Записки диверсанта - Старинов Илья Григорьевич - Страница 40

— Но, товарищ генерал…, Невский поднял ладонь:

— При условии, что ваша группа будет не только производить заграждения на дорогах, аэродромах и других военных объектах, но и минировать оборонительные рубежи. Я смотрел на ладонь генерала и лихорадочно прикидывал, как убедительнее возразить. А Невский продолжал:

— Буду просить маршала Тимошенко сосредоточить в ваших руках руководство всеми минновзрывными работами. Тут я буквально возопил:

— Товарищ генерал! У нас же только подразделение военинженера Ястребова имеет опыт устройства взрывных заграждений, и то сугубо специальный — по минированию крупных объектов! Только одно подразделение! Да и оно еще не прибыло, и неизвестно, когда прибудет! Невский лукаво улыбнулся:

— Но, но, но! Ведь я же сказал, кажется, с самого начала: счастлив ваш бог!.. Успокойтесь. Подразделение Ястребова прибыло. Его лейтенанты размещены в школе полковника Кочегарова (Полковник Максим Константинович Кочегаров — участник войяы в Испании, один из известных воспитателей партизан). Я обрадовался; — Проскочили! И Ястребов здесь?!

— Самого Ястребова нет, но его лейтенанты приехали… Значит, договорились, полковник. Я прошу маршала Тимошенко сосредоточить руководство взрывными работами в ваших руках. Из моей реплики по поводу прибытия минеров вовсе не следовало, что мы о чем-то договорились, но Георгий Георгиевич умел, когда ему хотелось, слушать только самого себя.

— Договорились, договорились! — повторил он. — Параллелизм в подобной работе недопустим: на минах станут подрываться собственные войска.

— Он поднялся. — Отдыхайте, в Военный совет фронта поедем вечером. Маршал Тимошенко Маршал Тимошенко на этот раз выглядел именно таким, каким был в довоенные годы. Не успел я представиться, как услышал прежний, с уверенными интонациями, голос:

— Вы чему своих офицеров учите?! Минуты три пришлось стоять навытяжку, слушать гром, прежде чем выяснилось, что подвели молодые командиры: в управлении военного коменданта города они доложили, что прибыли в распоряжение полковника Старинова, который будет минировать объекты, имеющие военное значение. Разумеется, про болтовню юнцов доложили командующему фронтом, вот он и отчитывал меня! Я не оправдывался: маршал был прав. Подавленный, промолчал я и тогда, когда Невский предлагал сосредоточить руководство всеми минновзрывными работами в моих руках. Я даже не рискнул просить об увеличении числа инженерных частей, выделяемых фронтом для будущей операции: по настроению Тимошенко чувствовалось, что сейчас мне лучше ни о чем не заикаться. Вышли из кабинета командующего фронтом.

— Ну, вот и решили все вопросы, — сказал Невский.

— Это называется "решили"? — вырвалось у меня. Невский взглянул с удивлением.

— Э! Полноте, Илья Григорьевич! Маршал только пожурил вас, если хотите знать. Не волнуйтесь, спокойно приступайте к выполнению приказа. Хомнюк пропал с радиоминами! Работая с генералом Невским над планом заграждений в районе Харькова и над заявкой на материальные средства, я не мог отделаться от ощущения, что некоторые пункты плана "повисают в воздухе". По моим расчетам военинженер 2-го ранга В. П. Ястребов и автоколонна с радиоминами и специалистами радиоминного дела должна была прибыть в Харьков еще первого октября. Но прошло второе, а они не появились. К полудню 3 октября план заграждений и заявка на технику были вчерне составлены. Ястребов и его люди отсутствовали. В третьем часу дня план и заявку окончательно уточнили. Ни Ястребова, ни его автоколонны. Владимир Петрович появился лишь около восемнадцати часов. Усталый, без привычной доброжелательной улыбки на лице.

— Что случилось, Владимир Петрович?

