Философ на краю Вселенной. НФ–философия, или Голливуд идет на помощь: философские проблемы в научно– - Роулендс Марк - Страница 11

Находясь на территории познания, мы пришли к заключению, что познать мир (по крайней мере, мир физических явлений) невозможно. Ведь нам никогда не удастся выйти за пределы собственного опыта и постигнуть мир непосредственно. Но если мы никогда не получим истинное знание о физическом мире, как можно осмысленно и последовательно рассуждать о нем? Что можно сказать о том, о чем ровным счетом ничего не знаешь? По утверждению Людвига Витгенштейна, в этом случае следует хранить молчание.[10]

Кажется, мы пришли к заключению, что единственная доступная нам реальность, о которой мы можем осмысленно рассуждать, — это ментальная реальность: наши переживания, мысли, ощущения, идеи и прочие вещи, относящиеся к умственно—психической области.

Этот ряд понятий ассоциируется с именем ирландского философа, епископа Джорджа Беркли (1685–1753). Он поддерживал теорию идеализма, утверждающую, что реальностью можно назвать лишь то, что относится к ментальной, умозрительной области. Идеализм — естественное развитие скептицизма, представленного в «Матрице».

Вы считаете, что это звучит смешно и нелепо? Давайте возьмем пример из повседневного опыта: подумаем о том, какой мы видим траву на газоне. Когда мы смотрим на нее, она кажется нам зеленой. Действительно ли это так? Ночью она совсем не зеленая; или все—таки зеленая, просто нам не хватает света, чтобы это увидеть? Если трава зеленая, откуда в ней берется этот цвет? Трава состоит из атомов и молекул. Может быть, они зеленые? Но известно, что атомы и молекулы не могут быть зелеными, они бесцветны. Цвет появляется на другом уровне. Согласно науке, трава (как и каждый предмет) обладает определенной молекулярной структурой, которая поглощает часть спектра электромагнитного излучения, а другую часть отражает. Точнее, она поглощает электромагнитную энергию одной частоты и отражает электромагнитную энергию другой частоты. Так случилось, что частота поглощаемой травой электромагнитной энергии соответствует зеленому цвету. Вот почему нам кажется, что трава зеленая.

Но значит ли это, что часть электромагнитного спектра, отражаемая травой, зеленого цвета? Едва ли. Наши глаза не видят исходящие от травы зеленые световые волны. Электромагнитная энергия, отражаемая травой, невидима. Что же дальше? Дело в том, что мозг воспринимает электромагнитные волны определенной длины как зеленый цвет. Выходит, что зеленый цвет появляется в результате деятельности мозга? Вероятно, это так. Но что конкретно происходит? Может быть, в мозге есть что—то зеленое? Нет, мозг представляет собой клейкую серую массу, в которой нет ничего зеленого. Не стоит думать, что при виде травы часть нашего мозга зеленеет. С таким же успехом можно было бы предположить, что когда мы смотрим на что—то розовое, в горошек или, например, на двенадцатигранник, содержимое наших голов становится розовым, в горошек или принимает форму додекаэдра. Человеческий мозг — удивительная штука, но все же не до такой степени.

Что же делает траву зеленой? Цвет чем—то похож на привидение: он виден, но тем не менее его нет. Какое бы явление физического мира мы ни взяли: траву, мозг, находящееся между ними пространство, мы не найдем ничего зеленого. Цвет реален, но его невозможно обнаружить. Философы—идеалисты, подобные Беркли, придумали свое объяснение этому феномену: цвет не принадлежит миру физических явлений. Цвет — это часть не физической, а ментальной реальности. Как утверждают идеалисты, это равным образом относится к любому явлению. Нет никакого смысла в идее физической реальности, вся реальность умозрительна.

