Наш человек в Гаване - Грин Грэм - Страница 20

• Предыдущая
• 20/47
• Следующая

– В моем возрасте, – заявила Милли, – нужно учиться на опыте старших.

– Вы совершенно правы. Таких, как он, обычно называют людьми возвышенными, тонкой натурой. Мне он казался очень красивым; у него было лицо, как у птенца, который выглядывает из гнездышка, – знаете, в одном из этих научно-популярных фильмов. Даже вокруг кадыка у него рос пушок – кстати, у него был довольно большой кадык. Беда была в том, что ему уже стукнуло сорок, а он все еще выглядел птенцом. Женщины были от него без ума. Он то и дело ездил на всякие конференции ЮНЕСКО – в Венецию, Вену и тому подобное. У вас есть сейф, мистер Уормолд?

– Нет.

– А потом? – спросила Милли.

– Я просто стала видеть его насквозь. В буквальном смысле слова. Он был такой тощий, что казалось, будто он просвечивает; я так и видела у него во внутренностях зал заседаний, со всеми делегатами, а докладчик встает и кричит: «Дайте нам свободу творчества!» За завтраком это было очень неприятно.

– И вы даже не знаете, жив он или умер?

– В прошлом году был еще жив – я читала в газетах, что он делал доклад в Таормине на тему «Интеллигенция и водородная бомба». Вам необходимо иметь сейф, мистер Уормолд.

– Зачем?

– Нельзя, чтобы все валялось на столе. Кроме того, старому негоцианту так уж полагается.

– Кто сказал, что я старый негоциант?

– У них в Лондоне создалось о вас такое представление. Я сейчас же пойду и достану вам сейф.

– Мне пора, – сказала Милли. – Ты будешь вести себя хорошо, папа? Ты понимаешь, о чем я говорю?

День выдался на редкость утомительный. Сперва Беатриса приобрела огромный сейф с секретом – для его доставки потребовались шесть человек и грузовик. Когда сейф втаскивали по лестнице, сломали перила и сорвали со стены картину. На улице собралась толпа: там было несколько мальчишек из соседней школы, две красивые негритянки и полицейский. Уормолд посетовал, что такая суматоха привлекает внимание, но Беатриса возразила, что самый верный способ избежать подозрений – это не прятаться.

– Вот, например, вчерашняя история с сифоном, – сказала она. – Теперь все меня запомнят, – как же, та самая женщина, которая окатила полицейского содовой! Никто больше не станет интересоваться, кто я такая. Уже все ясно.

Пока возились с сейфом, подъехало такси, из него вышел молодой человек и выгрузил самый большой чемодан, какой Уормолду когда-либо приходилось видеть.

– Это Руди, – сказала Беатриса.

– Какой Руди?

– Ваш счетовод. Я же вам вчера говорила.

– Слава богу, – сказал Уормолд, – кажется, я запомнил не все, что было вчера.

– Пойди сюда, Руди, передохни.

– Какой толк звать его сюда, – сказал Уормолд. – Куда сюда? Он здесь не поместится.

– Он может спать в конторе, – сказала Беатриса.

– Там не хватит места для кровати, сейфа и моего письменного стола.

– Я достану вам стол поменьше. Больше не мутит, Руди? Это мистер Уормолд, наш хозяин.

Руди был очень молод и очень бледен; пальцы его пожелтели не то от никотина, не то от кислот. Он сообщил:

– Ночью меня рвало два раза. Рентгеновская трубка сломалась.

– Ничего не поделаешь. Прежде всего надо устроиться. Ступай купи складную кровать.

– Слушаюсь, – сказал Руди и исчез.

Одна из негритянок протиснулась к Беатрисе и заявила:

– Я британская подданная.

– Я тоже, – откликнулась Беатриса. – Рада с вами познакомиться.

– Вы та самая девочка, которая облила водой капитана Сегуру?

– Почти что так. Я на него брызнула из сифона.

Негритянка повернулась и объяснила это толпе по-испански. Несколько человек принялись аплодировать. Полицейский смущенно удалился. Негритянка сказала:

– Вы очень красивая девочка, мисс.

– Вы тоже красивая, – откликнулась Беатриса. – Помогите-ка мне с этим чемоданом.

Они взялись за чемодан Руди, – одна стала его тащить, другая подталкивала сзади.

– Простите, – говорил какой-то человек, с трудом пробиваясь через толпу, – виноват, простите!

