Прибыль на людях - Хомский Ноам - Страница 18

Когда этот вопрос был вынесен Евросоюзом на обсуждение во Всемирную торговую организацию, американцы не явились на слушания, как это уже происходило в Международном суде, и тем самым практически провалили принятие каких-либо обязательных для выполнения американской администрацией решений.

Словом, мир, который Соединенные Штаты стремятся «создать по своему образу и подобию» с помощью международных организаций, основан на принципе правления силы. А «американская страсть к свободе торговли» приводит к тому, что правительство США может по собственному произволу нарушать торговые соглашения. Никаких проблем не возникает, когда иностранные (преимущественно американские) корпорации прибирают к рукам коммуникации, финансы и продовольственные поставки. Обстоятельства, однако, изменяются, когда торговые соглашения и международное право мешают планам сильных мира сего что опять-таки подтверждается историей.

Мы кое-что узнаём, исследуя причины, по которым США отвергают международное право и торговые соглашения. В случае с Никарагуа юрискон сульт Госдепартамента Абрахам Софаэр объяснил, что когда Соединенные Штаты признавали юрисдикцию Международного суда, большинство членов ООН «равнялись на США и разделяли их взгляды касательно миропорядка». Но теперь «нельзя рассчитывать на то, что очень многие из них будут разделять наш взгляд на первоначальную основополагающую концепцию Хартии ООН», и «это самое большинство часто противостоит Соединенным Штатам по важным международным вопросам». Поэтому понятно, что Соединенным Штатам, начиная с 60-х годов XX века, приходится быть недосягаемым лидером по наложению вето на резолюции ООН по широкому спектру вопросов, включая международное право, права человека, охрану окружающей среды и т. д., что полностью идет вразрез со стандартной версией, повторенной в первом абзаце этой статьи. Соединенные Штаты сделали еще шаг вперед в этом лидерстве вскоре после публикации упомянутой статьи, наложив свое семьдесят первое вето, начиная с 1967 года. Когда вопрос (израильские поселения в Иерусалиме) был передан на Генеральную Ассамблею, против, как обычно, выступили только США и Израиль.

Сделав естественные выводы из ненадежности мира, Софаэр в дальнейшем пояснил, что теперь мы должны «оставить за собой власть определять, имеет ли Международный суд в этом конкретном случае юрисдикцию над нами». Давний принцип, который следует навязать миру, не желающему демонстрировать достаточную степень лояльности, состоит в том, что «Соединенные Штаты не соглашаются с принудительной юрисдикцией, касающейся любого спора по вопросам, находящимся су губо в пределах внутренней юрисдикции США, определяющейся Соединенными Штатами». «Внутренним делом», о котором идет речь, является нападение США на Никарагуа.

Основной руководящий принцип американской политики был элегантно выражен новым госсекретарем, Мадлен Олбрайт, когда та поучала Совет Безопасности ООН за его нежелание подчиняться требованиям США, касающимся Ирака: Соединенные Штаты будут «вести себя как другие, учитывая многосторонние интересы, по мере наших возможностей, и учитывая свои интересы, по мере наших обязательств». Тем самым она признала отсутствие каких-либо внешних сдерживающих факторов в регионе, названном «жизненно важным для американских национальных интересов». Само собою понятно, что эти интересы определяются исключительно самими Соединенными Штатами. ООН является для США подходящим форумом тогда, когда «можно рассчитывать» на то, что его члены будут разделять взгляды Вашингтона, но не тогда, когда большинство «противостоит Соединенным Штатам по важным международным вопросам». Международное право и демократия вещи превосходные, но только если судить по результату, а не по процессу; такова же свободная торговля.

Итак, нынешняя американская позиция в ВТО не несет в себе ничего нового. Вашингтон заявил, что ВТО «не обладает компетенцией» заниматься рассмотрением вопроса, касающегося американской национальной безопасности; выходит, мы должны понимать это так, что удушение кубинской экономики ставит на карту наши жизни. Один из пред ставителей администрации Клинтона добавил, что постановление ВТО, принятое против Соединенных Штатов in absentia, не имеет значения и не причиняет беспокойства, так как «мы не верим, что чтолибо, что говорит или делает ВТО, может заставить США изменить свои законы». Вспомните, что громадная заслуга соглашения ВТО по телекоммуникациям заключалась в том, что это «новое орудие международной политики» заставляет другие страны изменять свои законы и обычаи в соответствии с нашими требованиями.

