Черный кофе - Кристи Агата - Страница 22

• Предыдущая
• 22/28
• Следующая

– Как вы не похожи, – засмеялась Барбара.

– У него, знаете ли, даже метод основан на аккуратности, – продолжал Гастингс. – Порядок и метод – два его идола. Он довольно скептически относится к явным уликам, вроде следов под окном или остатков пепла. Сами по себе, сказал бы он вам, эти улики никогда не дадут ключ к решению, истинная работа свершается изнутри. А потом постучал бы себя по лысине и с ужасным самодовольством добавил: «Серые клеточки... знаете ли, маленькие серые клеточки. Никогда не забывайте о них, mon ami!»

– Ах какой он прелесть! – воскликнула Барбара. – Но вы еще больше, с этой вашей «милой комнатой»!

– Но это действительно милая комната, – несколько раздраженно возразил Гастингс.

– Лично мне она такой не кажется, – сказала Барбара.

Она взяла Гастингса за руку и потащила к окну.

– Хватит с вас здесь торчать, хватит. Идемте!

– Вы не понимаете, – заупирался Гастингс, отнимая руку. – Я пообещал Пуаро.

– Вы пообещали месье Пуаро, что не уйдете из этой комнаты? – удивилась Барбара. – Но с какой стати?

– Этого я не могу вам сказать.

– О! – Барбара помолчала, потом обошла Гастингса сзади. – «Мальчик был на пылающем корабле...» – сменила она тон.

– Что вы сказали? – изумился Гастингс.

– «Хотя все уже бодро плыли к земле», – с завываниями продолжала декламировать она. – Ну что, идете вы или нет?

– Я просто вас не понимаю, – сердито отозвался Гастингс.

– Ну зачем вам меня понимать? Нет, вы и в самом деле прелесть! – Барбара взяла его под руку. – Идемте, и я вас соблазню. Вы самый, самый замечательный.

– Не тяните меня за штанину.

– Буду, – не отступила Барбара. – Я от вас без ума. Вы положительный и старомодный.

Она снова потянула его к окну, и на этот раз Гастингс сдался.

– А вы удивительная, – сказал он. – Вы не похожи ни на одну девушку, которых я знал.

– Очень рада слышать. Добрый знак, – сказала Барбара, останавливаясь в оконном проеме и глядя Гастингсу прямо в глаза.

– Добрый знак?

– Да, вы мне дали повод надеяться.

Гастингс покраснел, а Барбара весело рассмеялась и вытолкнула его в сад.

Библиотека оставалась пустой недолго. После ухода Барбары с Гастингсом не прошло и минуты, как дверь распахнулась и вошла мисс Эмори с рабочей сумкой в руках. Она подошла к дивану, положила сумку и, встав на колени, принялась шарить в щели между сиденьем и спинкой. В этот момент на пороге появился доктор Карелли – в шляпе и с небольшим чемоданом. При виде мисс Эмори он остановился и забормотал извинения.

Смутившись, мисс Эмори поднялась.

– Я искала спицу, – зачем-то объяснила она, наконец нащупав ее в щели и взмахнув находкой. – Завалилась.

Тут она заметила чемодан.

– Вы собираетесь нас покинуть, доктор Карелли?

Карелли положил чемодан и шляпу на стул.

– Не смею больше злоупотреблять вашим гостеприимством, – ответил он.

Мисс Эмори явно обрадовалась.

– Что ж, если вы так считаете, – начала было она, но тут же, вспомнив обо всех печальных и сложных обстоятельствах, прибавила: – Впрочем, пожалуй, едва ли это теперь можно сделать, избежав утомительных формальностей...

Мисс Эмори нерешительно замолчала.

– Формальности я уже уладил, – бодро произнес Карелли.

– В таком случае, если вы считаете, что вам пора...

– Пора, пора.

– Тогда я вызову машину, – твердо заявила мисс Эмори и направилась было к кнопке звонка.

– Нет, нет, – не менее твердо остановил ее доктор. – Это я тоже уже уладил.

– Но ведь вам пришлось самому снести чемодан, – ужаснулась мисс. – Что за слуги у нас! У них, видите ли, после смерти Клода руки опустились! – Мисс Эмори села и достала вязанье. – Руки опустились, мысли разбежались. Никто не умеет держаться. Странно, не так ли, доктор?

Карелли явно занервничал.

– Очень странно, – рассеянно отозвался он, поглядывая в сторону телефона.

Мисс Эмори, продолжая болтать, взялась за вязание.