— Чуть не попали в лапы к фашистам. Еле вывел колонну из-под удара… Ястребов выехал из Москвы, как условились, 30 сентября. До Орла все шло спокойно. Однако въехать в город оказалось нелегко: навстречу ломился поток отходящих войск и населения, противник непрерывно бомбил. Автоколонна Ястребова все же пробилась в город, но из-за угрозы окружения пришлось тут же возвращаться в Мценск. Оттуда Владимир Петрович повел машины на Харьков кружным путем: через Елец, Воронеж и Купянск. По дорогам, забитым войсками, беженцами, гуртами скота, кое-как протолкались в Воронеж. Тут шоссе стало свободнее. Понимая, как волнуемся мы в Харькове, как ждем вестей, Ястребов поручил колонну лейтенанту Хомнюку и сержанту Сергееву, а сам помчался вперед.

— Через сутки колонна прибудет! — заверил Ястребов. — Я лично буду следить за ее движением через контрольно-пропускные пункты.

— Лейтенант Хомнюк, он что — кадровый или из молодых? — осторожно, со слабой надеждой на удачный; исход поинтересовался я.; — Молодой! — бодро ответил Ястребов.

— Немедленно звоните в Купянск, товарищ воен. инженер второго ранга! Владимир Петрович позвонил. Ему ответили, что колонна, о которой идет речь, в город не прибывала. Ястребов побледнел. В ночь на 4 октября план минирования Харькова и заявка на технику были согласованы. Применение радиомин план предусматривал.

— Слышно что-нибудь о Хомнюке? — спросил я, прежде чем идти с планом к генералу Невскому.

— Нет… — ответил осунувшийся Ястребов. Говорить было не о чем. Генерал-майор Невский план завизировал. Предстояло показать его командующему фронтом. Я попросил Невского пойти вместе со мной. План, представленный маршалу Тимошенко, мог показаться дерзким. Предусмотренный объем минирования в пять раз превосходил объем минновзрывных работ пресловутой операции «Альберих». Выполнить же работу мы предполагали в два раза быстрее. Иными словами, каждые сутки саперам следовало делать вдесятеро больше, чем делали немецкие саперы во Франции. Тимошенко изучал план внимательно и долго. Наконец, поднял глаза от бумаг:

— Не слишком сильно размахнулись? Сами на воздух не взлетим?

— Меры предосторожности предусмотрены, товарищ маршал!

— А успеете все это выполнить?

— Рассчитываем на сознательность и патриотизм людей.

— Хорошо, действуйте. Но согласуйте план с членом Военного совета. Член Военного совета фронта Н. С. Хрущев, рассмотрел план, кое в чем его дополнил. В частности, увеличил цифру, обозначающую количество корпусов для ложных мин. Помнится, меня поразило его самообладание. В отличие от иных высокопоставленных работников, Хрущев в это тяжелое время не выглядел мрачным и нервным, наоборот, держался бодро, действовал быстро и энергично. Вернувшись из штаба фронта, я первым делом спросил у Ястребова, где лейтенант Хомнюк. О лейтенанте не было ни слуху ни духу. Следы колонны с радиоминами и взрывчаткой мы потеряли.

Штаб инженерно-оперативной группы разместился в здании химико-технологического института, неподалеку от штаба фронта. Заперев план и заявку в сейф, я отправился в Харьковский обком партии, чтобы, не откладывая дела в долгий ящик, решить вопросы производства техники и установки мин на предприятиях города. Именно так советовали поступить в Военном совете фронта. Стояла глубокая ночь. По ул14цам города ползли машины с. затемненными фарами, гремели колеса пароконных повозок, двигались войсковые части, и 1 слышно было, как вдали, на железнодорожных путях, перекликаются рожки сцепщиков и паровозы: на фронт, в оборонявшую город 38-ю армию генерал-майора В. В. Цыганова подвозили пополнение и боеприпасы, в тыл отправляли оборудование заводов и институтов, эвакуировали семьи рабочих, инженеров и служащих. Глыба Дома проектов и Госпрома в непроглядной тьме едва угадывалась. Широкие двери нужного мне подъезда то отворялись, обнажая прямоугольник синеватого призрачного света, то захлопывались, сливаясь с окружающим мраком. В приемной секретаря Харьковского обкома и горкома партии А. А. Епишева, несмотря на поздний час, немало народу. Кто в плащах, кто в пальто со следами мазута и глины, кто в ватнике, кто на армейский лад, в шинелях. Пригласив в кабинет четырех человек сразу, помощник Епишева предупреждает: