Влюблен до безумия - Гибсон Рэйчел - Страница 30

• Предыдущая
• 30/69
• Следующая

– Держись от моей дочери подальше! – кричал он. – А не то я превращу твою жизнь в ад!

– Попробуй, – сказал Ник. Он говорил негромко, и Делейни едва слышала его голос сквозь толстые стекла окна. – Но ты ничего не сможешь мне сделать.

– Это мы еще посмотрим. – Генри подошел к машине. – Держись от Делейни подальше!

С этим последним предупреждением он сел за руль и дал задний ход. Свет фар на несколько кратких секунд озарил Ника. И в течение этих коротких секунд Делейни видела его белую футболку, вытащенную из-под пояса, расстегнутую пуговицу джинсов. Ник наклонился, чтобы что-то поднять с земли, – Делейни не успела разглядеть, что именно, – Генри крутанул руль, и «линкольн» свернул к дороге. Впрочем, она и так знала, за чем наклонился Ник. Она тщательно подоткнула платье под свои голые бедра.

– Твою мать это убьет, – прошипел Генри.

«Очень может быть», – подумала Делейни, глядя на свои руки. На ее палец упала слеза.

– Она зашла пожелать тебе спокойной ночи и обнаружила, что тебя нет в комнате. – Генри свернул на главную дорогу и прибавил газ. – Гвен чуть с ума не сошла от беспокойства – боялась, что тебя похитили.

Делейни прикусила губу, чтобы удержаться от привычных извинений. Даже если мать из-за нее волновалась, сейчас ей это было безразлично.

– Она еще не знает, что правда страшнее, чем она могла себе представить.

– Как ты меня нашел?

– Вообще-то это не имеет значения, но скажу – несколько человек в районе торгового центра видели, как ты садилась в машину Аллегреццы. Если бы вы не оставили ворота на Энджел-Бич открытыми, у меня бы ушло на поиски намного больше времени, но я бы все равно тебя нашел.

Делейни в этом не сомневалась. Она отвернулась и стала смотреть в темноту за окном.

– Просто не верится, что ты меня выслеживал. Мне восемнадцать лет, а ты ездил по городу и высматривал меня, как будто мне десять. Поверить не могу.

– А я не могу поверить, что застал тебя голой с мужиком, как дешевую проститутку.

И Генри ругал ее, не умолкая вплоть до того момента, когда заехал в гараж.

Стараясь держаться спокойно, насколько это вообще было возможно, учитывая обстоятельства, Делейни вышла из машины и вошла в дом. Мать встретила ее в кухне.

– Где ты была? – спросила Гвен, переводя взгляд с лица Делейни на ее ноги и обратно.

Делейни, не отвечая, прошла мимо. Генри сам все расскажет Гвен – он всегда так поступал, – а потом они вместе решат ее судьбу. Будь она ребенком, они бы, пожалуй, ее выпороли. Делейни поднялась в свою комнату и закрыла за собой дверь. Сегодняшний случай только показал, что ей абсолютно бесполезно пытаться обрести независимость.

Она посмотрела на себя в зеркала: лицо бледное, глаза красные, на шеках следы размазанной туши, – но в остальном она выглядела как обычно. Глядя на нее, никто бы не догадался, что ее мир рухнул и она оказалась в каком-то другом месте. Комната ее была точно такой же, как несколько часов назад, когда она удирала отсюда через окно. Фотографии, приклеенные к зеркалу, розы на покрывале кровати – все как всегда, и в то же время все изменилось. Изменилась она сама.

Она позволила Нику делать то, что не могло ей привидеться даже в самом безумном сне. Да, она слышала про оральный секс, несколько девчонок из их математического класса хвалились, что умеют делать минет, но до сегодняшнего дня Делейни не верилось, что люди на самом деле этим занимаются. Теперь она знала, что это так. А еще теперь она знала, что мужчине даже не обязательно, чтобы девушка, с которой он этим занимается, ему нравилась. Она узнала, что мужчина может заниматься с женщиной чем-то невероятно интимным по причинам, не имеющим ничего общего с взаимной страстью. Теперь она узнала, каково это – быть использованной.

Вспомнив, как теплые губы Ника касались внутренней стороны ее бедра, Делейни покраснела и отвернулась от своего отражения. Ей было неловко смотреть на себя. Она хотела почувствовать себя свободной. Свободной от контроля со стороны Генри. Свободной от прежней жизни.