– Надеюсь, вы успеете к поезду на двенадцать пятнадцать. Можете даже особенно не торопиться. Излишняя спешка только мешает. Я всегда говорила, кто суетится...

– Вы правы, – не дослушал Карелли, – времени у меня, думаю, вполне достаточно. Но... нельзя ли воспользоваться телефоном?

Кэролайн вскинула голову.

– О да, конечно, – сказала она и снова склонилась над вязаньем. Ей и в голову не пришло, что Карелли желает поговорить без свидетелей.

– Благодарю вас, – процедил Карелли, направляясь к столу, где принялся листать справочник, будто отыскивая номер. Потом бросил нетерпеливый взгляд в сторону Кэролайн. – Мне показалось, вас позвала племянница, – сказал он.

Но мисс Эмори лишь перенесла на племянницу разговор, а занятия своего не прекратила.

– Ах, Барбара! – воскликнула она. – Такая славная девочка. Ей, знаете ли, приходится вести здесь довольно печальную жизнь. Впрочем, осмелюсь предположить, теперь ее жизнь наверняка изменится. – Кэролайн мечтательно подняла глаза. – Конечно, я делала все, что в моих силах. Но девушкам нужно развлекаться хоть иногда. И никакой «Пчелиный воск» этого не заменит.

На лице доктора Карелли к раздражению добавилось замешательство.

– Пчелиный воск? – переспросил он.

– Да!.. Или «Мед»? Ах, это какие-то витамины. По крайней мере, на банке написано «витамины»: A, B, C и D. Короче говоря, все, кроме одного, который принимают для профилактики бери-бери. Но, по-моему, если живешь в Англии, это уже лишнее. Такого здесь, слава богу, нет. Кажется, бери-бери – болезнь, которой болеют шлифовальщики риса, и это где-то в колониях. Очень интересно. Я и мистера Рейнора заставила их пить каждое утро, я имею в виду «Пчелиный воск» – каждое утро после завтрака. Он такой бледный, бедняжка. Я хотела, чтобы и Люсия пила, но она отказалась. – Мисс Эмори неодобрительно покачала головой. – Подумать только, когда я была молоденькой девушкой, мне строго-настрого запрещали есть карамельки из-за этого «Воска», то есть «Меда». Времена меняются. Да, времена меняются.

Доктор Карелли прикладывал все усилия, чтобы не выйти из себя.

– Да, да, мисс Эмори, – сказал он как можно вежливее.

Он нервно походил по комнате и наконец решился действовать напрямую.

– По-моему, вас зовет племянница.

– Зовет племянница?

– Да. Вы разве не слышите?

Мисс Эмори честно прислушалась.

– Н-нет, нет, – призналась она. – Как странно. – Она свернула вязанье. – У вас, должно быть, очень тонкий слух. Не то чтобы я плохо слышала. Мне, знаете ли, говорили, что...

Она уронила клубок. Карелли нагнулся и поднял.

– Благодарю вас, – сказала она. – У всех Эмори, знаете ли, очень хороший слух. – Она поднялась с дивана. – Мой отец сохранил и слух, и зрение до глубокой старости. В восемьдесят лет он читал без очков.

Она снова уронила клубок, и снова Карелли нагнулся и протянул его ей.

– Ах, большое спасибо. Он был удивительный человек, доктор. Я имею в виду отца. Совершенно удивительный. Спал на перине под балдахином, спальня у него никогда не проветривалась. Ночной воздух, говорил он, вреден для здоровья. К несчастью, потом у него случился приступ подагры, а в то время при нем была одна молоденькая сиделка, так вот она настояла, чтобы открыли форточку, и вот от этого мой бедный отец и умер.

Она в третий раз уронила клубок. На этот раз Карелли вложил ей клубок в руку и решительно повел к двери. Мисс Эмори продолжала болтать и на ходу:

– Не люблю я больничных сиделок, доктор. Обо всех сплетничают, все время пьют чай и только и делают, что раздражают слуг.

– Очень справедливое наблюдение, очень справедливое, – поспешно согласился с ней доктор и распахнул дверь.

– Благодарю вас, – произнесла мисс Эмори, подталкиваемая в спину твердой рукой.

Карелли захлопнул дверь и бросился к телефону.

– Говорят из Маркет-Клив, три-один-четыре. Соедините меня с Лондоном... Сохо, восемь-восемь-пять-три... нет, пять-три, да... Что?.. Перезвоните?.. Хорошо.

• Предыдущая
• 22/28
• Следующая