– Что вам нужно? – спросила Беатриса. – Разве вы не видите, что мы заняты. Приходите в другой раз.

– Но мне хотелось купить пылесос.

– Ах, пылесос!.. Тогда заходите. Сможете перелезть через чемодан?

Уормолд крикнул Лопесу:

– Займитесь им. И, ради всего святого, постарайтесь сбыть ему «Атомный котел». Мы еще не продали ни одного.

– Вы будете здесь жить? – спросила негритянка.

– Я буду здесь работать. Спасибо за помощь.

– Нам, британцам, надо стоять друг за друга, – сказала негритянка.

Грузчики, которые устанавливали сейф, спускались по лестнице, они плевали себе на ладони и вытирали их о штаны, чтобы показать, как тяжело было тащить эту громаду. Уормолд дал им на чай. Поднявшись наверх, он грустно оглядел свой кабинет. Беда была в том, что в комнате как раз оставалось место для складной кровати, – это мешало ему избавиться от Руди.

– Руди негде будет держать свои вещи, – сказал он.

– Он привык к походной жизни. Но, на худой конец, тут есть ваш письменный стол. Переложите в сейф бумаги из ящиков, а Руди положит туда свои вещи.

– Я никогда не открывал сейфа с секретом.

– Это так просто. Надо только выбрать три числа, которые вы сможете запомнить. Какой у вас номер почтового отделения?

– Не знаю.

– Ну, номер телефона... нет, это ненадежно. Всякий взломщик сразу догадается. Ваш год рождения?

– Тысяча девятьсот четырнадцатый.

– А число?

– 6 декабря.

– Вот и пусть будет 19 – 6 – 14.

– Ну, этого я не запомню.

– Вам так кажется. Не можете же вы забыть, когда вы родились? Теперь следите за мной. Вы поворачиваете ручку четыре раза против часовой стрелки, потом ставите ее на девятнадцать, поворачиваете три раза по часовой стрелке, потом ставите на шесть, потом два раза против часовой стрелки, потом на четырнадцать, потом кругом – и сейф заперт. Теперь вы открываете его точно так же – девятнадцать – шесть – четырнадцать... и вот, пожалуйста, – открыт.

В сейфе лежала дохлая мышь.

– Товар с гнильцой, – сказала Беатриса, – надо было мне потребовать скидку.

Она стала распаковывать чемодан Руди, вытаскивая из него части рации, батареи, фотопринадлежности, какие-то таинственные трубки, засунутые в мужские носки.

– Как вы ухитрились все это протащить через таможню?

– А мы и не протаскивали. Вещи привез нам из Кингстона 59200 дробь четыре дробь пять.

– Кто он такой?

– Контрабандист, креол. Занимается контрабандой кокаина, опиума и марихуаны. Разумеется, таможенники с ним заодно. Они и на этот раз полагали, что он провозит обычный груз.

– Сколько нужно наркотиков, чтобы набить такой чемодан!

– Да, нам пришлось-таки раскошелиться.

Переложив в сейф содержимое стола, она проворно убрала в ящики пожитки Руди.

– Рубашки немного помнутся, – заметила она, – что поделаешь.

– Ну и пусть мнутся.

– А это что такое? – спросила она, беря карточки, которые он утром с таким пристрастием рассматривал.

– Моя агентура.

– Вы оставляете карточки на столе?

– Ну, на ночь я их запираю.

– У вас довольно туманное представление о конспирации. – Она взглянула на одну из карточек. – Кто такая Тереса?

– Танцовщица, она танцует голая.

– Совсем голая?

– Да.

– Вам повезло... Лондон хочет, чтобы связь с агентами я взяла на себя. Вы меня как-нибудь познакомите с Тересой, когда она будет не совсем голая?

Уормолд сказал:

– Не думаю, чтобы она захотела работать на женщину. Вы же их знаете...

– Нет, не знаю. Это вы их знаете. А, вот инженер Сифуэнтес. Лондон о нем очень высокого мнения. Что ж, и он, по-вашему, не захочет работать на женщину?

– Он не говорит по-английски.

– А что, если мне брать у него уроки испанского? Это была бы неплохая маскировка. Он такой же красивый, как Тереса?

– У него на редкость ревнивая жена.

– Ну, с женой-то я, наверно, справлюсь.

• Предыдущая
• 20/47
• Следующая