Город Эмбер. Предсказание - Дюпро Джин - Страница 8

• Предыдущая
• 8/35
• Следующая

— Да, но не только. Иногда человек не нарушает закон, но ты чувствуешь, что он какой-то не такой. Просто чувствуешь. — Миссис Бисон помолчала. — Ты знаешь Хойта Маккоя? Он живет на Вороньей дороге.

— Нет, — ответила Никки. — Я тут никого не знаю.

— Ну конечно. Но он — характерный пример. Он какой-то не такой, как мы, есть в нем что-то плохое. — Она взялась за ручку двери, но вдруг резко повернулась и пристально посмотрела на Никки: — Ты любишь Бога?

На лице девочки отразилось удивление.

— Конечно. Думаю, что да.

По правде говоря, Никки никогда не задумывалась над этим. Ее родители в церковь не ходили, и она знала о Боге немного.

— Прекрасно! — воскликнула миссис Бисон. — Мы должны любить Бога сильнее всего на свете. Если ты Его любишь, все у тебя будет хорошо. Ты поможешь нам выстроить щит добра.

Улыбнувшись, она открыла дверь и ушла.

— Ну разве это не чудо?! — воскликнула Аманда, как только они остались одни. — Я так испугалась, когда увидела ее. Она очень милая, но я боялась, что она отправит меня в приют. Никогда бы не подумала, что все так обернется. Я буду ухаживать за пророчицей! Класс! Я хорошо выгляжу?

— Отлично, — ответила Никки. — А как Отис?

— Господи, Отис! — воскликнула Аманда. — Ты сможешь о нем позаботиться? Меня могут не взять из-за него на работу. Его надо кормить и выгуливать дважды в день. Сможешь? Ну, пожалуйста!

Никки, конечно, сказала, что сможет.

Как только Аманда ушла, Никки нашла карандаш, листок бумаги и записала:

Да, ей представлялась идеальная возможность: для достижения цели номер три она могла бороться с силами зла и строить щит добра. От одних этих слов она почувствовала себя воительницей. Может, ей следовало от чего-то отказаться, как поступали другие? Если б она это сделала, то могла бы больше любить Бога? Никки подумала, что она так мало о нем знала, да и вообще никогда не задавалась вопросом, любит она Его или нет. Трудно любить кого-то невидимого. Отказ от чего-то мог усилить ее любовь. Но от чего ей отказаться? Никки решила, что обязательно над этим подумает.

Она побежала наверх повидаться с Отисом. Взяв щенка за передние лапы, она приподняла его и посмотрела ему в глаза.

— Отис, Аманде пришлось уехать, — сообщила она ему. — Теперь я буду заботиться о тебе. Хорошо?

Отис пристально смотрел на нее своими темно-коричневыми бусинками, склонив голову, словно пытался понять ее слова.

Никки понимала, что забота об Отисе чревата немалыми сложностями. С одной стороны, требовалось не пускать Кристал на третий этаж, с другой — кормить и прогуливать Отиса втайне от нее. К тому же Никки ужасно не хотелось надолго оставлять щенка в детской, где он стал бы грызть мебель и ковры. Разве собаки не впадают в депрессию от долгого пребывания в одиночестве? К счастью, Кристал придется часто уезжать из дома, потому что она наметила себе много встреч и дел, и Никки полагала, что у нее будет время для Отиса.

Она посадила его себе на колени, но он вырвался (щенок оказался на удивление сильным) и принялся танцевать на задних лапах. Отис тявкнул, и Никки догадалась, что ему захотелось играть.

Она нашла в шкафу детский ботинок и бросила его щенку.

— Лови, Отис! — крикнула она.

Отис помчался вперед, схватил зубами ботинок и принес его Никки. Положив его у ног хозяйки, он посмотрел на нее круглыми карими глазами, ожидая продолжения.

Они долго играли в «верни ботинок», но потом Отис отвлекся на бегущего по полу паука. Никки спустилась вниз, чтобы сварить себе чашку горячего шоколада, а когда вернулась, увидела, что Отис просится на улицу.

