Птицелов - Гриффит Рослин - Страница 34

• Предыдущая
• 34/49
• Следующая

— «Теперь ты навеки моя, красавица // Волной аромата меня ты окутала//Дождем из мирры в поры моего тела впиталась //Я поймал тебя сетью любви, прекрасная птица», — декламировал он тихо и с чувством. Но почему-то на этот раз стихи не проникали в его душу так, как это бывало прежде. Наверное, потому, что перед ним была не та.

Он поднял тело девушки и перенес в свою лабораторию. Там положил его на рабочий стол, накрытый простыней, пропитанной маслами, — чтобы устранить возможность отравления кровью, в которую проник яд аспида.

Орудия были приготовлены.

— О Анубис, — обратился он к изображению бога с шакальей головой, покровителю бальзамировщиков, — рукам моим силу пошли и умение.

Изогнутой металлической проволокой он долго и тщательно извлекал через ноздрю мозг. Мозг не подлежал сохранению, и он небрежно бросал кусочки студенистой массы в ведерко на полу. Взяв остро заточенный изогнутый нож, уверенным движением сделал длинный разрез вдоль тела и вынул печень, легкие и остальные внутренности. Затем, тщательно обтерев их от крови, уложил в подготовленные сосуды. Органы бальзамировались отдельно и в сосудах, на крышке каждого из которых по традиции было изображение одного из богов, ставились в гробницу, — так делалось в Древнем Египте. Только сердце, как и древние египтяне, он оставил в теле своей жертвы.

Потом, заполнив тело льняными мешочками с солью, он поместил его на бальзамировочное ложе с желобками для стока жидкости и засыпал сверху особой кристаллической солью из отложений на берегах Нила. Эти химикаты должны были укрепить оболочку тела. Бальзамирование он произведет, когда в окончательный срок тело созреет для этого священного процесса.

— О Анубис, бог мертвых, владыка подземного царства, — твердил он священный текст, — охраняй ее, пока она пребывает здесь. Приготовь ей место в солнечной ладье, на которой она вознесется к солнцу, и отведи ей место в Зале Великого Суда, который ожидает мертвых…

«Суда? Что означает это слово священного текста, которое он привычно повторяет? Не будет ли он осужден за то, что отправляет красавиц в Царство Мертвых? Нет, боги Египта смотрят на это иначе. Они не осудят его. Вот только, — слабость и тошнота вновь подступили к горлу,-если б он мог даровать им, богам Подземного Царства, ту, подлинную, красавицу из красавиц… Сиротка-это только замена… Но он достигнет своей заветной цели, непременно достигнет!»

Он очнулся от заветных мечтаний и продолжал свое дело: перенес девушку в саркофаг, где тело будет созревать сорок дней. Пройдет этот срок, он произведет последние манипуляций, и она вознесется в Небесное Царство.

В воскресенье сияло солнце, неслись по голубому небу снежно-белые облака, и в этот сверкающий день Орелии предстояло научиться убивать… Для этого она шла на пустырь недалеко от дома. За ней следовала Федра, которую беспокоили совсем другие мысли.

— Как вы думаете, стрельба не переполошит соседей? — обратилась она к Орелии и Коуди.

— Да нет же, — невозмутимо возразил Коуди, — подумаешь, услышат стрельбу. — Он держал под мышкой большой плоский ящик, придерживая его рукой.

Орелия вдруг встревожилась.

— Вы сказали, что принесете маленький пистолет. — А в этом ящике, должно быть, целый арсенал оружия?

— Нет, — засмеялся Коуди, — какой уж там арсенал. В этом ящике нет никакого оружия. Вот оно. — И достал из кармана небольшой изящный пистолет, который вложил в руку Орелии. Та машинально сжала ладонь.

Коуди поставил ящик на траву, открыл его и вынул мишень с концентрическими кругами, прикрепленную к треножнику. Воткнув в землю, полюбовался делом своих рук.

— Вот вам, — сказал он. — Это не то же самое, что стрелять в человека, но меткости можно научиться.

Стрелять в человека?

Она будет учиться стрелять в человека. В современном, цивилизованном мире… Орелия вдруг вспомнила Розарио. Теперь у нее будет средство самозащиты, и она сможет снова ходить и ездить всюду одна.

Коуди окончательно укрепил мишень и взял пистолет у Орелии. Он был размером меньше ладони.

— Весит всего семь унций. Миниатюрный кольт. Малышка Окли дарит его тебе.

— Но я хочу заплатить!

Коуди отмахнулся:

— Нет-нет, она говорит, что будет гордиться, если ты всадишь из ее пистолета пулю между глаз этому негодяю. Ну, начинаем учиться.

— Сожми его крепче в руке, — потребовал он. Орелия сжала холодную изогнутую рукоятку, отделанную никелем. На металлической пластинке была изображена голова ястреба.

«Такой маленький и хорошенький — и это смертельное оружие?»

Федра как будто угадала мысли Орелии:

— Да еще какое, дурочка! Наповал разит.

Коуди вынул из кармана патрон и научил Орелию вставлять его в пистолет.

— Это вроде бы несложно, — заметила пристально наблюдавшая Федра.

— Да-а, — кивнула Орелия. — Наверное, выпустить эту пулю в цель будет посложнее.

— Научитесь! — заметил Коуди, не замечая подтекста ее реплики.

Орелия подумала, сколько же людей застрелил на своем веку Баффало Билл. Но не хотелось спрашивать об этом — в своих байках о старых временах он всегда все преувеличивал.

— При стрельбе используют обе руки, — начал методично разъяснять Билл, — левой поддерживают правую, чтобы тверже держать пистолет. Глядите прямо на мишень, направляйте пистолет в ее центр. И нажимайте указательным пальцем на спуск.

Коуди видел, что Орелия нервничает, и повторял терпеливо:

— Ну, палец вот сюда, а теперь нажима-айте…— Орелия нажала, раздался выстрел, и она почувствовала сильную отдачу крошечного пистолета!

— Ничего, ничего! — весело закричал Коуди, обнимая Орелию за плечи. — Просто великолепно!

Поглядев на мишень, Орелия не увидела и следа от пули.

— Но я промахнулась.

— Для первого раза — нормально, — успокоил ее Коуди.

Она выстрелила еще несколько раз, третий выстрел задел уголок мишени, а пятый попал во внешнее кольцо. Коуди и Федра все время подбадривали Орелию одобрительными возгласами, и она заряжала пистолет снова и снова. Из соседних домов высыпали слуги и хозяева, но никто не протестовал и не высказывал неудовольствия шумом на обычно тихой улице.

Орелия стреляла, руки ее занемели, пули ложились все ближе к центру мишени, но в центр попасть все-таки не удавалось.

— Не выходит у меня, — вздохнула Орелия.

— Как это не выходит! — воскликнул Коуди. — Можно считать, что вы его насквозь прошили, этого негодяя. Ведь живой человек — это не мишень, где обязательно надо попасть в самый центр. Любая рана наносит ущерб. Однажды я сам был мишенью женщины, которая в меня стреляла.

— Как интересно! Расскажи, Билл! — оживилась Федра. — Я думаю, что женщины чаще атаковали тебя чрезмерным вниманием, чем выстрелами из пистолета.

— Да, я сам и не ожидал такого. — Глаза Билла, вступившего в любимую роль рассказчика баек о своем невозвратном и незабвенном прошлом, заблестели от удовольствия. — И уж вовсе не думал, что такое может учудить Лил. Да, вот это была женщина! Она напоминала мне тебя, Федра.

— Вот как? — Федра подняла брови.

— Я имею в виду, что она была красивая, умная.

— А, ты это имеешь в виду? — сразу смягчилась Федра.

Орелия, зная, что рассказы Коуди детальны и длинны, с удовольствием воспользовалась передышкой, потирая уставшую руку.

— Ну, мы довольно долго хороводились, — рассказывал Билл, — и вдруг, — он нахмурил седеющие лохматые брови, — в одно прекрасное утро Лил требует от меня жениться на ней.

— Женитьба? — эхом откликнулась Федра. — Да что она себе вообразила, Боже правый? Ведь ты был с молодости женат на Луизе…

Коуди скромно опустил глаза.

— Ну, я как-то позабыл рассказать об этом Лил…

— Ах, забыл? — ядовито прокомментировала Федра. — Удачный случай выпадения памяти.

— Когда Лил узнала, что я женат, она была… ну, как бы это сказать… возмущена.

— И имела на это право, — вставила Орелия, вспоминая, как Розарио утаил от нее, что он женат, — и к чему это в конечном счете привело?

• Предыдущая
• 34/49
• Следующая