Записки диверсанта - Старинов Илья Григорьевич - Страница 32

— Немедленно возвращайтесь! — различил я в трубке далекий голос начальника управления боевой подготовки полковника Нагорного. — Слышите? Немедленно! Регулярного железнодорожного сообщения со столицей уже не было. Выручил все тот же генерал Васильев: дал легковую машину. Прощаясь, просил ускорить поставку фронту взрывчатых веществ и мин, прежде всего — противотанковых. Мобилизационные мероприятия Полковник Нагорный, внешне так походивший на Рокоссовского, что их иногда путали, немедленно повел нас с Колесниковым к генералу Галицкому, исполнявшему обязанности начальника ГВИУ. Иван Павлович Галицкий вышел из-за стола, чтобы пожать нам руки. Все так же прям, тонок в талии, моложавое лицо гладко выбрито, черные усики аккуратно подстрижены, пробор в волосах безупречен, только взгляд необычно напряженный, но это и понятно: на Галицком лежит сейчас вся ответственность за инженерные войска, за надежность укрепленных районов вблизи западных границ страны, за обеспечение сражающихся армий инженерным имуществом, инженерными средствами борьбы с противником, в nepвую очередь, взрывчатыми веществами и минами. Докладываем со слов генерала Васильева о положении на Западном фронте, передаем просьбу выделить фронту как можно больше мин и взрывчатки. Понимая, что мы устали и проголодались, Галицкий предложил пообедать и возвращаться в штаб:

— Предупредите семьи, что сегодня домой не выберетесь: срочная работа. Я позвонил жене. Анна — человек мужественный, была со мною в Испании, ходила с минерами в фашистский тыл. И все же не удержалась от восклицания:

— Вернулся! А уж я чего только не передумала!

— Дети здоровы?

— С ними все хорошо. Как ты?

— Нормально. Приеду завтра.

— Ладно. Хорошо, что живой… — проронила Анна. Перед Главным военно-инженерным управлением с первого дня войны поставили многочисленные задачи: формировать новые части, организовывать курсы для подготовки специалистов по минновзрывным заграждениям, маневрировать имевшимися в наличии силами и средствами. Мы с Колесниковым подключились к этой нелегкой работе. Утром 26 июня вызвал полковник Нагорный:

— Нарком обороны приказал немедленно помочь войскам в устройстве заграждений. С этой целью создаются оперативно-инженерные группы. Вы назначаетесь начальником ОИГ на Западном фронте. Заместителем предлагаем полковника Овчинникова Михаила Семеновича. Возражений, полагаю, нет?

— Нет. На что мы можем рассчитывать?

— Выделим четырех специалистов-подрывников из командного состава, три саперных батальона, шесть тысяч противотанковых мин и двадцать пять тонн взрывчатых веществ. Я озадаченно смотрел нa Нагорного. Он нахмурился:

— Сам знаю, что этого и на день не хватит, wo больше нет! Дошлем! Ну, и минировать будете не так, как на учениях, а применительно к обстоятельствам. Вечером Галицкий собрал командиров и инженеров, направленных в оперативные группы. Кроме нас с Овчинниковым явились военный инженер 2-го ранга В. Н. Ястребов и полковник П. К. Случевский. Оказалось, вызывает нарком обороны маршал Тимошенко. Маршала я встречал не раз. И на Карельском перешейке, и на учениях. Память хранила образ высокого, широкоплечего, уверенного в себе, жесткого и громкоголосого человека. Поэтому, войдя в огромный кабинет, не сразу признал его в том сутулом, выглядевшем крайне усталым военном, который сидел за широким письменным столом возле задрапированного окна. Начальники оперативно-инженерных групп получили от наркома обороны самые широкие полномочия по разрушению военных объектов перед наступающим противником. Сведения о маршрутах ОИГ, о дислокации штабов фронтов и армий, действующих на направлениях, где предполагалось применять минновзрывные заграждения и разрушать различные объекты, следовало получить у начальника оперативного управления Генерального штаба генерал-майора Г. К. Маландина. В кабинете Маландина штабные командиры — «направленны» — докладывали обстановку. Маландин, высокий, худощавый, с гладко зачесанными русыми волосами, отмечал на карте изменения в положении войск. Галицкий попросил уделить внимание начальникам оперативно-инженерных групп.

— Обстановка на фронтах крайне трудная, товарищи! — пояснил Маландин.

