Испытание седьмого авианосца - Альбано Питер - Страница 39

• Предыдущая
• 39/67
• Следующая

Файт прихрамывал; левая рука на перевязи. Во время обмена световыми сигналами он упомянул об ущербе, нанесенном судну, и ни словом не обмолвился о своем ранении. Брент еще удивился, как ему удалось остаться невредимым после двух попаданий в мостик. Выходит, не удалось.

— Я не ждал вас до завтра, кэптен Файт, — Фудзита озабоченно посмотрел на него. — Почему вы не сообщили, что ранены?

— Пара царапин, адмирал, ничего серьезного. В моем лазарете мне заштопали руку, и санитар чуть не силой навертел дурацкую повязку. — Он осторожно подвигал рукой. — Даже перелома нет.

— Почему санитар? У вас же есть судовой врач?

— Убит.

— А с ногой что?

— Тоже несколько швов. Ерунда.

— Санитар Эйити Хорикоси вас осмотрит. Он даст сто очков вперед всем врачам на свете.

— Благодарю, адмирал, я совершенно здоров.

Все переглянулись. Но голословное заявление кэптена ни у кого не вызвало улыбки. Файт — не Кога, он не потерпит, чтобы над ним смеялись. К тому же какой тут юмор, когда человеку так плохо!

— Приказываю пройти осмотр в моем лазарете! — отчеканил Фудзита.

Файт сжал зубы.

— Есть пройти осмотр, сэр.

— После совещания.

— Слушаюсь.

— Может быть, нам уйти, адмирал? — спросил Бернштейн.

Фудзита глянул на Файта, а тот улыбнулся Бернштейну.

— Рад вас видеть, полковник. С позволения адмирала, я бы хотел, чтоб вы остались. — Синие глаза Файта устремились на Дэйл Макинтайр. — Я слышал о вас, мадам. Вы сотрудник ЦРУ. — Затем он тепло поздоровался с Йоси и наконец протянул руку Бренту. — Здорово, дружище!

Брент вскочил, стиснул лапищу кэптена и тут же представил ему лейтенанта Уильямса.

Файт повернулся к адмиралу Фудзите.

— Эти парни спасли мою жо… — Он порозовел и покосился на женщину. — Простите, мисс Макинтайр.

Улыбаясь, она махнула рукой.

— Если верить мистеру Уильямсу и мистеру Россу, наоборот, вы спасли их… мм… весь их организм.

Послышались смешки.

Адмирал пригласил Файта садиться. Файт неловко опустился на кожаное сиденье. Левая нога не гнулась и он вытянул ее перед собой.

— Нет, адмирал, — возразил он, — нам от проклятого «Тубару» крепко досталось. А они… — он кивнул на Брента и Уильямса, — его торпедировали. Доложу вам, такой грандиозной атаки я еще не видел. Черт побери, ведь сами еле держались на плаву, даже «выстрелили» горизонтальные рули!

— Но именно благодаря вам араб сбросил скорость, — заявил Уильямс. — Кто бы в него попал на тридцати двух узлах?.. А вообще-то, — он ткнул Брента в плечо, — лодкой командовал лейтенант Росс. Именно он руководил атакой.

Расслышав тепло в его голосе, Брент подумал, что, может быть, им все же суждено подружиться.

— Брент у нас молодчина, — подтвердил Файт и обратился к адмиралу. — Я составил предварительный рапорт.

Фудзита нацепил очки и стал вслух читать поданный документ:

— «Вторая артиллерийская установка разрушена. Вторая труба повреждена. Восемнадцать попаданий в надстройку…»

— Восемнадцать! — хором ахнули Брент и Реджинальд.

— «Уничтожено шесть двадцатимиллиметровых и два сорокамиллиметровых пулемета. Попадание в первый котельный отсек, два котла выведены из строя. Пробоина в корпусе между тридцать первым и тридцать вторым шпангоутами на уровне ватерлинии. Убитых тридцать три, раненых сорок два…» — Он посмотрел на забинтованную руку Файта и уточнил: — Сорок три. Да, кэптен, вам, видно, придется распрощаться с эсминцем.

— Но у меня еще шесть на плаву и два в резерве.

— Это не резерв, а склад запчастей!

— Сэр, дайте мне сухой док, три недели, и я верну эсминец в строй.

— Вам нужен отдых.

— Я бы с радостью, да террористы отпуск не дают. Их оперативное соединение почти готово к выходу в море. Четыре недели, от силы пять. Спросите любого ребенка в Гинзе…

— Вы ранены, кэптен.

