«На суше и на море» - 65. Фантастика - Чижевский Герман Михайлович - Страница 23

• Предыдущая
• 23/37
• Следующая

— К обеду, господин мой. Не грусти, государь, ведь сегодня день твоего рождения. Сегодня тебе, Тутанхамону, владыке Верхнего и Нижнего Египта, да живешь ты вечно, исполнилось четырнадцать лет!

Фараон горько усмехнулся:

— И потому сегодня в зале приема послов соскоблили со стен изображения моего отца, чей голос правдив.

— Таков приказ верховного жреца.

Заметив, что брови фараона гневно сдвинулись, Кагабу продолжал:

— Чем же развлечь тебя, повелитель? Не призвать ли танцовщиц? Они позабавят тебя, и сердце твое развеселится.

— Нет, Кагабу, мне сейчас не до плясок. Меня весь день преследуют мысли о матери, хотя я и не помню ее. Ты ее видел? Ты говорил с нею? Расскажи мне о ней!

— Что ты! Что ты! — взволнованно зашептал старый царедворец, опасливо озираясь по сторонам. — Подумай, о чем ты просишь! Ты же знаешь, что имя ее запрещено произносить. Вспомни, сколько горя пришлось пережить твоему отцу из-за нее. Постарайся забыть пришельцев, принесших столько несчастий.

— Но я ничего о них не знаю. От меня скрывают все, что с ними связано, а я слышал, они многому нас научили и открыли тайну…

— Тише! Тише! Умоляю тебя…

— Даже отец не хочет со мной об этом говорить. Как жаль, что мать умерла, когда я еще ничего не понимал. А приемная мать, Раннаи, когда я спрашиваю ее, вместо ответа начинает плакать.

— Зачем же требуешь сказать то, о чем молчат твои родные?

— Если ты не хочешь выполнить мою просьбу, — вспыхнул юный фараон, — пусть она станет приказом! Да, я требую сказать все, что ты знаешь!

Наставник низко поклонился.

— Если так, великий государь, пойдем в сад, дворцовые стены имеют уши.

Они направились в глубину сада, где для царицы была выстроена беседка, густо увитая виноградом. На круглом столе лежала небольшая доска, разделенная на квадраты, их занимали фигурки с головами шакалов.

— Сыграем в таб,[11] — предложил Кагабу.

— Нет, — сказал фараон, опрокидывая фигурки, — я пришел сюда не играть, а узнать все, что связано с именем моей покойной матери.

— Повинуюсь, государь. Только не торопи меня. Я расскажу все по порядку.

Кагабу внимательно посмотрел на юного фараона. Разговаривать с ним о Небесных Посланцах строго-настрого запрещено Советом жрецов. Но рано или поздно ему нужно открыть всю правду. И теперь, видимо, этот день пришел. Наставник юного фараона начал издалека. Ведь речь шла о важных событиях, повлиявших на всю историю страны.

Кагабу рассказал, что основателем династии, к которой принадлежал Тутанхамон, был фараон Яхмес I. Изгнав из долины Нила племена гиксосов, он сплотил отдельные провинции — номы, разобщенные в период чужеземного ига, объединил Египет и занял войсками страну Куш и Южную Палестину. При его детях и внуках империя фараонов стала самым богатым государством.

В годы правления фараона Аменхотепа III, деда Тутанхамона, Египет достиг такого могущества, какого еще никогда не достигал. Цари соседних стран обращались с льстивыми посланиями к фараону, униженно восхваляя его и выпрашивая подачки.

— Небесные Посланцы прилетели к нам в царствование твоего деда, — рассказывал Кагабу. — После их появления фараон Аменхотеп III заметно изменился, стал сторониться жрецов и вскоре сделал наследника своим соправителем. Аменхотеп IV, женившись на Посланнице Неба, стал твоим отцом.

Следуя советам Детей Неба, твой отец решил искоренить поклонение многочисленным богам, мстительным и коварным, возбуждавшим страх. Он поклонялся лишь только солнечному диску — Атону, олицетворявшему любовь. Объявив себя верховным жрецом Атона, он восстановил против себя жрецов многочисленных храмов. И к ним примкнула недовольная знать, ведь твой отец стал окружать себя простыми, но достойными людьми.

