Берсерк - Григорьева Ольга - Страница 55

• Предыдущая
• 55/126
• Следующая

— Я не очень-то интересуюсь новыми людьми, Хакон. Он всплеснул ладонями:

— О-о-о, разве я стал бы говорить о воине, который тебя не заинтересует?! Пойдем!

Я двинулся за ним. Хакон подошел к одному из своих Драккаров и указал на него рукой. Там возились несколько викингов. Все в меховых телогреях и кожаных штанах, все одинаково крепкие и сноровистые. Лишь один…

Улыбка ярла стала жесткой. Я пригляделся: неповоротливый парень напоминал кого-то. Но кого?

Он отбросил край шкуры, взялся за веревку и повернул ко мне красное от натуги лицо. Голубые глаза воина безразлично скользнули мимо и вдруг вернулись, но уже не равнодушные, а полные горечи и злобы.

— Узнаешь? — хихикнул за моей спиной Хакон. Я не понимал. Этот викинг был невероятно похож на моего брата Арма, но как Арм мог очутиться в хирде норвежского ярла? К тому же он был пониже ростом и поуже в плечах. Нет, это не Арм… Я отвернулся.

— Стой, Хаки! — завопил воин голосом моего брата. — Стой, Волчий сын! — А потом спрыгнул на берег и побежал ко мне. Невесть откуда в его руке возник меч.

— Нет! Пусть будет поединок по правилам! — крикнул Хакон и махнул стоящим за мной ратникам. Те навалились на мою спину и потянули локти назад. Зеваки одобрительно загудели, а я все понял и закусил губу. Хакон хорошо продумал свою месть! Не знаю, где он отыскал Арма и как оболгал меня перед братом, но эта стычка не была случайной — воины ярла висели на моих руках, однако не спешили скручивать моего обезумевшего братца.

— Умри! — завопил Арм и замахнулся. Я успел скосить глаза на норвежца. Тот довольно потирал ладони. После того как меч брата поразит меня, Хакон заявит, что пытался остановить нас и потребует суда для убийцы. Но кое-что ярл не предусмотрел…

— Ха! — Моя пятка взлетела вверх, нарисовала над головой брата плавную дугу и рухнула на его плечо. Он взвизгнул и выронил топор. Толпа ахнула, воины отпустили мои руки, а глаза Хакона изумленно расширились. Он впервые видел подобный способ боя, но я уже давно понял его преимущества и от самого Нервасунда разучивал удары ногами. Несколько раз Трор пробовал повторять мои движения, но его ноги не поднимались выше пояса, а удары получались слабыми и неуклюжими.

— Так только прочность штанов проверять! — бурчал он и советовал: — Брось ты это, Хаки! Ноги — не руки, ими ходить надо, а не морды бить…

Он ошибался…

Второй удар сбил Арма на землю. На его плече расплывался огромный синяк.

Ярл опомнился. Он всегда быстро соображал.

— Ты стал еще опаснее для врагов, Хаки, — задумчиво потирая бороду, признал он. Я встряхнулся и приобнял его за плечи:

— Поэтому лучше быть мне другом, не так ли?

Хакон умел ценить случай. Такой боец, да еще и с собственным хирдом не помешал бы ему в будущей схватке. А там, глядишь, и доведется вспомянуть былую обиду…

— Помогите мальчишке, — небрежно махнул он в сторону Арма и повернулся ко мне: — Ты слышал об угрозах Отто-кейсара?

— Я собирался поговорить с Синезубым и, если он не станет скупиться — помочь ему в этой битве, — ответил я. Хакон скривился:

— К чему тебе Синезубый? Чтоб пойти на Вал? Но я тоже буду там. Синезубый поставит твой хирд под начало какого-нибудь сопляка, которому будет нужна нянька. Разве когда-то мы не сражались с тобой бок о бок? Разве в те времена нам изменяла удача? Пойдем со мной!

Казалось, ярл забыл, что всего миг назад помышлял убить меня. Однако теперь я немногим от него отличался. К тому же он был прав — идти к конунгу датчан не имело смысла. Искать Гренландца — тоже. Он не так умен и хитер, как старый норвежский ярл. Добыча окажется больше, а победа вернее, если я останусь с Хаконом.

— Хорошо. Пойдем вместе, — согласился я. — Но прежде хочу поговорить с братом.

— Этот разговор не принесет тебе ничего хорошего, — сказал норвежец.

В его словах звучала скрытая издевка, поэтому я не стал спешить и пошел к Арму лишь на другой день. Он выдался холодным и дождливым, но возле кораблей по-прежнему сновали люди. Я нашел брата в крайнем Щ шатре Хакона. Он лежал на полу, до подбородка укрывшись шкурами, а увидев меня, приподнялся и тут же со стоном рухнул обратно. Я постарался не замечать его слабости.

