Бумажная клетка - Дягилева Ирина - Страница 44

Замерев на миг, он долгим испытующим взглядом оглядел Пульхерию.

– Я всегда хотел быть достойным своего отца. Теперь выясняется, это было не самое возвышенное желание, ты со мной согласна, Пуляша?

Она улыбнулась:

– Пойдем домой.

– Я еще немного поработаю. Надо приготовить одну важную бумажку для префектуры.

– Ну и правильно. Это поможет тебе немного отвлечься. Только смотри, не проболтайся Паше. До завтрашнего вечера он ни о чем не должен догадываться.

– А что будет завтра вечером?

– Все мы соберемся на ужин у твоего папочки, а на десерт выведем на чистую воду его дружка. Перед этим я встречусь с Ларисой, добуду таинственный конверт и эта история наконец завершится.

Дома было непривычно тихо. Она прошла в детскую: Катина кровать аккуратно заправлена, все игрушки убраны. К удивлению Пульхерии, на кухне была одна Галина Матвеевна. Она чистила картошку.

– Где Катя? – поинтересовалась Пуля.

– Не скажу, – не скрывая неприязни, буркнула домработница.

– Это что еще за новости? Где девочка?

– В санатории, в Швейцарии. Скоро приедет Ленечка. Ему даже поиграть будет не с кем, – со злой досадой ответила она.

– Александр Николаевич слов на ветер не бросает. Действует быстро и решительно, – усмехнулась Пульхерия. И посоветовала: – Вы попросите, чтобы он вашего Ленечку тоже в Швейцарию отправил.

– Была б моя воля… – начала Галина Матвеевна, но осеклась под насмешливым взглядом, только сердито загремела кастрюлями.

Пульхерия сделала себе бутерброд с ветчиной и налила стакан апельсинового сока. Придя в гостиную, сняла трубку и набрала номер Штыкина.

– Игорь Петрович, как настроение? – игриво спросила она.

– Судя по голосу, вы хотите обрадовать меня хорошими новостями? – предположил следователь.

– Да. Я сделала вскрытие тела или дела, как вам будет угодно.

– И что показало вскрытие?

– Клиент упал с балкона, будучи мертвым.

– Еще один труп? – насторожился он.

– Нет, это шутка. Я думала, что вы поймете.

– С вами, Пульхерия Афанасьевна, с ума сойдешь, – неожиданно рассердился Штыкин. – От вас можно ожидать чего угодно. Я постоянно твержу себе, что пора забыть о симпатии к вам и перейти исключительно на официальный тон общения. Как только я слышу ваш голос, у меня внутри все сжимается не то от радости, не то от недоброго предчувствия.

– Не поняла: вы мне в любви признаетесь или признаете, что я исчадие ада? – растерянно спросила Пуля.

– Не знаю, – честно ответил он. – А вы как хотите?

– Хороший вопрос. – Она усмехнулась. – Мой бывший муж сидит в кутузке по обвинению в убийстве, моя свадьба под вопросом, а вы предлагаете мне решить еще одну проблему. Может, вы подождете, пока я с этими проблемами разберусь? Вы, пользуясь своим служебным положением, норовите пролезть ко мне в душу с черного хода. Если вы из прокуратуры, то считаете, вам все позволено? Встаньте, наконец, как все нормальные люди, в очередь.

– Как вы меня красиво отшили, Пульхерия Афанасьевна. Взяли и легким движением переложили всю ответственность на меня, – рассмеялся Штыкин.

– Ну вы и нахал! Ответственность?! Вы так говорите, будто между нами уже что-то было. Ничего у вас не выйдет. Учтите, за последнее время я многому научилась и приобрела богатый жизненный опыт. Теперь меня на мякине не проведешь.

– А до этого где был ваш жизненный опыт? – поинтересовался он.

– В анабиозе. Все, больше мужикам не доверяю и полагаюсь только на себя. С Никитой Назаровым лишь раз поцеловалась, а теперь за это до самой смерти расплачиваться буду.

– Я в этом не виноват.

– А я вас и не обвиняю. Сама влипла, сама и выпутаюсь. Кстати, я вновь выполнила за вас вашу работу и нашла преступника.

– Кто он? – быстро спросил следователь, вмиг став серьезным.

– Ха, так я вам и сказала. Приходите завтра к девятнадцати часам на ужин к Александру Николаевичу, там все и узнаете.

