Наследник - Шитова Наталья - Страница 65

— Да почему же? У тебя же скоро должны быть каникулы! Разве ты не собирался к нам?

— Отец, мои каникулы завтра заканчиваются, — покачал головой Шото.

— Вот тебе и раз! — Стерко почувствовал, что он по-настоящему огорчен.

— Как же так? Мы так ждали тебя. Отчего же ты не приехал?

— Я был очень занят, — ответил Шото.

— Настолько занят, что не мог сообщить об этом?

— Не мог. Я вообще не мог ни писать об этом, ни звонить. Поэтому-то я и просил тебя приехать ко мне… — Шото покусал губы и продолжил: Я две недели провел в архиве. Мне предоставили полную информацию о движении служебных и личных средств начальника департамента майра Лэри, о его перемещениях, командировках, отпусках, покупках с личных счетов и его информационные запросы за последние шесть лет его жизни…

— Позволь, малыш… На каком основании ты, сопливый курсант, получил доступ к такой развернутой информации? — Стерко ощутил, что его руки начинают непроизвольно дрожать. — Что и кому ты разболтал?

Шото вскочил со скамьи. Его лицо пошло разноцветными пятнами.

— Стерко, как ты можешь?! Стоило мне самому начать какую-то серьезную работу, как ты сходу обвиняешь меня! Я же давно поклялся тебе, что ни одно живое существо не узнает о том распроклятом письме! Неужели первая мысль, которая приходит тебе в голову, это та, что я предал тебя?!

— Ну а о чем я должен был подумать? — устало вздохнул Стерко.

— О том, что я давно вырос и научился думать и решать трудные проблемы… Но ты, видимо, никогда не станешь принимать меня всерьез… прошипел Шото, потоптался около скамьи, потом решительно сел обратно. — Ты знаешь, Стерко, что по нашим законам каждый, кто пострадал от рук вершителя, имеет право получить любую информацию, способную пролить свет на оставшиеся тайны… Я сделал заявление, что хочу отыскать пропавшего без вести брата или получить документальное подтверждение его гибели. Только ты, я и тот зеркалица, который сидел со мной в подземелье, знаем о том, как и где погиб Зого, и никто даже и не заподозрил, что я буду искать на самом деле. И мне разрешили воспользоваться архивной информацией…

— Это бесполезная работа, сын. Ты — и гора бессмысленных цифр и невинных фактов, среди которых практически невозможно отыскать нужную тебе закономерность… — неуверенно начал Стерко, но Шото перебил его:

— Невозможно, если не думать головой! Слушай, Стерко, что мне удалось извлечь из этой самой горы цифр и фактов… Тебе это интересно?

— Сын, не мучай меня. Выкладывай!

Шото потер лоб, бросил руки на колени, крепко сцепив пальцы, и заговорил:

— Через пару месяцев после того, как ты ушел вместе с нами к людям, Лэри действительно был отправлен в длительную командировку, и по официальным данным департамента очень долго пробыл там на лечении в клинике. Вскоре после его возвращения на службу в столицу в той местности, где он пребывал, среди прочих произошли почти одновременно два малоприметных события: в архиве клиники при возгорании кондиционера уничтожены носители информации с историями болезни пациентов за текущий год, включая документы как взрослых больных хирургического отделения, так и данные младенцев из родильного отделения… А через месяц после этого пожара в клинике при невыясненных трагических обстоятельствах погиб один из детских врачей…

— И какой вывод я должен сделать из этих фактов? — угрюмо уточнил Стерко.

— А такой, что рассказ вершителя становится похожим на правду. Он не лечился долгие месяцы, а всего лишь родил в положенный срок. Только вследствие тех самых странных происшествий это теперь нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть, — пояснил Шото.

— А если нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть, то считай, что твои изыскания не внесли никакой ясности, — уверенно заявил Стерко.

— А мои изыскания на этом не закончились. Я исходил из того, что вершитель должен был, во-первых, скрыть своего ребенка от всего мироздания, а во-вторых, вряд ли он смог бы удержаться от того, чтобы совсем не принимать участие в его судьбе. Я допустил, что он и вправду любил тебя, Стерко, а значит он не смог бы не видеться с ребенком хотя бы изредка. И я стал сводить концы с концами… — высказался Шото и взглянул на отца. — Ты хочешь знать, что у меня нарисовалось?

