Белка в колесе фортуны - Климова Юлия - Страница 10
- Предыдущая
- 10/49
- Следующая
Рыба не то по молодости и глупости, не то вообще по наивности, подплыла поближе и сделала маленький почетный круг вокруг Кати, демонстрируя свою красоту.
У-у-ух! Копье полетело в воду, и на секунду видимость пропала.
Катя, опустив задранный подол сарафана, предвкушая отличный обед, бросилась вперед. Но реальность оказалось несколько иной – нож скользнул сантиметров за тридцать от рыбы, которая, струхнув, драпанула изо всех сил куда подальше от опасных для жизни мест.
– Ничего… первый блин комом…
Следующую жертву пришлось ждать еще дольше. Ею оказалась круглая пузатая рыба с ярко-голубыми плавниками и оранжевым хвостом. Будь она чуть поменьше, то вполне бы сошла за обитательницу роскошного аквариума, которую и есть-то неловко, но размеры оказались очень даже неплохими, да и Катя сейчас находилась в таком голодном состоянии, что приступы щепетильности сошли на нет.
Вторая попытка оказалась еще плачевнее первой – рыба среагировала на взмах руки и исчезла из вида задолго до того, как кончик копья коснулся воды.
– А-а-а! – выдала на это Катя. Гневно переломила копье через колено и вернулась на берег. – Я хочу есть! – крикнула она, подпрыгивая на месте. – Я хочу есть!
Происходящее, мягко говоря, шокировало. Она, конечно, понимала, почти понимала, что раздобыть еду будет непросто, но не до такой же степени… Катя вспомнила о кастрюлях, которые, похоже, так и останутся неиспользованными, вспомнила о макаронах, гречке и прочих продуктах, вынутых Карлом Антоновичем из ее чемодана, вспомнила о консервах, оставленных дома в холодильнике: баклажаны в томатном соусе с чесноком и сельдь пряного посола. Вспомнила заставленные различными коробками и банками полки в супермаркете и почувствовала такую волну ярости по отношению к коварному дядюшке, что будь он рядом, вспыхнул бы пионерским костром и рассыпался пеплом.
Она уже почти собралась разразиться многоэтажными проклятиями, но тут ее взгляд привлекла движущаяся по песку тень и все громогласные выпады были оставлены на потом.
Маленький плоский краб, суетливо перебирая ножками, двигался к воде. «Еда…» – мелькнуло в Катиной голове, и она коршуном бросилась вперед.
– Стой! – крикнула она. – Стой! Подожди… Ты даже не представляешь, какое счастье выпало на твою долю! Не каждый краб может похвастаться тем, что его готова съесть наследница огромного состояния! Да что там наследница… графиня! Понимаешь – графиня!
Катя зачерпнула мыском босоножки песок, споткнулась и упала, больно ударившись коленом. Краб, видимо, не смог оценить своего важного предназначения, а может, просто недолюбливал графинь, и поэтому без задержек добрался до воды и, так же, как и рыбы, исчез, точно его и не было.
– Мерзавец, – даже слишком спокойно сказала Катя. Поднялась и поплелась к дому-этажерке.
Сил не осталось, зато эмоции переливались через край.
Запись в дневнике (исключительно для себя, любимой):
«Дайте хотя бы корочку хлеба! Черствую, скукоженную, самую маленькую – любую!
Люди! Пока вы живете полной жизнью, ни в чем себе не отказывая, я голодаю! Подайте, кто сколько может!
Р. S. Помощь принимается только продуктами питания!»
Еще одна запись в дневнике – Карл Антонович, добрый день, это вам:
«Половина мероприятий, намеченных на сегодняшний день, выполнена. Сейчас я мило провожу время под крышей собственного дома. Погода прекрасная, настроение великолепное. Ой, извините, вынуждена прерваться… кажется, сварился краб – пожелайте мне приятного аппетита!»
Можно ли употреблять в пищу здешнюю растительность? Катя наклонила голову набок и с интересом посмотрела на листья пышного кустарника, по виду напоминающего папоротник.
– Хм, – произнесла она и полезла в чемодан за кастрюлями. – Суп, я сварю суп… щи или борщ. Прекрасно, прекрасно, как это я сразу не додумалась. Постный супчик мне сейчас совсем не помешает. Кстати, неплохой повод разжечь костер.