Какой же она была дурой!

Делейни переоделась в джинсы и футболку, умылась и пошла в кабинет Генри, где, как она знала, ее будут ждать родители. Они стояли возле большого письменного стола красного дерева. Судя по выражению лица Гвен, Генри уже посвятил ее во все мельчайшие подробности произошедшего.

Когда Гвсн посмотрела на дочь, ее большие голубые глаза расширились.

– Я просто не знаю, что тебе сказать.

Делейни села на обитый кожей стул перед столом. Тот факт, что мать не знала, что сказать, и прежде никогда не мешал ей высказываться. Не остановил он ее и сейчас.

– Скажи, что Генри ошибся, что он не застал тебя в компрометирующей ситуации, да еще и с этим Аллегреццей.

Делейни промолчала. Она знала, что ей не победить. Она никогда не побеждала.

– Как ты могла? – Гвен покачала головой и прижала руку к горлу. – Как ты могла так поступить со своей семьей? Когда вылезала через окно, ты не подумала о том, какое место в обществе занимает отец? Когда ты позволяла этому Аллегрецце тебя лапать, ты хоть на секунду опомнилась, подумала о том, что от твоего поведения пострадает отец?

– Нет.

Когда голова Ника находилась между ее ног, она не думала о родителях, она была целиком занята тем, что, как потом оказалось, было ее унижением.

– Ты же знаешь, как в этом городе любят сплетничать. К десяти утра завтрашнего дня о твоем позорном поведении будут знать абсолютно все. Как ты могла?

– Ты глубоко ранила мать, – добавил Генри. Они с Гвен держались как команда борцов, каждый из которых был готов вступить в схватку в ту же секунду, как из нее выйдет напарник. – Не представляю, как она сможет смотреть людям в глаза в этом городе, когда о твоем позоре станет известно. – Он нацелил на Делейни палец в обвинительном жесте. – Такого мы от тебя не ожидали. Ты всегда была хорошей девочкой, нам и в голову не могло прийти, что ты способна на столь вульгарное поведение. Не думал я, что ты опозоришь семью. Ты оказалась совсем другим человеком, не такой, какой я тебя считал. По-видимому, по-настоящему мы тебя не знали.

Делейни сжала кулаки. Она понимала, что лучше помалкивать, оправдываться бесполезно, только хуже сделаешь. Знала, что, если скажет хоть что-нибудь, Генри сочтет, что она с ним спорит, а он терпеть не может, когда с ним спорят. И все же не удержалась.

– Это потому, что вы никогда и не стремились меня узнать, – сказала она. – Вас интересовало только, как будете выглядеть вы, а что при этом чувствую я, вам было безразлично.

– Лейни! – ахнула Гвен.

– Вам безразлично, что я не хочу сразу поступать в колледж. Я вам говорила, что не хочу уезжать, но вы все равно заставляете меня ехать.

– Так вот из-за чего весь сегодняшний бунт! – сказал Генри с видом всемогущего Бога. – Ты решила мне отомстить за то, что я знаю, как тебе лучше поступить.

– То, что произошло сегодня, имеет отношение только ко мне! – заявила Делейни. – Я хотела почувствовать себя нормальной восемнадцатилетней девушкой. Я хотела почувствовать, что живу, почувствовать себя свободной.

– Ты имеешь в виду – свободной испоганить собственную жизнь?

– Да, испоганить, если мне этого захочется! У меня никогда не было свободы делать то, что я хочу. Вы все решали за меня. У меня никогда не было выбора.

– И хорошо, что не было, – вставила Гвен. – Ты эгоистичная и несмышленая девчонка. Надо же, ты решила спутаться с тем парнем, который может навредить нашей семье больше всех. Ты отдалась ему, а ведь он заинтересовался тобой только потому, что хотел насолить Генри.

Делейни до сих пор жгло унижение от того, что сделал Ник, но отчаяние, душившее ее, было еще страшнее. Она посмотрела на родителей и поняла, что все бесполезно. Они никогда ее не поймут. И никогда не изменятся. И ей никогда не сбежать.

– Ты так себя опозорила, что мне невыносимо на тебя смотреть, – продолжала мать.

– Так не смотри, все равно через неделю ты собиралась отправить меня в Айдахо. Возьми и отвези не через неделю, а завтра.

• Предыдущая
• 30/69
• Следующая