Игрушка для императора - Костин Сергей - Страница 14

Но если наложить на клинок необходимые заклятия, скрепить его жуткой и чрезвычайно мощной магией, поплевать, перед тем как окончательно наточить, то можно получить вполне и вполне сносную вещь. Не варркановский меч, конечно, но около того. Настоящий меч варркана, это особый разговор. Не в таких условиях делается, и не так быстро.

Уже поздним вечером, завершив работу, я вышел на улицу, предварительно замотав изготовленный клинок в тряпки. Юные боболоки дрыхли на лавке, забыв о своих обязанностях. Я разбудил их, отправил по домам пить козье молоко, а сам, сопровождаемый внимательными взглядами стражи, двинулся к замку.

Стражники у ворот почтительно пропустили меня внутрь, ни о чем не спрашивая, и ничего не говоря. За это им спасибо. У меня не было никакого желания ни с кем разговаривать.

Добравшись до своей комнаты, я упал в кровать, собираясь хорошенько выспаться. Завтра нужно здорово потрудиться в кузнице. Одного меча варркану недостаточно. Сделаю пару кинжалов, разную мелочь, похожу по окрестностям в поисках волшебных травок. Не забыть также начистить сапоги и разузнать все, что возможно о наследнике. Но это завтра.

Я уже видел сны, когда сознание сыграло немедленную тревогу. В комнате кто-то находился.

Свалившись кувырком с кровати, я попытался схватить меч, но рука нащупала только тряпки. Серебряного клинка на месте не оказалось, что мне совершенно не понравилось. Но отсутствие оружия не уменьшает убойной силы варркана, особенно если его оторвали от сна. Скрестив пальцы в знаке Ночной Звезды, я осветил комнату.

Посередине ее, широко расставив ноги, с моим серебряным мечом в руках, стоял Оливер. Он медленно крутил мечом, внимательно наблюдая за его кончиком. На меня, ноль внимания. И это показалось мне особой формой свинства.

— Так, так, так! Дружок, а тебе не говорили, что нехорошо брать чужие вещи?

Оливер продолжал отказываться меня замечать. Но ответить соизволил.

— Варркан, можешь вылезть из-за кровати. Я пришел сюда не для того, чтобы убивать тебя.

— А для чего же? — и в самом деле, что это я за кроватью валяюсь? А ведь потом, стервец, скажет, что варркан пытался спастись бегством.

Оливер с силой рассек мечом воздух, улыбнулся и погладил клинок:

— Я хотел посмотреть на него, — у парня любовь к холодному оружию, — Кстати, я здесь уже пятнадцать минут. Ты слишком крепко спишь, варркан.

Черт! Что-то с сыном Графа не так. Никто не способен находится незамеченным рядом с варрканом. И тем более четверть часа. Мое сознание даже о комарах предупреждает, а тут целый мешок гордости и спеси.

— Хороший меч, варркан, — Оливер неожиданно прыгнул навстречу и уткнул кончик клинка мне в грудь, — Хороший меч. Не боишься?

Боится только то, кто чувствует смерть. Я же не чувствую. Тем более, я уже достаточно восстановил силы, чтобы в любой момент взорваться и надрать стервецу маленькие человеческие уши.

— И еще я хотел спросить тебя, варркан, — Оливер покрутил мечом, проделывая в куртке дырку, — Почему ты согласился взять меня с собой?

— Потому, что ты мне не нравишься, — честно ответил я. Затем быстрым, почти неуловимым движением отвел меч в сторону, перехватил его, сделал шаг вперед и приставил лезвие к горлу опешившего наследника, — Ты прав, дружок. Это очень хороший меч. И острый. Хочешь, я покажу, насколько он остр? С милостивого разрешения твоего папаши.

Не ожидая ответа, я ушел вправо и без замаха резанул мечом. Ухо Оливера, рассеченное практически наполовину, обагрилось кровью. Красной кровью, что мне особенно понравилось. Рана пустяшная, дня два с ухом забинтованным походит, и все. А если гаденыш магии холдеров обучен, то и часа не пройдет, как зашевелит здоровым лопухом.

Оливер завизжал так, что я даже с непривычки опешил. Во-первых, зачем так громко? Если ты воин, то молчи в тряпочку и не буди население. А во-вторых, зачем визжать? Если ты нелюдь, то рычи, а если человек, то постанывай в свое удовольствие.

