Последняя Империя - Сартинов Евгений Петрович - Страница 75

— Э-э, товарищ командир! — взволнованным голосом прервал их разговор дозорный. — Плывет кто-то.

Офицеры поднялись в полный рост, припали к биноклям. Несмотря на сияние звезд, мрак стоял кромешный, и Аксенов подумал было, что солдат ошибся. Но через пару секунд Виктор расслышал явный плеск воды под веслом, а потом метрах в тридцати от берега наконец рассмотрел черную тень на сером полотне реки.

— Будем брать, — тихо приказал Владимиров и осторожно, стараясь не лязгнуть металлом, потянул затвор автомата. Голос его звучал азартно и даже весело: — Последнее задержание…

Эту фразу он не договорил, только выругался. Сначала Виктор не понял в чем дело, потом увидел… За темным силуэтом резиновой лодки показалась еще одна, затем бесформенное пятно большого плота, и еще, и еще…

"Сколько же их тут?! Десять. Пятнадцать, двадцать…" — считал Аксенов.

— Кадыров, вызывай помощь! Всем остальным — огонь! — рявкнул Владимиров и первый полоснул очередью по ткнувшейся в берег лодке.

Кинжальный огонь пограничников был страшен. Из темноты слышались крики и стоны раненых, лишь секунд через десять с последних лодок полетели в их сторону трассеры очередей.

— Товарищ старший лейтенант, майор говорит, на них тоже напали! — взволнованно прокричал радист.

— Тогда бросай рацию, огонь! — приказал Алексей.

Ответный огонь с реки усилился, несколько плотов из надутых бурдюков ткнулись в берег метрах в ста ниже по течению от дозора, и теперь обстрел велся уже с двух сторон. Через полчаса погиб один из солдат-таджиков, Владимиров был вскользь ранен осколком от подствольной гранаты. Но перевязавшись, он продолжил стрелять. Пограничники держались крепко, позиция была выбрана прекрасно, небольшая высотка, на которой находился окоп, контролировала всю прибрежную полосу километра на два по обе стороны.

Патронов пока хватало, но цинк, находившийся в окопе, быстро опустошался. Беспощадный огонь пожирал пересохшие камыши, и пламя бушующего пожара освещало заваленный убитыми и ранеными талибами берег, множество трупов, плотов и лодок унесло течением. Аксенов, привалившись к стенке окопа, менял очередной магазин, когда слева от них, почти на линии горизонта полыхнуло продолговатое пламя.

"Молния," — мелькнуло в голове лейтенанта, но тяжкий грохот взрывов подсказал ему, что это не так.

— Из «Градов» по заставе бьют, сволочи! — закричал Владимиров и, заскрипев зубами, с еще большим ожесточением припал к прикладу перегревшегося "Калашникова".

Обстрел заставы продолжался не менее часа. Притихшие было талибы снова оживились. В наряде Владимирова погиб таджик пулеметчик, и его сменил сам Аксенов. Несмотря на все старания атакующих, ворваться на высоту моджахеды не могли. Виктора удивляло одно, с каким упрямством талибы лезли на берег именно в этом месте. Пятьсот метров вправо или влево — и они бы спокойно обошли дозор без всяких потерь.

К трем часам ночи наступил какой-то перелом, лодки перестали появляться в поле зрения пограничников, да и те талибы, что высадились на берег, отошли и обстреливали дозор издалека.

— Так, похоже у нас передышка, — сказал Владимиров, опускаясь на дно окопа.

— Похоже, — согласился Аксенов, настороженно вглядываясь в распарываемую редкими трассерами темноту. — Это что, вторжение?

— Не знаю. У нас они впервые так лезут. Что с патронами?

— Мало. У меня один магазин остался.

— У меня тоже. Саид, что у тебя?

— Полтора, — подал голос таджик.

— Хреново, — подвел итог Алексей. — В цинке максимум штук сто. Полчаса боя — и нам хана.

— Может, у них занять? — Виктор кивнул в сторону берега.

Камыши уже почти прогорели, оставив в воздухе приторный запах гари. Владимиров внимательно оглядел местность и согласно кивнул головой:

— Идет. Давай пулемет, в случае чего я прикрою.

