Повелитель блох - Гофман Эрнст Теодор Амадей - Страница 25

• Предыдущая
• 25/37
• Следующая

И Пепуш убежал прочь с такой быстротой, что Перегринус потерял его в ту же минуту из виду.

Тяжкое беспокойство овладело Перегринусом, он подумал, не вызвано ли бешеное поведение его друга каким-нибудь несчастьем с милой малюткой. Стремительно поспешил он назад в город.

Дома старая Алина встретила его громкими причитаниями, что бедная прекрасная принцесса внезапно очень сильно занемогла и, наверно, скоро умрет; старый господин Сваммер сам лично пошел за лучшим врачом Франкфурта.

Убитый горем, Перегринус на цыпочках вошел в комнату Сваммера, дверь которой отворила ему старуха. Бледная, неподвижная как труп, лежала малютка на софе, и Перегринус расслышал ее тихое дыхание, только став на колени и наклонившись над ней. Как только Перегринус взял холодную как лед руку бедняжки, на ее бледных губах заиграла болезненная улыбка и она прошептала:

? Это ты, мой милый друг? Ты пришел сюда взглянуть еще разок на ту, которая тебя так невыразимо любит? Ах! оттого ведь она и умирает, что не может дышать без тебя!

Перегринус, почти обезумев от горя, разразился уверениями в своей бесконечной любви, твердя, что нет ничего в мире, чем бы он не пожертвовал для своей милой. Слова перешли в поцелуи, а в поцелуях как дыхание любви послышались снова слова.

? Ты знаешь, ? невнятно звучали ее слова, ? ты знаешь, мой Перегринус, как велика моя любовь к тебе. Я могу быть твоей, а ты моим, я могу тотчас же выздороветь, и ты увидишь меня расцветшей в свежем блеске юности; как цветок, напоенный утренней росой, подниму я радостно свою поникшую голову, но ? отдай мне пленника, мой дорогой, любимый Перегринус, а то я на твоих глазах изойду в несказанной смертной муке! Перегринус ? я больше не могу ? все кончено.

И малютка, только что приподнявшаяся наполовину, вновь поникла на подушки, грудь ее то поднималась, то опускалась порывисто, как в предсмертном борении, губы посинели, взор, казалось, угасал. В дикой тоске схватился Перегринус за галстук, но мастер-блоха уже сам прыгнул на белую шею малютки, воскликнув голосом глубочайшей скорби: «Я погиб!»

Перегринус протянул руку, чтобы схватить мастера; но вдруг точно незримая сила удержала его руку, и совсем другие мысли, чем те, которые переполняли его только что, мелькнули у него в голове.

«Как, ? думал он, ? ты, слабый человек, предавшийся бешеной страсти, в безумии любовного вожделения принявший за истину ловкий обман, ты хочешь вероломно предать того, кому обещал свое покровительство? Ты хочешь заковать в цепи вечного рабства свободный безобидный народец, навеки погубить единственного друга, у которого слова никогда не расходятся с мыслями? Нет, нет, опомнись, Перегринус! ? лучше смерть, чем измена!»

? Дай... мне... пленника... умираю! ? Так, запинаясь, лепетала малютка угасающим голосом.

? Нет, ? воскликнул Перегринус, в диком отчаянии хватая малютку в свои объятия, ? нет ? никогда, но дай мне с тобой умереть!

В это мгновение послышался резкий гармонический звук, точно кто-то ударял в маленькие серебряные колокольчики; внезапно губы и щеки Дертье зарозовели, она вскочила с софы и принялась прыгать вокруг по комнате, разражаясь судорожным смехом. Можно было подумать, что ее укусил тарантул.

В ужасе глядел Перегринус на жуткое зрелище, в ужасе взглянул на это и доктор, остановившийся в дверях как окаменелый и загородивший вход в комнату следовавшему за ним господину Сваммеру.

Диковинное занятие странствующих фигляров в винном погребке, сопровождавшееся изрядными побоями. ? Трагическая история про портняжку из Саксенгаузена. ? Как Георг Пепуш приводит в удивление почтенных людей. ? Гороскоп ? Веселая борьба старых знакомых в комнате Левенгука.

Все проходившие мимо погребка останавливались, вытягивали шеи и заглядывали в окна. Все гуще становилась толпа, все сильнее толкотня, давка, шум, гам, смех, суета. Причиною всей этой суматохи были два незнакомца, зашедшие в погребок. И лицами, и одеждой, и всем своим обликом они отличались от жителей Франкфурта, и в их наружности было что-то сразу и отталкивающее и смехотворное, но главное любопытство вызывали те невероятные и невиданные штуки, которые они выделывали. Один из них, отвратительный грязный старик, был одет в длинный и очень узкий сюртук из черной, порыжевшей и лоснящейся материи. Он как-то ухитрялся то удлиняться и худеть, то сжиматься в коротконогого толстяка, всего же диковиннее было то, что при этом он извивался, как червяк. Другой, с высоким хохлом на голове, в пестром шелковом кафтане и таких же штанах, с большими серебряными застежками, походивший на петиметра второй половины прошлого столетия, раз за разом взлетал вверх к потолку и плавно спускался назад, все время напевая сиплым голосом крайне неблагозвучные песни на каком-то совершенно неведомом языке.

