Четверо против оборотня - Сухинов Сергей Стефанович - Страница 25
- Предыдущая
- 25/30
- Следующая
– Черт, за корень зацепился… – пробурчал он.
– Эй, Книгочей, чего стоишь! – послышался недовольный голос Антона.
Лёнька уныло посмотрел вниз.
– Тебе хорошо говорить, ты ведь здесь уже бывал, – нервно сказал он. – Ладно. Если погибну, считайте меня отличником!
Он начал боком осторожно спускаться по склону. Ему показалось, что если передвинуться на метра два вперед, то спуск пройдет куда легче. Мальчик так и сделал – им вдруг с ужасом почувствовал, что ноги заскользили, словно бы по льду.
С воплем ужаса Лёнька стремительно съехал вниз. Хорошо еще, что Антон с Тёмой успели поймать его на дне оврага, иначе он точно бы здорово расшибся.
– Осел, ты куда полез? – злобно зашипел на него Антон. – Там же открытая глина! И камней острых полно. Мог запросто насмерть расшибиться!
– А ты чего раньше не предупредил? – нервно всхлипнув, воскликнул Лёнька. – Чего молчал? Язык что ли к горлу присох, да?
– А откуда я мог знать, что в твою ослиную голову придет такая идея? – огрызнулся Антон, ощущая свою вину.
– Ладно вам, – жестко сказал Тёма. – Родька в лапах зверюги, а они лаются. Вперед!
Однако подъем на другую сторону оврага оказался еще труднее спуска. Тёма трижды съезжал вниз, не преодолев и половины пути, а Лёнька и вовсе скатился вниз, словно тюк. Но оказавшись, наконец, на другой стороне оврага, ребята почувствовали себя куда увереннее. Тем более, что небо к тому времени уже подернулось легким серебристым флёром – это вдали над холмами поднялась бледная луна.
Антон осветил фонариком землю и, найдя тропинку, неторопливо, но уверенно пошел вперед. Тропинка шла на подъем, и вскоре ребята оказались на крутом берегу. Где-то далеко внизу среди деревьев серебрилась неширокая лента реки. А над головами среди тесно переплетенных ветвей блестели крупные звезды. Дул прохладный ветерок, но ребята уже согрелись от ходьбы.
– Смотрите! – воскликнул Тёма.
Наклонившись, он поднял с земли какой-то предмет. Это оказался фонарик!
– Лис, наверное, потерял… – сквозь зубы процедил Антон. – А может, это оборотень заставил его фонарик специально бросить. Мол, правильной дорогой идете, ребята! Прямо ко мне в пасть идете…
Никто ему не ответил, просто мальчики ускорили шаги.
Им пришлось пересечь еще три оврага, один глубже другого.
Все, даже осторожный Лёнька, набили себе шишки и понаставили синяков, но никто не жаловался. Путешествие в ночном лесу оказалось действительно жутковатым. Изредка ребята слышали гортанные звуки, издаваемые какие-то ночными птицами. А однажды какой-то большой зверь с шумом пробежал метрах в тридцати от них через заросли молодых елей.
– Лось, наверное, – испуганным шепотом предположил Антон. – В этих местах лосей полным-полно!
– А ты откуда знаешь? – сквозь зубы спросил Тёма.
– Знаю. Мы с отцом их следы не раз видели. А иногда встречались и дымящиеся черные шарики, вроде маленьких слив – это лосиные какашки.
– А почему они дымились? – поинтересовался Лёнька.
– Потому, что были свежими. Правда, самих лосей я здесь не видел.
Тёма нахмурился.
– А почему же вы тогда решили, что видели именно лосиные следы? Я от отца не раз слышал, что в наших лесах не только лоси, но и кабаны порой встречаются.
Лёнька остановился, словно вкопанный.
– Кабаны… – выдохнул он. – Где-то я читал, что кабаны порой бывают очень злобными, а иногда даже на людей нападают. Особенно осенью.
Тёма озадаченно почесал затылок.
– Верно… Слушайте, а может тот зверюга, который недавно ломился сквозь ельник, и был кабаном? Лося бы мы разглядели, а тот зверюга какой-то больно низенький был. А лоси высокие!
Антон попытался возразить:
– Но я же своими глазами видел лосиные какашки!
Тёма пренебрежительно махнул рукой.
– Много ты в какашках разбираешься… Братцы, я не трус, но я боюсь. Кабан – это же жуткий зверюга! Один здоровенный секач моего дядю из Воронежа однажды аж в болото загнал, и правую ногу бивнем распорол.