Выбравшись из окопа, Аксенов пополз в сторону берега. На первый из трупов он наткнулся метров через тридцать. Нашарив в руках уже окоченевшего на холоде покойника автомат, он отстегнул магазин и пополз дальше. На самой урезе воды трупы лежали друг на друге, и лейтенант в азарте переползал от одного к другому, на ощупь находил оружие и снимал, снимал магазины, рассовывая их в свои нагрудные карманы. Под руку ему попалась большая холщовая сумка с какой-то крупой. Вытряхнув ее содержимое, Виктор начал набивать и ее боеприпасами. Когда и она заполнилась магазинами, Аксенов пополз обратно. Неожиданно один из лежащих на его пути коротко и мучительно простонал, а потом перевернулся, оказавшись лицом к лицу с лейтенантом. Аксенов услышал тяжелое дыхание раненого, запах чеснока, нечищенных зубов и еще чего-то необъяснимого. Лейтенанта словно парализовало, он почему-то не мог даже двинуться, отвернуться. Лишь когда афганец захрипел и рука его машинально схватила одежду пограничника в последних судорогах, Аксенов понял, что это агония. Вскоре умирающий затих, пальцы его разжались, но тут Виктора охватил непонятный, поднявшийся с самого дна его души ужас. Его мгновенно вырвало, и, уже не маскируясь, он вскочил на ноги, подхватил сумку с боезапасом и изо всех сил припустился бежать к окопу. Слева и справа в его сторону тут же полетели трассирующие очереди, но от окопа пограничников взволнованной басистой скороговоркой загремел пулемет Владимирова. Когда Аксенов свалился на дно окопа, Алексей спросил:

— Ты чего бегом-то? Опасно.

— Да так, — отмахнулся Виктор, устало приваливаясь к податливой земляной стенке. А старший лейтенант уже осматривал его трофеи, подсвечивая себе фонариком.

— Что принес? Ого, солидно! Этак мы продержимся тут еще долго…

В это время со стороны окопавшихся на их стороне талибов взвилась вверх красная ракета, а через секунду, уже с другой стороны, справа — еще одна. Владимиров выругался, вскочил на ноги, и, прежде чем Аксенов понял, что он делает, выстрелил вверх из ракетницы. Она оказалась также заряжена красной ракетой, и через пару секунд с другой стороны Пянджа послышался звук пушечного выстрела, засвистел разрезаемый снарядом воздух.

— Ложись! — закричал Алексей, сам падая на землю. Под Виктором содрогнулась земля, грохот взрыва болезненно ударил по перепонкам, на голову посыпались комья земли. Взрывы распахали темноту еще три раза, потом, к удивлению Аксенова, переместились влево.

— Ага, купил я все-таки их! — восторженно закричал Владимиров. — По своим бьют!

Со стороны талибов и в самом деле заполошно взвивались и взвивались вверх красные ракеты. Владимиров в ответ еще раз стрельнул из своей ракетницы, потом обернулся к подчиненным:

— Надо уходить пока темно. Против артиллерии не попрешь. Пойдем так, — он махнул рукой в противоположную от реки сторону. — Между ними. Я первый, Кадыров за мной, ты, Виктор, замыкающий. Вперед!

Взяв на изготовку пулемет, старший лейтенант выпрыгнул из окопа и, пригнувшись, побежал вперед. Его маневр повторил таджик. С другой стороны реки тупо бабахнула пушка. Аксенов уже оперся на бруствер, когда свист снаряда начал нарастать с пугающей быстротой, время словно замедлило свой шаг. Виктор застыл в оцепенении, а затем вспышка и грохот взрыва слились в одно целое, отключая сознание лейтенанта…

Первое, что он почувствовал очнувшись, — это страшная тяжесть, сковавшая все тело. Ему было тяжело дышать, думать, шевелиться. В голове словно стучал упрямый молотобоец, лейтенанта тошнило, весь мир кружился вокруг него… Замерев на несколько минут, Аксенов застонал, чуть пошевелился, и от этого движения его чуть было не вывернуло наизнанку. Прошло еще минут десять, прежде чем лейтенант набрался сил и попытался приподнять голову. У него сложилось впечатление, что ее кто-то держит сверху. Лишь преодолев эту странную тяжесть, Аксенов почувствовал облегчение и болезненный удар света по глазам. Зажмурившись, он переждал немного и стал оглядываться по сторонам. Похоже, его завалило землей в их окопе. Превозмогая тошноту, Виктор выбрался из земляного плена и наконец-то вздохнул воздух полной грудью. Отдышавшись, он осторожно потрогал звеневшую голову руками, убедился, что она на месте, осмотрел себя и понял, что даже не ранен.