— В подробности не вдаюсь, вы их узнаете на месте, в штабах фронтов. Но" помните сами и заставьте запомнить всех своих бойцов и командиров: вы прикрываете московское стратегическое направление. Московское, товарищи! Пригласив нас к карте, генерал показал, где активнее всего действуют вражеские танки, осведомился у Галицкого, на каком направлении чья группа будет работать, и предложил запомнить" дислокацию штабов фронтов:

— Записывать не нужно, это Совершенно секретные данные. Затем Маландин подозвал штабного работника, " который вручил каждому из нас мандат, подписанный наркомом обороны. Где взять мины?! У себя в кабинете Галицкий напомнил, что подготовку к разрушению и минированию шоссе следует вести на глубину до 20 километров, предварительно разбив шоссе на участки и оставляя на головных участках подразделения охраны, чтобы в случае необходимости приводить заграждения в действие немедленно. Не забыл и; мосты: со взрывом не запаздывать, но и не спешить, чтобы не остались без переправ собственные войска… Немного позже у Нагорного, мы стали подсчитывать, сколько и каких мин потребуется на самых важных направлениях Западного фронта, скажем, там, где по директиве наркома обороны от 25 июня следовало развернуть группу резервных армий под командованием маршала С. М. Буденного. Протяженность рубежа, определенного для этих армий, составляла около пятисот километров. Двести из них не имели мало-мальски значительных водных и других естественных преград, способных задерживать танки. По нашим подсчетам получалось, что для прикрытия рубежа резервных армий потребуется минимум 200 тысяч противотанковых мин, много больше противопехотных и почти шесть тысяч мин замедленного действия. Нагорный, глядя на листок с цифрами, скрипнул зубами. Шофер Володя Шлегер Я принял выделенные для ОИГ три саперных батальона в ночь на 27 июня и ранним утром, наспех простившись с семьей, выехал из города. Двигались по Минскому шоссе на запад. Сидя на переднем сиденье зеленого пикапа рядом с молоденьким светловолосым и голубоглазым водителем, назвавшимся Володей, я смотрел на серую полосу дорожного полотна, на спящие деревни, на росные травы лугов, на верхушки елей, прокалывающих предутренний сумрак и вонзающихся в розовое золото зари, но покой и красота окружающей природы лишь усиливали не покидавшее меня беспокойство. В командирах группы я был уверен. Сухощавый, несколько замкнутый полковник Михаил Семенович Овчинников, начальник 1-го отделения в отделе заграждений, крепко сбитый майор А. Т. Ковалев, майоры Л. Н. Афанасьев и П. Н. Уманец, высокий, худощавый лейтенант Г. В. Семенихин — прекрасные специалисты, обладающие и мужеством, и находчивостью. Не слишком тревожит и то, что приданные группе саперные батальоны укомплектованы «запасниками»: бойцы — советские люди, смелости у них достанет, а опыт — дело наживное. Смущало и тревожило, что мин и взрывчатки крайне мало! Задание у группы чрезвычайно ответственное. Выполнить его мы обязаны. Но как?.. Думая о солдатах, вспомнил, что не удосужился узнать фамилию водителя. Тот, услышав, о чем спрашивают, залился густым румянцем, ответил не сразу и как-то отрывисто:

— Шлегер, товарищ полковник. Я недоуменно покосился на водителя, не понимая причину его волнения. Он сам ее объяснил:

— Мать у меня русская, а отец — немец, товарищ полковник. Но еще в прошлую мировую против кайзера воевал, в гражданскую его командиром выбирали! Пальцы Шлегера буквально стискивали руль.

— Следите за дорогой, — заметил я л, чтобы успокоить бойца, добавил:

— В Испании, Володя, моими товарищами по борьбе были и немцы, и американцы, и чехи, и словаки, и французы. Решает не национальность, главное — на чьей ты стороне. Так?

— Так! — облегченно выдохнул Володя. На волосок от расстрела Перед Вязьмой, на обочине, стояла колонна из пятидесяти порожних грузовиков. На шоссе вышел, поднял руку, о чем-то предупреждая, высокий стар ший лейтенант. Вышли из машин. Сразу услышали грохот бомбежки. Бомбили где-то впереди. Старший лейтенант оказался начальником колонны, следовавшей в Белосток. Он недоумевал: неужели фашистские самолеты могут из Польши долететь до Вязьмы? Я не стал рассказывать, что радиус действия вражеских машин не столь велик и что летают они, по всей видимости, уже не с польских аэродромов: куда более важным представлялось, что на порожние грузовики старшего лейтенанта можно погрузить не менее семидесяти тонн взрывчатки, которую мы должны были получить в Вязьме. Я предъявил старшему лейтенанту мандат, приказал перейти в мое подчинение, и всего через два часа, получив взрывчатку, мы двинулись дальше уже огромной колонной. В шестидесяти километрах западнее Вязьмы, возле моста через Днепр, я вновь достал свой мандат, предъявил начальнику охраны моста и объявил, что мост следует подготовить к разрушению. Не успел я это договорить, как мы были окружены и обезоружены. Начальник охраны презрительно бросил: