Каникулы строгого режима - Крестовый Федор - Страница 60

Но как-то уже не хочется воевать. Мент ведь правильно спросил – если б не побег, остался бы он здесь или нет? И ответа до сих пор не было.

В дверь кладовки постучались.

– Да! – раздраженно отозвался Сумрак.

На пороге стояла Татьяна Павловна.

– Витя, это я… Тебя нет на кружке, я подумала, может, заболел?

Виктор Сергеевич поднялся и сел на раскладушку. Не поднимая глаз на женщину, помотал головой.

– Нет, устал просто… Сейчас приду. Ступай.

Но не пришел.

* * *

Казбек Шамаев все-таки добился условно-досрочного освобождения. На целых две недели. Начальник оперчасти Гладких, как и обещал, вывез его из лагеря под покровом ночи на хлебовозе. Подписку, правда, так и не вернул. Но Шамаев опасался напрасно. Никто за воротами с бейсбольными битами его не встречал.

Задерживаться в Тихомирске Казбек не планировал. Сядет на ближайший поезд – и домой, в солнечное Закавказье. Устроится на завод, заработает денег и купит, наконец, себе хороший импортный автомат. Можно, конечно, и «калаша», но душа просит экзотики.

Возле вокзала он сошел с хлебовоза. Ближайший состав ожидался только через двое суток. Ничего, Казбек предусматривал подобный вариант. В Тихомирске жил один из шнырей. Недавно откинулся. Шаман запомнил его адрес. Отсидится там.

Паспорта у него пока не имелось, только справка об освобождении и проездное «требование», по которому он мог взять билет на поезд. Что тут же и было сделано. Спросив у вокзального милиционера, как добраться до нужной улицы, он, не теряя времени, отправился на поиски.

Поиски привели его к трехэтажной пещере, когда-то называвшейся домом. Казбек посмотрел на часы. Пять утра. Нормально. «Ваш кофе, господа…»

Из господ дома оказалась старушка-мать, напрасно ждавшая сына домой.

– Нету Генки! У бабы своей второй месяц пьянствует.

– А кто у нас баба?

– Галька Потемкина! Уборщица в промтоварах. Улица Правды, дом девять.

– Это далеко?

– Рядом, минут десять.

– Благодарю.

Баба – это хорошо. У бабы наверняка и подружка найдется. Скрасит ожидание. Уж очень он соскучился по женскому организму.

Дом Потемкиной встретил Шамана примерно так же, как три недели назад встречал Виктора Сергеевича Сумарокова. Запахом перегара и плесени. Правда, сами его обитатели оказались трезвыми.

– Шаман?! – обалдел Генка.

– Он самый. Здорово. Откинулся сегодня. Перекантоваться надо. Пару дней.

Не дожидаясь приглашения, Шаман прошел в комнату. Генка на зоне был у него шнырем, нечего и спрашивать. Разбуженная Галина накинула халат.

– Здравствуйте.

Генка представил Галине Шамана, сказал, что тот поживет у них два дня. В Лизкиной комнате. Галина не возражала.

Казбек бросил мешок, сел за стол.

– Выпить нету? За освобождение.

– Нет, Казбек, – развел руками Генка, – сами страдаем.

– Что, совсем ничего?

– Ни грамма.

– Ладно, – Казбек достал из куртки сотню и кинул на стол, – сгоняй куда-нибудь, возьми. Отметим.

– Сгонять-то сгоняю, – замялся бывший шнырь, – только пить я не буду. Нельзя.

– Чё, заболел?

– Хуже… Сумрак сказал, не завяжу пить, убьет, – чуть не плача, пояснил Генка, – вон, грудянку отбил, до сих пор саднит. На ножик чуть не посадил. Еле увернулся. А стол испортил.

Казбек вытаращил свои восточные глаза:

– Чё ты гонишь?! Какой Сумрак?

– Обыкновенный. Витя, – Генка потер ладонью ушибленный купол, – у Лизки он, вон у дочки ее, воспитателем в отряде.

– Н-не понял. На бабскую зону загремел?

– Да в пионерском! Лагерь тут под Тихомирском. Вот он там и кантуется с детишками.

Шаман попробовал проанализировать ситуацию, но не смог. Пионерский лагерь, воспитатель, Галькина дочка… Бред!

– Не гони фуфло!

– За базар отвечаю. Не веришь, съезди в лагерь и посмотри. Тут недалече.

