Мелхиседек. Книга 2. Человек - Нюхтилин Виктор Артурович - Страница 32

Картина получилась на удивление симметричной, причем выдержаны все пропорции времени! А падение философии ниже средней линии мы относим только к ее итогам, поскольку победили именно эти концепции (материализм и тоталитаризм), несмотря на присутствие в истории этого времени других философов, и отвлеченных и прогрессивных. Но они затерялись. А если бы они победили, что два пика активности стояли бы вершинами вверх, но симметричность графика сохранилась бы. Очевидно, Ему нужно было, чтобы мы перенесли испытание коммунизмом и фашизмом, и отказались от мысли, делать что-то самим без Его предопределения. То есть, оставить историю в покое и дать ей возможность развиваться естественным и ненасильственным путем.

Но, как ни крути, а график-то просматривается! Просто удивительно, как этого никто не заметил раньше. А, может быть, заметили, но решили не видеть того, чего так не хочется видеть? Но как бы там ни было, а мы установили, что все происходит в развитии философской мысли именно по Его плану, ибо если с нами еще можно поспорить в части направления вершин пиков активности, то в отношении расположения самих этих пиков - никто не может спорить. А кто хочет поспорить - пусть расположит всех философов от Заратустры до Кьеркегора во времени и у него получится точно такой же график. А такой симметричный график не объяснишь случайностью.

Теперь нам гораздо проще в этом же ключе рассмотреть и историю естественнонаучной мысли. Во-первых, у нас уже есть опыт построения таких невероятно сложных графиков, а во-вторых, у нас есть методология, успешно опробованная в нашем чистом эксперименте с отвлеченными философскими размышлениями. Начать мы здесь должны были бы с бронзового и железного веков, которые органично перешли один в другой, но мы с ними уже знакомились, когда обсуждали истории появления первых наук на Земле. С ними понятно. Они составят у нас два первых пика активности человеческой научной мысли, после которых наступает период… полного молчания наук! Длится этот период опять около полутора тысяч лет. Все остается неизменным, представления о мире не меняются совершенно ни в чем, как вдруг в 5-м веке до Р.Х. появляется Пифагор и создает "математику Пифагора". За ним приходит Гиппократ, который создает понятие медицины, за ним его тезка Гиппократ Хиосский, который создает геометрию, и заканчивается этот период через 150 (опять!) лет "физикой Аристотеля". Эти четыре древних грека составляют у нас следующий за бронзовым и железным пиками активности самостоятельный пик научной мысли, вслед за которым после недолгого (в пределах столетия) молчания появляется еще четыре великих грека Архимед ("механика Архимеда", зачатки гидростатики, планиметрия и высшая математика в своих основах), Евклид (планиметрия и "евклидова геометрия), Асклепиад (непосредственное врачевание) и Ктесибий (теоретическая механика). Несмотря на то, что в обоих периодах выступают всего лишь по четыре великих, эти периоды нельзя не называть также великими, поскольку это были первые научные знания о мире (во-первых), эти знания совершили прорыв в мышлении человечества и дали методы научной работы (во-вторых), и эти знания стали единственным научным багажом человеческой цивилизации на целых (вы не поверите!) 1500 лет!

После этих восьмерых научный мир замер и затих, полностью уйдя со сцены или обретя скудный прикладной вид. Ни само появление древнегреческих ученых нельзя объяснить насущной необходимостью государства и общества тех времен, ни само дальнейшее молчание ученой мысли после них нельзя объяснить отсутствием этой государственной и общественной необходимость. Все дело опять в поворотах мышления, совершенно не обусловленных историческими условиями. Зачем Пифагор был нужен Древней Греции? Какой социальный заказ могла выполнить его школа? Никакого! Баловство одно это было и не больше! Сама смерть Архимеда говорит нам о том, как необходима и почетна была в то время наука - Архимеда убил римский воин, когда тот чертил очередные научные схемы на песке. Безобидного старика убил, как бесполезного. Геометрию Евклида тоже нельзя объяснить земледелием, поскольку земледелие было до Евклида за тысячи лет, и обходились как-то. И сейчас обходятся - камни или колышки ставят на границе свободных земель, ориентируясь по двум неподвижным, совместно признанным объектам окружающей природы. Как четыре тысячи лет назад. Без "Начал" Евклида. И храмы с пирамидами без них же построили.