— Ты… ты…, - чуть не захлебывался Оливер, бешено вращая черными глазами, — Я тебя… Да вот…

Только на короткий миг я прикоснулся к его сознанию. Слишком уж явственно сын короля на это напрашивался. Что он там задумал? Отравить? Меня? Варркана? Сжечь огнем? Ага! Поливая, при этом, горячим маслом. Голова у парня работает.

— Не гунди, — тихо сказал я. — А то гундилка не вырастет. Заткнись и слушай меня внимательно. Заткнись, я сказал!

Удивительно, но Оливер рот закрыл.

— Я передумал, — уголки губ гаденыша поползли вверх. — Нет, это не то, о чем ты подумал. Чтобы ни случилось, ты поедешь со мной к людям. Но отправимся мы не через два дня, как предполагалось, а немедленно. А если я говорю немедленно, это означает, что тебе даже не придется собирать вещи.

Дверь в комнату распахнулась. На пороге стоял взмыленный Луиз де Шовиньон с боевым топором и в подштанниках. За его спиной маячили солдаты с факелами. Граф одним взглядом оценил ситуацию, опустил топор, хрюкнул удовлетворенно и даже радостно:

— Сын мой, я вижу твою первую кровь! Если так пойдет дальше, то скоро ты станешь настоящим воином. А почему ухо до конца не отрублено?

Это уже ко мне вопрос. Необычный вопрос, спору нет, но отцовская любовь вещь непонятная.

— Граф, к сожалению, я больше не могу гостить в вашем прекрасном замке. Мы, с вашим наследником, — я кивнул головой в сторону истекающего малой кровью Оливера, — Намерены отплыть из королевства как можно быстрее. Скоро ли будет готов корабль?

— А уже! — ощерился в улыбке боболок, — Готов с момента твоего появления на острове. Воды полные бочки, еду сейчас занесем. И попутный вам ветер.

— Обойдемся без разносолов. Несколько дней без еды пойдут нам на пользу. Я хочу подняться на борт немедленно.

— Как скажешь, варркан. Эй, ребята. Проводите моего сына на «Быструю утку». Глаз с него не спускайте. А мы следом.

Боболоки ввалились в комнату, засунули топоры за пояса, подхватили растерянно хлопающего ресницами Оливера под мышки и понесли вон.

— Но отец! — из глаз парнишки даже слезы брызнули.

Граф только потрепал сына по щеке, подергал за раненое ухо и пожелал счастливой дороги:

— Вернешься воином сын, отдам остров сразу, — пообещал он, — Слушайся варркана и мой лапы перед едой.

Упирающегося наследника увели, и мы остались с Графом наедине.

— Необычный ребенок, — ухмыльнулся я.

— Я знаю, — просто ответил Граф, — Необычный человеческий ребенок. В нем ничего нет от нашего племени. Но он наследник. И в нем есть тайная мощь.

— Уже заметил.

Граф резко повернулся ко мне, схватился за пуговицу куртки и принялся ее откручивать:

— Иногда даже мне становится страшно. Знаешь, варркан, что он сделал через три дня после своего появления на свет? Поджег замок. А в три года извел всех крыс в подземельях. Не спрашивай как? Не знаю. Мы пытались направить его силу в нужное русло. Учили его, давали все необходимое. Но он неуправляем. Наверно потому, что чувствует свою силу. Я уже не в силах справиться с ним.

— И для этого отправляешь парня со мной?

— Может быть, опасные странствия выбьют дурь из его головы. Пусть станет он твоим учеником. Думаю, у тебя, варркан, есть чему поучиться. Нет, я не забыл своих слов. Можешь убить его. Но только после того, как будешь полностью уверен, что он опасен. Полностью, не раньше.

— Человеческая испорченная кровь? — предположил я.

— Ты сам ответил на вопрос, — вздохнул Граф, — Моему острову не нужен правитель, который станет зверем, едва взойдя на трон. А теперь, если ты хочешь успеть воспользоваться отливом, мы должны поспешить на пристань. Корабль ждет тебя.

Корабль, однопалубная развалюха, покачивался на волнах, блестя свежей смолой на бортах. Оливера сидел на носу, отвернувшись от острова, что-то рассматривая в морских глубинах. Вся пристань была усыпана боболоками, зорко следившими за тем, чтобы к кораблю никто не подходил. По довольным взглядам, которые они изредка бросали на фигуру наследника, можно было понять, что отплытие сына короля в человеческие страны приветствуется всем населением острова.