Это положение может показаться ошибочным. Но спросите себя, может ли весь мировой опыт опровергнуть концепцию идеалистов? Предпринятые попытки пока нельзя назвать слишком удачными. К примеру, профессор Джонсон полагал, что положить идеализм на обе лопатки очень просто. Говорят, этот ученый пытался доказать ошибочность идеализма довольно оригинальным образом. Он воскликнул: «Я опровергаю его вот так!» И с этими словами ударил ногой камень. На самом деле Беркли мог бы справиться с этим доказательством очень легко. Следуя логике идеализма, произошедшее является результатом профессорского восприятия движения ноги, соприкосновения ее с камнем, звука удара и так далее. Речь опять идет только об опыте. При постижении физического мира, который (предположительно) существует независимо от нашего опыта, невозможно миновать субъективное восприятие. Нет такого опыта, который убедил бы в том, что нам удалось выйти за пределы собственных ощущений. Ничто из того, что мы в состоянии обнаружить в мире посредством опыта, не может служить доказательством ошибочности идеалистического взгляда на мир.

Проблема познания — если допустить, что мы к нему способны — кажется весьма далекой от вопроса о смысле жизни, который мы рассматривали в предыдущей главе. На самом деле дистанция между этими философскими проблемами не так велика. Более того, в основе они связаны между собой. Обе появились в результате противоречия между тем, какими мы видим себя изнутри, и тем, как выглядим извне. Изнутри мы видим себя центром событий и средоточием смысла, снаружи все кажется иначе. Так возникают трудности с определением смысла жизни. Изнутри мы видим себя очень мудрыми созданиями, которые в состоянии постичь себя и окружающий мир. Посторонний взгляд снаружи показывает, что мы не можем быть уверены в своем знании о мире и даже о самих себе. Так возникла проблема познания. Изнутри для нас существуют смысл и возможность познания; извне, sub specie aeternitatis, мы убеждаемся, что нет ни того ни другого.

Так вопрос о смысле жизни принимает вид философской проблемы. Исток большинства философских проблем один и тот же: диссонанс между внешним и внутренним, противоречие между взглядом изнутри и взглядом снаружи. В этом смысле философия — я имею в виду настоящую философию — всегда имеет дело со смыслом жизни, независимо от того, осознают это философы или нет. Проблема смысла жизни постоянно изменяется, принимая то один вид, то другой. Занятие философией предполагает изучение различных вариаций этого вопроса и попытки ответить на него.

Эта тема — конфликт между взглядом извне и взглядом изнутри — снова появляется в одной из центральных философских головоломок — проблеме души и тела. Ею мы займемся в следующей главе.

Один из главных и самых мучительных философских вопросов — что такое душа — также возник в результате конфликта между взглядом изнутри и взглядом извне. В философии этот вопрос выступает как «проблема души и тела». Давайте на несколько секунд сосредоточимся на том, что происходит в нашем сознании. Что мы обнаружим? Скорее всего, большинство людей найдут в своем внутреннем мире одно и то же: мысли, настроения, чувства, эмоции, надежды, страхи, ожидания, верования, страсти, намерения и другие подобные им вещи. Можно сказать, что они «населяют» внутреннее, ментальное пространство.

Свойства их различны. Некоторых обитателей ментального пространства — в первую очередь чувства, настроения, эмоции — мы будем непосредственно ощущать, они будут казаться нам болезненными, печальными или приятными. С недавнего времени в философской среде принято говорить: существует некий субъект, у которого, возможно, есть чувства, эмоции и настроения. Другие обитатели ментального пространства — в частности, мысли, убеждения, желания — обладают иной природой и относятся к другим объектам. Например, мысль о том, что Арнольд Шварценеггер — самый знаменитый из современных австрийцев, относится к Арни и его величию. Когда мы говорим о том, каким образом чувствуем или переживаем, речь на самом деле идет о том, что философы называют сознанием или, если быть более точным, феноменальным сознанием. Когда мы отмечаем тот факт, что мысли, убеждения и желания направлены на другой объект, речь идет о том, что философы называют интенциональностью. Таким образом, взгляд изнутри открывает нам две важные особенности, присущие содержимому нашего ментального пространства: сознание и интенциональность.