунглам взял себя в руки. Его глаза не видели ничего, кроме неминуемой гибели.

Элрик тоже соскочил со своего коня и шлепнул его ладонью по крупу, отчего тот поскакал прочь по направлению к реке. За ним последовала другая химера.

На этот раз летучая тварь впилась в тело коня когтями, появившимися вдруг в ее лапах. Конь попытался освободиться, его позвоночник чуть не сломался в этом тщетном сопротивлении. Химера со своей добычей взмыла в облака.

Снегопад усилился, но Элрик и Мунглам не замечали его – они стояли рядом в ожидании нападения следующего уная.

Мунглам тихо сказал:

– Может, ты знаешь какое другое заклинание, друг Элрик?

Альбинос покачал головой.

– Ничего, что могло бы помочь нам в этой ситуации. Унаи всегда служили мелнибонийцам. Они никогда нам не угрожали. Поэтому нам и не нужны были заклинания против них. Я пытаюсь придумать…

Химера гоготнула и завыла в воздухе над их головами.

Потом от стаи отделилась еще одна тварь и спикировала на землю.

– Они нападают по одному, – сказал Элрик каким-то отстраненным тоном, словно разглядывая насекомое в бутылке. – Они никогда не нападают стаей. Я не знаю почему.

Унай сел на землю и теперь принял форму слона с огромной головой крокодила.

– Не очень приятное сочетание, – сказал Элрик.

Земля сотрясалась под ногами надвигающейся на них твари. Они ждали ее приближения плечом к плечу. Тварь была почти перед ними…

В последнее мгновение они разделились: Элрик бросился в одну сторону, Мунглам – в другую.

Химера проскочила между ними, и Элрик вонзил ей в бок свой меч.

Меч запел чуть ли не сладострастно, глубоко погрузившись в плоть твари, которая мгновенно изменилась – стала драконом, роняющим огненный яд со своих клыков.

Но тварь получила жестокую рану, из которой хлестала кровь. Химера взвыла и снова изменила свою форму, словно подыскивая такую, в которой рана исчезла бы.

Черная кровь еще сильнее хлестала из ее бока, как будто усилия, потраченные на изменения, увеличили рану.

Тварь упала на колени, блеск исчез с ее перьев, ушел с ее чешуи, выветрился с ее кожи. Она дернула ногами и замерла – тяжелое, черное, свиноподобное существо, уродливее которого ни Элрику, ни Мунгламу не доводилось видеть.