– Каким бивнем! – страдальчески поморщился Лёнька. – Ты еще скажешь, что кабан твоего дядю чуть на рога не поднял. Нет у кабана ни рогов, ни бивня!
– Зато клыки есть! Да еще какие! – поспешно поправился Тёма.
– Ну, клыки – это не рога… Вы скажите прямо: мол, струсили мы, испугались какой-то дикой свиньи. А как же Родька?
– Ладно, не кипи и не булькай, Книгочей, – вздохнув, примирительно сказал Антон. – В конце-концов, кабан – это не хищный зверь. Как-нибудь отобьемся. В случае чего, можно на дерево залезть. Кабаны, они в отличие от медведей лазать по деревьям не умеют.
– И я тоже не умею, – поспешно предупредил Лёнька.
– Ничего, если на тебя попрет секач весом в полтонны, живо научишься! – утешил его Тёма.
Луна быстро поднималась в небо, и кроны деревьев пронзили длинные шпаги ее серебристых лучей. Идти стало немного полегче, и ребята прибавили шаг.
Минут через двадцать они наконец-то вышли из леса. Налево от них, совсем близко, текла Истра. Над ней находился навесной мост. До Тимошенского отсюда было не больше километра.
– Вот он, Мокрый луг, – сказал Антон, показывая рукой вперед, на большую округлую поляну. – Это сейчас, в темноте, он кажется ровным да гладким. А на самом деле, Мокрый луг весь устлан высокими кочками, похожими на здоровенных ежей. И трава здесь растет острая, колючая. Я даже камыши там видел, и кугу. Любому дураку ясно, что когда-то здесь болото было.
– А где… где Тёмное урочище? – тихо спросил Лёнька.
Антон махнул в сторону леса.
– Туда тропинка идет. Метров двести пройдем, а потом надо свернуть налево. Это самая трудная часть пути. Деревья там на земле валяются, словно после бурелома. Но луна здорово светит, думаю, пройдем.
Дальнейший путь к урочищу ребята впоследствии вспоминали во многих кошмарных снах. Само собой, ни одна тропинка к урочищу не вела, и потому им приходилось идти друг за другом буквально шаг в шаг. Сначала Антон шел впереди. Но затем, перепрыгивая через очередное поваленное дерево, сильно ушиб колено, и его сменил Тёма. Через три метра он внезапно вскрикнул и присел на корточки. Отказалась, что его левая ступня провалилась в какую-то расщелину среди корней.
– Черт, как больно… – пробормотал Тёма, скрипя зубами.
Антон присел рядом с ним и при свете фонарей осторожно снял с Тёмы кроссовку, в затем и носок.
– Вроде, ступня распухает, – озабоченно сообщил он. – А может, и нет. В темноте разве поймешь! Идти-то дальше сможешь, Тёмка?
– Попробую, – сквозь зубы ответил Тёма и пошевелил пальцами левой ноги. – Вроде, потихоньку боль проходит. Хорошо еще, что ногу не сломал! Пришлось бы вам тогда меня тащить до лагеря на носилках.
– Еще чего захотел! – возразил Лёнька. – Дотащишь тебя, как же…
Тёма осторожно снова обулся, затем встал и сделал несколько шагов на месте.
– Больно, но идти можно, – наконец, сообщил он. – Как-нибудь дойду. Только спешить мне теперь никак нельзя.
Антон молча вновь пошел вперед. Перебираясь через очередное дерево, он тревожно думал о том, каким же будет возвращение.
Что с Родионом? Жив ли он, или… А если он ранен, и лежит сейчас на земле без сознания? Теперь, когда Тёмка повредил ногу, стало ясно, что Родика они в лагерь на руках не дотащат. Тогда придется кому-то бежать в лагерь за помощью. Ох, ну и достанется им от ВГ! А потом, если хорошенько подумать, и самому ВГ влетит от директора школы. Клавдия Степановна наденет свои большие очки в роговой оправе, сурово посмотрит на учителя истории и холодно промолвит: «Виктор Григорьевич, мы доверили вам ребят, а вы не оправдали это высокое доверие. Четверо ребят из-за вашего попустительства бежали ночью в лес. Это ужасно! Наш дружный педагогический коллектив на общем собрании постановил: не нужен никому ваш краеведческий кружок!» Тьфу, как же все может паршиво обернуться, даже если им удастся вызволить бедного Родьку из лап проклятой зверюги. А если не удастся… Нет, об этом даже думать страшно!
- Предыдущая
- 25/30
- Следующая