По рассказам хозяина, оба они, один вслед за другим, вошли в кабачок, как вполне благоприличные посетители, и спросили вина. Потом они стали все пристальнее и пристальнее глядеть друг на друга и завели разговор. Хотя никто из гостей не понимал их языка, однако ж по тону разговора и по жестам видно было, что они о чем-то горячо заспорили.

Вдруг они встали, приняли свой теперешний вид и начали выделывать те безумные штуки, что собрали такую толпу зрителей.

? Молодец-то, ? воскликнул один из зрителей, ? молодец-то, что так здорово летает вверх и вниз, ведь, пожалуй, часовщик Деген из Вены, тот самый, что изобрел летательную машину и то и дело кувыркался с ней вверх тормашкой и падал на нос?

? Ах нет, ? возразил другой, ? это не птица Деген. Скорее я бы подумал, не портняжка ли это из Саксенгаузена, если б только не знал, что бедняжка сгорел.

Не знаю, известна ли благосклонному читателю достопримечательная история о портняжке из Саксенгаузена? Вот она.

Однажды в воскресный день смиренный и кроткий саксенгаузенский портняжка, прекрасно разодетый, шел из церкви со своей любезнейшей супругой. Воздух был резкий, накануне за ужином портняжка ничего не ел, кроме половины яйца всмятку да маринованного огурчика, поутру же выпил только чашечку кофе. Вот ему и было не по себе ? потому еще, что в церкви пел он, не щадя голоса, ? и захотелось ему выпить рюмочку желудочной. Всю неделю он работал прилежно и был чрезвычайно внимателен к своей любезнейшей супруге, которой сшил даже порядочную юбку из обрезков, падавших под стол при кройке. Вот любезная супруга и позволила ему зайти в аптеку, чтобы выпить рюмочку сердцекрепительного. Портняжка так и сделал: вошел в аптеку и спросил желудочной. Неопытный мальчишка, оставшийся один в аптеке, так как и рецептариус и главный провизор ? одним словом, все, кто были поумнее, ? отлучились, ошибся и достал с полки закупоренную фляжку вовсе не с желудочным эликсиром, а с горючим воздухом, которым наполняют воздушные шары. Его-то и налил мальчишка полный стаканчик; недолго думая портняжка поднес стаканчик ко рту и жадно стал глотать воздух, пришедшийся ему очень по вкусу. Но тут он почувствовал себя совсем как-то чудно, точно у него за плечами выросли крылья или кто-нибудь стал играть им как мячом. В самом деле, он стал то взлетать, то опускаться, да все выше и выше под самый потолок аптеки.

? О господи Иисусе, ? воскликнул он, ? как же это я сделался таким ловким плясуном!

А мальчишка рот разинул от удивления. Случилось тут, что кто-то вдруг отворил дверь так стремительно, что окно насупротив распахнулось. В ту же минуту сильный сквозняк подхватил портняжку, и быстро, как ветер, вылетел он в открытое окно; так его больше никто и не видел. Немало времени спустя жители Саксенгаузена как-то вечером увидели в небе огненный шар, который озарил всю окрестность своим блеском и затем, угасши, упал на землю. Все хотели знать, что упало на землю, бросились бегом к месту падения, но нашли там всего только маленькую кучечку золы, а рядом шпенек от башмачной пряжки, кусочек желтого атласа с пестрыми цветами и какой-то черный предмет, похожий на роговой набалдашник. Стали смекать, как такие вещи могли слететь с неба в огненном шаре. Но тут подошла любезнейшая супруга улетевшего портняжки и, чуть только взглянула на найденные вещи, принялась ломать руки и взывать в полном отчаянии: «О, горе мне! да ведь это шпенек от пряжки моего любезного! горе мне! это воскресный камзол моего ненаглядного! горе мне! это его набалдашник!» Однако некий великий ученый объяснил, что набалдашник этот вовсе не набалдашник, а метеорит или неудавшееся мировое тело. Таким-то образом жителям Саксенгаузена и всему свету стало известно, что бедный портняжка, которому аптекарский мальчишка преподнес горючего воздуха вместо желудочной водки, сгорел в поднебесье и упал на землю метеоритом или неудавшимся мировым телом.

• Предыдущая
• 25/37
• Следующая