Генка не боялся закладывать Сумрака. Угроза намотать кишки на кулак осуществилась, если бы он сдал положенца ментам. А Шаману можно, Шаман свой. К тому ж на ножах они промеж собой. Глядишь, Шаман за Генку поквитается. И снова можно будет бухать.

– Точно, – подтвердила Галька, – там он. Лагерь «Юнга» называется. Воспитатель шестого отряда. У дочки моей. Шашни еще с одной крутит. Танькой. Училкой из лицея.

Шаман не стал делать предположения и строить версии насчет того, как Сумрак оказался в лагере. Главное, он там. Вряд ли эти врут, парами с ума не сходят. Он, конечно, съездит, понаблюдает со стороны, но похоже на правду. И это очень даже на руку. Потому что Шаман знал немножечко больше, чем остальные.

«Что ж, Витя, теперь покалякаем по-взрослому. Тема есть интересная. Отлично! Это я удачно зашел!»

– Слышь, у вас тут с Закавказья кто-нибудь живет, – спросил Казбек у Генки, – земляки мои? Из братвы?

– На рынке надо спросить. Наверняка есть. Где вас только нет…

– Спросишь и сведешь с ними.

– Лады… За водкой-то бежать?

– Беги. Я тебя «развязываю»…

* * *

Паспорта пришли на неделю позже, чем предполагал Сумрак, в первую субботу августа. Их привез Сергей, чей адрес он продиктовал Паше. К паспортам прилагался достойный денежный довесок.

Разумеется, в паспортах стояли другие фамилии, которые сильно отличались от настоящих. Года рождения тоже разнились. Но это было неважно. Главное, что дорога открыта.

– Благодарю. – Сумрак забрал у Сергея документы. – Как думаешь, настоящие?

– Ну, если не считать фамилии, то да.

– Здо́рово! Я, если честно, и не думал, что ксивы так быстро можно слепить!

– Коррупция… Ей спасибо.

Виктор Сергеевич почти бегом возвратился в отряд. Кольцов тоже только что вернулся из библиотеки, где пытался найти что-нибудь по организации конкурса «А ну-ка, девочки!». Ничего не нашел. А конкурс на носу.

– Все, можешь не искать, – обрадовал его воспитатель, – ксивы готовы – отчаливаем!

Он торжественно вручил паспорт напарнику.

– Деньги тоже есть. Завтра смотаемся в город, приоденемся. Мы теперь при документах, бояться некого! Заодно возьмем билеты до Москвы. Или ты в Ленинград рванешь?

– Не знаю пока, – растерянно ответил Кольцов, – у нас завтра турнир по баскетболу, физрук просил помочь. Посудить.

– На хрен тебе этот турнир?! Всё! Свобода!.. Руки в ноги – и в столицу! Не врубаешься, что ли?

– Врубаюсь… Перед Зинаидой неудобно. Обещали до конца смены. Ленка одна не справится.

– Что значит «неудобно»? Мы и так две смены на нее ишачили. Ну что, со мной едешь или к себе?

– К себе… Чего мне в Москве делать?

– Хозяин – барин.

После обеда к Виктору Сергеевичу подошел Коля Федькин, самый младший пацан в их отряде, и в силу этого – самый забитый. В анкете неправильно указали его год рождения, и он попал в «Глухарек» вместо «Светлячка».

– Виктор Сергеевич, Елена Владимировна сказала, что на всех палаток не хватит… Это правда?

Речь шла о палатках для похода. Через неделю наступала очередь идти в поход шестому отряду, и дети потихоньку готовились к этому ответственному и интересному мероприятию. У завхоза было всего шесть палаток, они передавались из отряда в отряд. И все равно места на всех не хватало. А кого оставят в лагере? Самых слабых. Суровы и беспощадны законы общественной жизни. Школа выживания, блин.

– Не волнуйся. Пойдешь ты в поход. Палатки есть.

– А вы тоже с нами пойдете?

Воспитатель ответил не сразу. Но ответил:

– Постараюсь.

На следующий день согласно плану братья по педагогическому цеху сорвались в Тихомирск делать шопинг. Прибарахлялись не в бутиках – их здесь не имелось, а в универмаге «Центральный». Взяли по две сорочки и по костюму из новой коллекции модельного дома «Красный Рассвет». Выбрали достойную обувь, галстуки и носки. Виктор Сергеевич приобрел черную шляпу и портфель. Мафия! Старую одежду пока не снимали: если появиться в лагере в костюмах, у руководства сразу возникнет вопрос – а не собираетесь ли вы расторгнуть трудовой договор и слинять?