— Да что вы, адмирал! — Командир эскорта старался держаться как можно бодрее. — Комариные укусы!

— Скорей уж, тигриные. — Фудзита повернулся к Дэйл. — ЦРУ, я слышал, ведет переговоры о закупке новых «Флетчеров».

— Да, сэр. Два у Филиппин, один у Греции. А во всем мире мы насчитали сорок шесть судов этого типа и думаем о новых приобретениях.

— В каком состоянии те три?

— Греческий — в приличном, филиппинские вообще новенькие.

— Ну и как идут переговоры?

— Примерно через месяц «Флетчеры» с Филиппин будут вам доставлены.

По каюте пронесся одобрительный ропот.

— Это хорошо, — кивнул Фудзита.

Файт, не присутствовавший при начале разговора, задал вопрос Дэйл:

— У вас есть сведения о том, что арабы оснащают свои «Джиринги» радарами управления оружием?

Дэйл покачала головой.

— Нет. В отношении радаров и самонаводящихся торпед Штаты и Россия держатся твердо.

— Ну слава Богу! — обрадовался Тяжеловес.

— Лейтенант Уильямс, а сколько, по вашим расчетам, нужно времени на приведение «Блэкфина» в боевую готовность? — спросил Фудзита.

— Примерно четыре недели, сэр. Мы уже обсуждали…

Волна смущения вновь прокатилась по лицу старика. Неужто забыл? Ведь и часа не прошло.

— Мм… ну да, конечно.

Лицо Уильямса вдруг исказила мучительная гримаса.

— Адмирал… Есть еще один вопрос… О пленных…

— Пленных мы берем… Иногда.

Бернштейн и Файт обменялись беглыми улыбками. Это не укрылось от Дэйл Макинтайр, и она сразу насторожилась.

— Мой старший помощник и кэптен Файт расстреливали беспомощных людей в воде. — Голос его упал до шепота. — И сам я в Токийском заливе повел себя не лучше. Автоматными очередями снес голову террористу. Я словно обезумел.

— Нет, лейтенант, — возразил Файт, — вы не обезумели, вы просто учитесь.

— Чему? — вскинулась Дэйл. — Дикости? Закону джунглей?.. Кстати, ЦРУ не поставили в известность…

— А насчет «Маеда Мару» вас поставили в известность? — встрял Фудзита. — Или про то, как убийца Каддафи удушил тысячу с лишним японских туристов, вы тоже не знаете?

— Знаю, — тихо ответила она. — Я сама в прошлом году застрелила одного у входа в док. — Она кивнула на Брента. — Он там был и может подтвердить. Но одно дело самозащита, а другое — истребление.

— Насчет истребления, мисс Макинтайр, в присутствии евреев лучше не рассуждать, — подал голос Бернштейн. — А то я могу рассказать вам про Освенцим.

— При чем тут Освенцим?

— При том, что «истребление» и Освенцим — синонимы. Вы разве не в курсе?

— Не морочьте мне голову! Между прочим, Израиль обменивает пленных.

— Буду морочить. Из нынешних евреев почти никто не видел концлагеря. Они забыли историю, оттого и совершают ошибку. Вера учит быть гуманными, и в этом наша слабость. «Подставь другую щеку», — проповедуют раввины. А у меня после сорок пятого щек не осталось. Вот вы сказали, арабы имеют химическое оружие. Неужели вы думаете, они бы его не применили, если б не боялись наших бомб?

Риторический вопрос повис в воздухе.

— Гнусь надо истреблять. Это единственный выход, — заключил израильтянин.

— Довольно дискуссий. — Фудзита хлопнул по столу ладонью. — Запомните, мадам, пораженчество неприемлемо для самурая. Высший позор — быть взятым в плен. Мы оказываем честь нашим врагам, убивая их в бою.

— Велика честь!

Черные глаза полыхнули гневом; старик едва сдержался.

— Несмотря на все резоны и на мировое общественное мнение, полную ответственность за моих людей несу я. Пусть мир знает: я приказываю им убивать врага по мере возможности. Моих людей, смытых за борт, выпрыгнувших с парашютами, тоже расстреливают. Они будут пользоваться такой же прерогативой.

— Хочу напомнить, что за убийство беззащитных людей по приговору Нюрнбергского процесса удостоились виселицы и те, кто отдавали приказы, и те, кто их выполняли, — не унималась женщина.

Фудзита нацелил в нее палец, как ствол.

— Меня не интересует ваш Нюрнбергский процесс, равно как и Трибунал для Дальнего Востока. Я занят ведением определенной войны и уничтожением конкретных врагов.

• Предыдущая
• 39/67
• Следующая