Принцип здесь в том, что США избавлены от вмешательства ВТО в их законы, подобно тому, как они вольны нарушать международное право по своему произволу они и только они, хотя привилегия может быть распространена и на государства-сателлиты, когда потребуют обстоятельства. Вот как громко и отчетливо звучат здесь основополагающие принципы мирового порядка.

Прежние соглашения ГАТТ допускали исключения по соображениям национальной безопасности, и под этим предлогом Вашингтон оправдывал свое эмбарго против Кубы в качестве «мер, принятых ради существенных интересов безопасности США». Соглашение ВТО также разрешает любому его члену совершать «всякое действие, которое он сочтет необходимым для защиты своих существенных национальных интересов», но лишь в отношении трех особо отмеченных случаев: радиоактивные материалы, торговля оружием и действия, предпринятые «в военное время или при других аналогичных ситуациях в международных отношениях». Возможно, не желая попасть впросак, администрация Клинтона в своем конфликте с ВТО формаль но не сослалась на «национальную безопасность как на повод для неподчинения», хотя она дала понять, что дело тут все-таки в «национальной безопасности».

Эта статья пишется, когда Евросоюз и США пытаются совершить сделку до 14 апреля, на которое назначены слушания ВТО. Тем временем «Уоллстрит джорнэл» сообщает, что Вашингтон «говорит, что он не собирается сотрудничать с судебными заседателями ВТО, аргументируя это тем, что эта торговая организация не обладает юрисдикцией над вопросами национальной безопасности».

Приличным людям не положено помнить реакцию Мексики, когда Кеннеди пытался организовать коллективную интервенцию против Кубы в 1961 году: один дипломат объяснил, что Мексика не может присоединиться, потому что «если мы публично заявим, что Куба представляет угрозу нашей безопасности, то сорок миллионов мексиканцев помрут от смеха». Здесь мы рассмотрим угрозы национальной безопасности более трезво.

Никто не сообщал о смертях от смеха и тогда, когда спикер администрации Стюарт Айзенштат, оправдывая отказ Вашингтона от соглашений по ВТО, заявил, что «Европа оспаривает три десятилетия американской кубинской политики, восходящей к администрации Кеннеди и полностью нацеленной на насильственную смену власти в Гаване». На предположение о том, что США имеют полное право свергнуть другое правительство, используя такие средства, как агрессия, широкомасштабный террор и экономическое удушение, совершенно необходима трезвая реакция.

Это предположение остается в силе и, очевидно, не оспаривается, но заявление Айзенштата по более узким причинам подверглось критике историка Артура Шлезингера. Шлезингер пишет «как лицо, посвященное в кубинскую политику администрации Кеннеди», и подчеркивает, что заместитель министра торговли Айзенштат не понял политику администрации Кеннеди. Ее заботой было то, что Куба стала «смутьяном в целом полушарии», а также «связь с Советами». Но теперь все это далеко позади, и поэтому политика Клинтона в отношении Кубы анахронизм, хотя в остальных отношениях она безупречна.

Здесь Шлезингер не объяснил значение выражений «смутьян в целом полушарии» и «связь с Советами», но сделал это в секретных документах. Докладывая вступавшему в должность президенту о выводах Латиноамериканской миссии, сделанных в начале 1961 года, Шлезингер расшифровал проблему «смутьянства Кастро»: это «распространение идеи Кастро о том, что дела надо вести самостоятельно», и вскоре после этого добавил, что это серьезная проблема, когда «распределение земли и других форм национального богатства весьма благоприятствует имущим классам… [а] бедные и непривилегированные, получив стимул от кубинской революции, теперь требуют возможностей для приличной жизни». Шлезингер также объяснил, что такое угроза «связи с Советами»: «Тем временем Советский Союз парит на крыльях, размахивая щедрыми займами на развитие и предлагая себя в качестве образца для достижения модернизации в течение одного поколения». «Связь с Советами» воспринималась в Вашингтоне и Лондоне аналогичным образом, и даже гораздо более нервозно с начала холодной войны в 1917 году и вплоть до 60-х годов XX века, на которых основные доступные документы пока заканчиваются.