Набрав в кастрюлю воды из ручья, отыскав несколько плоских камней, собрав немного сухих веток, Катя соорудила нечто, что, по ее мнению, являлось отличной кухонной плитой: два камня по бокам, дровишки посередине и кастрюля сверху. Простенько и перспективно.
Измельчив светло зеленые листья, Катя бросила их в кастрюлю и, добавив туда же немного морской воды (для вкуса), занялась разведением огня. Подсунув под ветки вырванные и смятые листочки из дневника (прощай, правда, прощай) она чиркнула зажигалкой. О, чудо! Огонь без лишних усилий слопал бумагу и жадно набросился на сухие дровишки.
– Да, – удовлетворенно кивнула Катя и гордо вздернула нос. – Это было непросто, но я справилась!
Вода закипела, листья потемнели и несколько раскисли. Варево приобрело землистый цвет, по краям кастрюли образовалась серо-зеленая пена, и пахла вся эта красота вовсе не борщом и даже не щами…
– Кошачья моча… – констатировала Катя, нюхая пар, валивший из кастрюли.
Но сейчас все эти погрешности казались сущей ерундой – в животе бушевал голод, и хотелось засунуть в рот хоть что-нибудь съедобное.
Катя осторожно сняла с камней кастрюлю и… задумалась. Ложки не было.
– Да сколько же можно, – застонала она и с раздражением посмотрела на суперсуп.
Не руками же черпать… и отлить некуда.
Используя одеяло вместо полотенца, Катя взяла кастрюлю и понесла ее охлаждаться к ручью. Пусть первое блюдо не будет горячим – ничего страшного.
– Эх, видел бы меня сейчас Карл Антонович, – буркнула она, осторожно опуская палец в суп (остыл или нет?). – Вмиг бы подписал все документы и передал мне большую часть фирмы…
Перед глазами всплыл образ Федора Дмитриевича Архипова. Хмурый, явно недовольный, он стоял в центре просторного кабинета с тонкой папкой в руках. Вот он кивает ей и указывает на коричневое кресло во главе длинного стола. Рядом находится другое кресло – конечно же, поменьше и похуже – это место Архипова. Да… неплохая картинка…
Наклонив кастрюлю, Катя сделала первый глоток – большой и нетерпеливый. Невозможная горечь и непонятно откуда взявшийся привкус плесени распространились по всему рту. Клочок пены, оказавшийся сгустком слизи, прилип к губам и вызвал приступ тошноты.
Плюясь и полоща рот водой, Катя на этот раз проклинала вегетарианство.
«Сеанс медитации прошел успешно, никогда я еще не ощущала такую тесную связь с природой», – написала она в дневнике, перед тем как приступить к сооружению спального места в домике-этажерке. Ноги и руки продолжали зудеть, и она с ужасом думала о предстоящей встрече с москитами. Они же в свою очередь не сомневались – им голодать не придется.
– Не бережете вы себя, Карл Антонович, носитесь по всему свету, а ведь вы уже не мальчик…
– Тебе вовсе не обязательно напоминать мне о возрасте.
– Вот-вот! Не хотите вы посмотреть правде в глаза! Так… о чем это я?.. Ах, да! Вы уже не мальчик. Сидели бы дома и нянчили внуков.
– У меня нет внуков, и ты прекрасно об этом знаешь. А сейчас я как раз занят тем, что… – Карл Антонович осекся и хитро спросил: – А ты, собственно, по какому поводу звонишь?
– Просто так, – не менее хитро ответил Филипп. – Хотел узнать, как вы себя чувствуете, ну и вообще…
– Что вообще?
– Где Катя?! – наконец-то выпалил Филипп, уже не скрывая главную причину своего беспокойства.
Вот уже несколько дней он сгорал от любопытства – где наследница и что задумал граф? Из ранее подслушанного телефонного разговора можно было сделать некоторые выводы: девчушку отправляют в путешествие, и, кажется, мило провести несколько дней вдали от родины ей предстоит в гордом одиночестве…
Большего разузнать не удалось, и Филиппу оставалось только терзаться вопросами и предполагать.
– Ах, вот в чем дело, – улыбнулся Карл Антонович. Он подошел к стеклянной двери и посмотрел на спокойную гладь моря. – Не волнуйся, с ней все в порядке. Она проходит курс молодого бойца.
- Предыдущая
- 10/49
- Следующая