— Да что тут рисовать? Я бы на его месте не стал бы искать лучшего места для сына вершителя, чем Пограничье… — вздохнул Стерко. — Там малыш был бы в безопасности. Да и Лэри часто наведывался в Пограничье, прикрывая свои визиты служебной необходимостью…

— Ты не прав, Стерко, — запальчиво возразил юный хаварр. — Сначала я тоже стал искать подтверждения этой версии. Но мне вдруг пришло в голову, что вряд ли вершителю хотелось, чтобы его ребенок вырос и стал таким же беспомощным перед жизнью в мирах, каким оказался он сам… И я стал искать его следы вне Пограничья…

В словах Шото было некое зерно. Не рациональное, скорее наоборот. Но почему бы Стерко не признать, что свежий взгляд может оказаться не только парадоксальным, но и верным?!

— Ну, ну, Шото! И что? — заторопил Стерко сына.

— На первый взгляд — ничего. Он никогда не покупал детских вещей, никогда не делал благотворительных переводов в детские приюты. Но была одна зацепка: майр Лэри с некоторого времени стал дробить свой ежегодный отпуск. Именно последние шесть лет он непременно брал неделю отпуска примерно в то время, когда по моей версии у его ребенка должен был быть день рождения. И неизменно уезжал из столицы, не заказывая транспорт в департаменте, хотя положение позволяло ему пользоваться бесплатным транспортом. Четыре раза он снимал со счета наличными. Но два раза он оплатил по своей личной карточке аренду автомобиля в конторах проката. Первый раз сбоев не было, через неделю машина, скорее всего, была возвращена. Но вот в последний раз майр Лэри вместо машины вернул справку о том, что вследствии аварии его автомобиль понес невосполнимый ущерб и не подлежит восстановлению. Контора подшила справку в свои архивы и взяла с майра Лэри полную стоимость автомобиля марки «Жигули» человеческого производства. Справка об аварии была выдана в ГАИ по Сестрорецкому району Петербурга…

— Как по-твоему Лэри, который в высшей степени профессионально затирал каждый след, мог так расслабиться, и вместо того, чтобы просто заплатить за сгубленный автомобиль, оставил справку о том, где он проводил отпуск?

— Стерко не терпелось услышать, как его умный малыш трактует этот факт.

— А почему бы почтенному майру не провести недельку на Сестрорецком курорте? — пожал плечами Шото. — Как я успел понять, в среде защитников развлекаться на других этажах — популярно и совсем не предосудительно. И этаж людей как нельзя лучше подходит для того, чтобы хаварр мог отдохнуть, никем не замеченный. К тому же ни у кого не было повода заподозрить Лэри в систематических визитах куда бы то ни было. Это я предположил, что и в остальные года он побывал именно там, у людей, и там прятал ребенка, потому что я знал о его возможных мотивах и о косвенных уликах… Ты же знаешь, отец, этаж людей — тихое, мирное место, и Лэри не прогадал, отправив туда своего ненаглядгного наследника…

— Шото! — Стерко в ужасе схватился за голову. — Но оставить маленького хавви у людей — это совсем не то же самое, что сделал когда-то я, забрав тебя и Зого к людям! Ведь маленький хаварр в глазах людей — это физически ущербный неполноценный двуполый инвалид!

— Что ты, отец, разве вершитель отдал бы вашего ребенка на поругание? — фыркнул Шото. — Как я выяснил, в детских учреждениях Сестрорецкого района нет ни одного двуполого инвалида с золотыми глазами…

— Ах, ты уже и это выяснил? — опешил Стерко.

— Ну не я, а мой знакомый из службы надзора.

— Какой еще знакомый?

— Он два года назад закончил курсы службы надзора, — пояснил Шото. Он очень толковый и энергичный, регулярно работает у людей. Я попросил его кое-что выяснить…

— А говоришь, что никому ничего не рассказывал! — похолодел Стерко.