А вот после падения Рима, когда начался такой бардак в Европе, что все решалось только качеством оружия - ни одной научной мысли не работало на эту потребность, от которой зависела жизнь или смерть целых народов. И только когда все успокоилось и стабилизировалось, и, главное, тогда, когда власть духовная подмяла под себя власть светскую, а римский Папа был заинтересован во всем, но только не в развитии науки или в том, чтобы вокруг что-нибудь менялось, и проявлял этот свой неподдельный интерес, инквизицией, кострами и судилищами, именно тогда взорвался вулкан научной мысли, который в течение 150 (!) лет 16-17 веков полностью перевернул весь мир и создал современную цивилизацию.

Помимо того, что исторические условия были не только не связаны с этим переворотом, они были напрямую против самой науки (сожжены "Законы" Плифона, книги Пьетро Помпонацци (этому - поделом!), "Христианство без тайн", запрещены общественный деятель Анджей Моджиевский и историк Жак де Ту, Джордано Бруно сожжен, Галилей засужен, Тихо де Браге запрещено работать, казнены Этьенн Доле, Томас Мор, философ Джулио Ванини и т.д. и т.д.), потому что в 1555 году был подписан Аугсбургский мир, провозгласивший принцип "Чья власть, того и религия". Согласно условиям этого документа германия отпала от Ватикана, авторитет католической церкви сильно пошатнулся, и последовала реакция в виде цензуры и инквизиции.

Никак не связана была сама Европа и географически с тем, что в ней произошло в 16-17 веках. По всей человеческой логике все это должно было произойти в свободных Китае или Индии, которые в то время значительно опережали европейцев во всех областях знаний и дружили с арабами, которые знали алгебру и с которыми европейцы разговаривали тогда только на мечах и арбалетах. Почему именно в Европе и почему именно в 16-17 веках - никаких причин и базы для объяснения этому нет. Это еще одна причина для нас относить возникновение европейской научной цивилизации к перевороту именно мышления, что не обходится без Его перепайки схем нашего сознания, поскольку никакими другими причинами нельзя объяснить, почему именно в это время и именно европеец стал мыслить научно. А именно это и произошло. И мы это сейчас докажем.

Прежде всего, научные открытия этого времени совершенно не продолжают старых открытий, а отрицают их. Логического продолжения из Аристотеля естественнонаучный переворот Ньютона и Галилея не имеет. Их взгляды, можно сказать, возникли на ровном месте, и толчка им не было никакого ни в древности, ни в современности. После них Аристотель превратился в древнего наивного зачинателя наук, чья деятельность почетна, но не более. Непонятным образом в физике появляются понятия, которых не только у Аристотеля не было, но и… которых не может быть в реальном мире! Человек остался тем же, реальный мир остался тот же, видит тот же человек вокруг себя то же самое, но тогда откуда пришли невозможные для реального мира понятия: абсолютно гладкая плоскость, абсолютно круглая сфера, абсолютно твердое тело и т.д.? Если не изменился ни мир, ни биологический способ его видения его, то, что, в таком случае, изменилось? Конечно же, мышление. Не мир и не потребность в приспособлении к миру породило европейскую цивилизацию, а неожиданно появившаяся массовая привычка думать по научному.

Перейдем к конкретным фактам и убедимся сами. Заранее предупреждаем, что здесь будет не 4, и даже не 8, и совсем не 25 или 29 имен. Будет больше. И вспомним, что все эти имена появились и создавали науку в течение коротких 150 лет, до которых 1500 лет не было вообще никого!