— Как ты очутился тут, Арм? — спросил я. Брат молча отвернулся, но я хотел понять, что заставило его искать дружбы с Хаконом и желать моей смерти.

— Отвечай! — Я рывком перевернул Арма на спину и отшатнулся, напоровшись на его злой взгляд. Брат глядел на меня, и я не узнавал в нем того вялого, покладистого и туповатого парня, которого оставил дома. Должно было случиться что-то страшное, чтобы Арм так изменился.

— Что произошло? — спросил я.

— Разве тебе это интересно, хевдинг? — прошипел он сквозь зубы. — Ты настоящий сын Волка, проклятый посланник смерти. Ты — тот, кто идет на запах крови. Разве тебе интересно, что стало со мной, с твоей матерью или твоей женой?

Матерью, женой?! Мое сердце сжалось. Арм почуял это и, пересиливая боль, приподнялся:

— Да, Волк, о тебе слагают песни… Вчера вечером скальд ярла Хакона пел о твоем умении убивать. Молодые воины восхищаются тобой, но они не знают, каков ты на самом деле! А я знаю и ненавижу тебя, Хаки!

Вот это да! Похоже, Арма никто не настраивал и в хир-де норвежца он очутился по доброй воле. Но что он там делал? Зачем взял в руки меч? Неужели хотел доказать всем, что не хуже меня? Нет, пожалуй, нет…

— Ненавидишь? — Я покачал головой и сел напротив брата. — Не понимаю, в чем моя вина? Я всегда думал о родичах. Все добытое мною становилось вашим!

— Неужели?!-Арм язвительно расхохотался. —Но где же ты был, когда понадобилось охранять это добро? Где ты был, отважный Хаки, когда убивали твою жену и мать? Где ты пропадал, когда пришедшие с моря враги уводили скот и глумились над беспомощным Отто Слепцом? Могучий Хаки, где ты был?!

Арм откинулся на спину и уставился в потолок. Он изо всех сил сдерживал слезы.

— Отто умер от ран. Он так и не понял, за что его убили…

Я хотел отвернуться, но Арм схватил мои выскользающие руки и судорожно сдавил их:

— Нет, слушай, брат! Слушай! Ты был далеко, когда, убегая от насильников, твоя жена бросилась со скалы. Я любил ее больше тебя, брат, впрочем, ты вообще не знаешь, что такое любовь. Из-за Ингрид я взялся за лук и убил того, кто заставил ее прыгнуть вниз, а потом прыгнул следом за ней. Зачем мне было жить без нее? Но море выбросило меня на скалы, и я лежал там на камнях и смотрел, как грабили усадьбу…

Он мог не договаривать. Я знал, как совершаются такие набеги. Эти неведомые, напавшие на усадьбу враги были опытны, но разве я виноват, что двое моих братьев не смогли защитить то, что им принадлежало?! Я чувствовал вину только при мысли о матери. Мама не умела сражаться. Она была старой маленькой женщиной… А бедную Ингрид я даже не мог вспомнить. Размытое белое пятно вместо лица и писклявый, все время что-то просящий голос — вот и все, что осталось в памяти. Арм зря упрекал меня. Я ни в чем не был виновен.

— Кто сделал это? — коротко спросил я.

— Али из Гардарики и его люди. Али? Никогда о таком не слышал… Должно быть, молодой да ранний.

Я вырвал руки из потных пальцев Арма:

— Ты сам виноват в том, что оказался плохим воином. Этот Али молод и наверняка отступил бы при должном отпоре. Ты сам виновен в гибели рода и усадьбы!

Арм всхлипнул и затих. Я прикрыл его шкурой и пошел к дверям. Мне больше нечего было обсуждать с братом. Его лень и трусость сгубили мою мать и жену. Арм был мне чужим.

— Прощай, Хаки, — раздалось за спиной. — Я надеялся увидеть в тебе хоть что-то человеческое, но ты превратился в зверя. Моя вина велика, но твоя неизмеримо больше. Я отплатил Али и убил его лучшего кормщика, известного на все земли, Бьерна, а как расплатился с ним ты?

Я остановился. Кормщик Бьерн? Тот, что подарил мне Джанию и мечты о несметном богатстве? Значит, тогда у Хальса он выжил, а потом через много лет пал от неумелой руки моего братца-растяпы? Жаль… Отважный кормщик был достоин лучшей смерти.

• Предыдущая
• 55/126
• Следующая