На шестом году правления твой отец решил раз и навсегда покончить со своими противниками. Он закрыл старые храмы и изгнал из них жрецов. Он запретил даже упоминать имена прежних богов, особенно фиванского Амона. Его имя было заменено словом «Атон» — диск солнца. Имя твоего отца Аменхотеп, как тебе известно, означало «Амон доволен». Отец стал называть себя Эхнатоном, что значит «Угодный Атону». Чтобы окончательно порвать с прежними традициями, он основал новую столицу к северу от Фив, назвав ее Ахетатон — «Небосклон Атона», куда и переехал со всей семьей.

Но на этом его борьба с жрецами не кончилась.

Неудачи в войнах, которые он вел с хеттами,[12] жрецы объяснили гневом отвергнутых богов. Они подстрекали простой народ, недовольный выпавшими на его долю лишениями, выступить против твоего отца. В конце концов это им удалось.

Жрецы свергли твоего отца, предав проклятию его имя. После смерти Дочери Неба он удалился в уединенную резиденцию с главной женой — царицей Нофертити и второй женой — Раннаи. Вот почему тебе пришлось так рано надеть на свою голову короны Верхнего и Нижнего Египта. И поскольку ты был сыном Дочери Неба, женщины нецарской крови, тебя рано женили на Анхесенпаатон, мать которой, Нофертити, была царской дочерью.

Выслушав длинный рассказ главного писца, Тутанхамон сделал нетерпеливый жест.

— Но кто же эти Небесные Посланцы? Ты говоришь, что моя мать была Дочерью Неба. Что это значит?

Кагабу ответил не сразу.

— Твоего отца называли мечтателем. Да, появление Посланцев Неба перевернуло всю его жизнь, заставило искать новых путей к познанию, к подлинному счастью, но этого не поняли те, кто окружал его…

Послышались тихие шаги. Кагабу раздвинул листья винограда.

— Жрец! — прошептал он и быстро стал расставлять на доске фигурки с головами шакалов.

— Теперь тебе начинать, государь! — громко объявил он. Мимо беседки медленно прошествовала высокая, худощавая фигура в белом одеянии. Казалось, жрец о чем-то сосредоточенно думал и даже не взглянул в сторону беседки.

— Он следит за нами. Будем осторожны. Делай вид, что играешь в таб. Завтра я принесу тебе манускрипт, где мной записана история Небесных Посланцев, и ты узнаешь все, что тебя волнует. Только береги его пуще зеницы ока, иначе мне не сносить головы…

Тут они снова увидели жреца.

— Что тебе нужно? — спросил Тутанхамон.

— Я хотел сказать моему господину, — спокойно ответил жрец, внимательно поглядев на Кагабу, — что на первый день месяца Паини назначено заседание Совета, который ты должен почтить своим присутствием.

Вернувшись во дворец, Тутанхамон отправился на половину жены. Спальня царицы была перестроена зодчим Паранафером, расширившим окна. Теперь в альков, облицованный лазуритом из далеких полуденных стран, падал яркий свет.

Владычица Египта сидела окруженная придворными женщинами, с большой куклой на руках, которую ей подарили непревзойденные мастера Ахетатона — резиденции свергнутого фараона.

Худенькая, с большими черными глазами, длинными ресницами и пухлыми губами, она казалась моложе своих десяти лет.

— Посмотри, посмотри, — весело воскликнула она, увидев входящего супруга, — посмотри, какую мне подарили дочку!

— Хорошая кукла! — улыбнулся Тутанхамон, с детским любопытством разглядывая нарядную игрушку, сделанную с большим искусством.

— Довольна ли ты прогулкой, Анхесенпаатон?

— Очень, очень довольна! Всю дорогу играла музыка и мы пели песни. Но я вижу, ты чем-то озабочен. Что случилось, дорогой муж и брат?[13]

Легким движением головы фараон дал понять присутствующим, что хочет остаться наедине с женой.

— В зале приема послов, — сказал он, — стерли со стены изображение нашего отца.

Анхесенпаатон испуганно взглянула на мужа.

— Отец осведомлен об этом? — спросила она.

— Не знаю. Я поговорю с Раннаи.

— А я с мамой. Я видела ее вчера. Она была очень печальной и все время плакала.

— Почему?

— Не знаю.

— А я знаю! — гневно воскликнул Тутанхамон. — Это козни жрецов. Они мстят отцу за то, что он запретил молиться многим богам и повелел поклоняться только благодатному Солнцу.

• Предыдущая
• 23/37
• Следующая