– Сам-то он в курсе?

– Нет, даже не догадывается. Не дай бог, узнает – примет меры и тогда сюрприза не получится.

– Следовательно, мне необходим ордер на арест, – сделал вывод следователь. – Только кого? Прокурор подпись на незаполненном бланке ставить не будет.

– Какой хитрец! Нет, это ваша проблема. Итак, до завтра. Обязательно приходите. На этот раз я вам все улики предоставлю.

После разговора со Штыкиным Пульхерия позвонила подруге. Рассказав о своих мытарствах, попросила:

– Составь мне, пожалуйста, завтра компанию. Надо встретиться с этой козой Лариской.

Хочу, чтобы ты присутствовала при нашем разговоре.

– Бедняжка, как тебя запугали, – сочувственно сказала Марина. – Конечно же составлю. Когда я тебя в беде бросала?

Подруги явились на пятнадцать минут раньше. День был солнечным. По аквамариновому небу невозмутимо плыли белые облака. Голуби, не обращая внимания на прохожих, важно расхаживали по рыжей дорожке, отчаянно флиртовали друг с другом или набрасывались на подаяния отдыхающих на лавочках москвичей, а потом интенсивно гадили бронзовому Пушкину на голову и плечи. Пульхерия с Мариной присели на лавочку недалеко от памятника. Марина закрыла глаза, подставив солнечным лучам лицо, а Пуля с напряжением вглядывалась в спешащих мимо людей, пытаясь угадать среди них козу Лариску. Без пяти минут три напротив памятника остановилась девушка в красной куртке, капюшон которой был оторочен белым мехом неизвестного в природе животного. Она сразу поняла, что это та, кого они ждали. Девушка была среднего роста и средней упитанности. Черно-серые джинсы едва доходили до пупка снизу, а куртка – сверху, открывая взору солидный участок голого тела. У нее был небольшой животик с большим кольцом в пупке. Рядом с кольцом – татуировка бабочки. Когда девушка повернулась к ним спиной, Пульхерия успела разглядеть, что сзади у нее тоже татуировка: дракон, приготовившийся к прыжку. Волосы у Лариски были черные как смоль, с ярко-зелеными, ярко-синими и ярко-малиновыми прядями. Симпатичный пухлый рот был обезображен темно-бордовой, почти черной помадой. Вообще, весь макияж – угрожающе агрессивный. В природе такую раскраску обычно имеют ядовитые гусеницы, которые словно заранее предупреждают своих врагов: «Не трогайте меня, я очень невкусная!» Помимо этого все уши и брови у нее были в кольцах. На подбородке рядом с губой красовался металлический шарик. Короче, все, что можно было проколоть, было проколото. Внешне она во многом походила на Вику – те же кольца в ушах и пупке, но на Вике все это выглядело стильно и современно, а на Ларисе – грубо и вызывающе безвкусно.

– Господи, – прошептала с жалостью Марина, которая тоже заметила девушку, – как же надо себя ненавидеть, чтобы с собой такое сотворить?

– Заметь, та часть тела, которую надо особенно оберегать от холода и сквозняков, у нее совершенно не защищена, – сказала Пульхерия. – Перед нами камикадзе. Но те погибали за идею, а эта просто так, по глупости считая, что это модно, а следовательно, красиво.

Девушка жевала жвачку и через каждую минуту надувала большой розовый шар.

– Пойдем, пообщаемся с молодежью, – тяжело вздохнув, сказала Пульхерия.

– Не пойду, я ее боюсь, – отказалась Марина.

– Ну сиди, а у меня нет выхода.

Лариска нервно посматривала на часы и недовольно оглядывала проходивших мимо людей.

– Здравствуйте, вы, по-видимому, Лариса? – Пуля доброжелательно улыбнулась, стараясь не показывать, что она в шоке от ее внешнего вида.

– А вы та самая Пульхерия Митрофановна, что ли? – спросила девушка и надула розовый пузырь из жвачки.

– Пульхерия Афанасьевна. Постарайся запомнить.

– А то че? – сощурила она один глаз.

– Да ничего, просто это невежливо.

– Че, воспитывать будете, тетенька?

– Терпеть не могу выполнять чужую работу. К тому же я сюда не за этим пришла, «племянница», – поморщилась Пульхерия. – Сколько должна Вика за квартиру и за конверт?