Никки совсем забыла, что Аманда велела ей выводить щенка на прогулку дважды в день. Она прицепила к ошейнику Отиса поводок и повела его во двор.

Наступил полдень, а Кристал все не возвращалась. Никки заглянула в соседнюю комнату, заставленную ящиками, сундуками, коробками. Открыв самый большой и по виду самый старый сундук, она обнаружила в нем всякую всячину, но больше всего — бумаг. Взяв охапку, Никки отправилась изучать их в детскую.

Среди беспорядочно лежавших бумаг были рождественские открытки, фотографии младенцев, связки давних счетов, табели успеваемости, школьные тетрадки, а под ними Никки увидела конверт, который был такой старый, что у него истлели края. Девочка достала из него фотографию на картонной подложке и едва успела взглянуть на нее, как к дому подъехал автомобиль Кристал. Никки быстро сунула фотографию в конверт и переложила бумаги с дивана на комод, чтобы Отис не добрался до них.

— А теперь спать, — приказала она щенку и вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.

Кристал вошла в дом, сняла пальто и повесила его на вешалку в холле.

— Встретилась я с риелтором, — сообщила она Никки. — Его зовут Лен Колдуэлл. Очень милый, отзывчивый. Такой высоченный и с маленькими усами, — сказала она, улыбнувшись. — Как твои дела?

— Так, бродила по дому. Мне нравится, что он такой большой, просторный, — произнесла Никки.

— Это точно, — согласилась с ней Кристал. — Дом большой, это приятно, когда стены не давят на тебя. Но и на уборку уходит гораздо больше времени.

Никки хотела было выразить свое восхищение широкой лестницей на второй этаж и видом на горы, который открывался из окон, как вдруг зазвонил телефон.

Кристал сняла трубку.

— Алло! Ракель? Как ты?

Звонила мать Никки.

— Да-да… Конечно… Я понимаю, это действительно трудно.

— Я хочу с ней поговорить! — прошептала Никки.

— Правда? — спросила Кристал в трубку. — И что в ней?

— О чем ты? — спросила Никки.

— Да, странно, — после паузы продолжила Кристал. — Скажи Никки — она хочет знать.

— Мамик! — крикнула Никки в трубку. — Ты в порядке?

— Да, все хорошо, — ответила мать усталым голосом. — Я получила открытку от твоего отца.

— Правда? И что он написал?

— Немного. Я надеюсь, что у него тоже все нормально. Хотелось бы знать, где он.

— Прочитай мне, что в ней написано. Только подожди, я найду карандаш, хочу все записать.

Мать зачитала ей открытку, полученную от отца, и Никки записала все слово в слово. Они поговорили о работе матери, о воздушных тревогах, о холодной погоде. Никки рассказала о том, что ей очень нравится «Зеленая гавань», и попыталась убедить мать, что они допустят ужасную ошибку, если продадут дом. Потом они попрощались, и Никки знала, что расплакалась бы, если б не записанное на листке послание отца:

Мама была права, открытка мало о чем говорила. Но Никки узнала об отце кое-что новое: оказывается, он интересовался птичками.

В тот день Гровер никак не мог сосредоточиться на занятиях. В классе шептались о террористах, о кровавой букве, о том, как истолковала ее Бренда Бисон. Гроверу показалось, что нервничала даже учительница, она то и дело поглядывала в окно и дважды получила в примерах неправильный ответ.

После уроков ученики вновь окружили Гровера и попросили рассказать, что он видел. Но он не мог описать им, как сама пророчица явилась на место происшествия, чтобы осмотреть окровавленную тряпку. Всех интересовала именно пророчица, но никто не видел ее со дня огненного откровения, за исключением доктора, миссис Бисон и членов ее маленького комитета. Гровер вспомнил, что иногда, еще до того знаменательного дня, он встречался с Алтией Тауэр в книжном магазине, но тогда она никого не интересовала: обычная женщина с обычной прической, в очках без оправы, на пальцах пыль от подержанных книг, которые она перебирала. Бледная, худенькая, с ровным, спокойным голосом. Она всегда улыбалась ему, когда он заходил в магазин, но разговаривали они редко.

• Предыдущая
• 8/35
• Следующая