Пограничный легион (др. перевод) - Грэй Зейн - Страница 24

• Предыдущая
• 24/51
• Следующая

Дернув за поводья и ничего не видя перед собой, Жанна поехала обратно к своей хижине.

Как мог Джим так смотреть на нее? Муки Жанны заключались не в том, что он обманулся в ее характере и личности, а в том, что изо всех других женщин именно ей суждено было пробудить в нем инстинкты дикого животного, как это случилось с Келсом, Гульденом и другими негодяями.

– О, он, вероятно, был пьян! – шептала Жанна. – Его нельзя обвинять. Он уже не мой прежний Джим. Он страдает, он изменился. Его ничто больше не привязывает к жизни. Я должна увидеть его, должна все рассказать ему. Если он теперь узнает меня и я не смогу сказать ему, почему я здесь, почему я так выгляжу… что я люблю его… все еще верна и чиста… если я не смогу сказать ему этого, тогда… тогда мне придется застрелиться.

Эти последние слова Жанна прошептала со страстным рыданием в подушку своей кровати…

После этой встречи настали спокойные дни. Жанна разъезжала верхом по бесчисленным тропинкам ущелья. Постепенно она привыкла к разглядыванию и шуткам бандитов.

Дни проходили пусто, ибо как Жанна ни старалась, ей ни разу не пришлось увидеть Джима. Много раз она слышала его имя. Он бывал то тут, то там – в местечке Бирда, в горах. Но у Келса в хижине не появлялся. Жанна замечала, что это обстоятельство слегка заботило Келса. Он не хотел потерять Клэва. По вечерам Жанна выглядывала из своей засады в соседнюю хижину и, дожидаясь Джима, безмерно уставала от громкой болтовни, хохота, пьянства.

В эти вечера Жанна видела, с какой страстью Келс предавался игре, хотя в общем плохо справлялся с этим делом: всегда играл честно и самым отчаянным образом проигрывал: кроме того, он очень много пил и под винными парами становился опасным.

Нередко случалась дикая ругань и ссоры, проклятья разносились по хижине, и револьверы сверкали в темных руках, но в своей власти над бандитами Келс был силен и непоколебим.

Та ночь, когда в хижине внезапно появился Гульден, не прошла спокойно и для Жанны. Один его вид нагнал на нее холодную дрожь. Неужели эта громадная горилла теперь настороженно выжидает, чтобы убить ее Джима?

Гульден выглядел все таким же здоровым и крепким. Он заинтересовался ходом игры, но на дружелюбное приветствие игроков ответил глухим ворчанием. Внезапно он что-то сказал Келсу.

– Что? – резко спросил бандит и круто повернулся к нему, чтобы лучше его разглядеть.

Шум сразу улегся; один из игроков многозначительно рассмеялся.

– Не одолжишь ли мне мешка с золотой пылью, Келс?

Лицо Келса выразило удивление, а затем сменилось радостью.

– Что? Ты хочешь взять от меня золото?

– Да. Я потом возвращу тебе его.

– Я в этом и не сомневался. Но не хочешь ли ты своим вопросом сказать, что охотно примешь мое предложение о союзе?

– Можешь понять это как хочешь, – проворчал Гульден. – Мне нужно золото.

– Дьявольски рад этому, Гульден! – ответил Келс серьезно. – Ты мне нужен. Мы должны переносить друг друга… Вот!

И он протянул Гульдену маленький мешочек из оленьей кожи, наполненный золотом. Игра снова началась. Интересно было следить за этими людьми. Рыжий Пирс держал возле себя весы и беспрестанно отвешивал маленькие куски золота. Стоимость его заключалась в пятнадцати долларах за унцию, но истинная цена не производила большого впечатления на игроков. Драгоценную пыль они небрежно рассыпали по столу и полу, точно это был простой песок.

Гульден играл так же, как он и вообще вел себя – совершенно бесчувственно. Вначале он выигрывал, затем все снова спускал и опять просил золото у Келса. Он не проявлял ни малейшего волнения. Когда игра закончилась, многие были здорово пьяны.

Все разошлись. Келс, пошатываясь, принялся расхаживать по хижине, постепенно приближаясь к дверям Жанны. Это новое обстоятельство пробудило в Жанне глубокое отвращение, но страха перед Келсом она больше не испытывала. Следила за ним до тех пор, пока он не подошел вплотную к ее дверям, и тогда тихонько подалась назад. Келс остановился перед одеялом, словно боясь идти дальше. Его мысли блуждали. Затем он осторожно отодвинул завесу. В густом мраке он не мог видеть Жанну, зато она видела его совершенно ясно. Он ощупал балки, которыми она загородила вход, и когда убедился, что не сможет отодвинуть их, отошел в сторону. Несколько мгновений, тяжело дыша, с растерянным видом, он еще топтался возле ее двери, но затем круто повернулся. Жанна услышала, как он задувал фонарь. Спустя мгновение все погрузилось в тишину и мрак.

На следующее утро во время завтрака он снова был прежним Келсом, и если даже помнил о своем вчерашнем поведении, то отлично сумел скрыть это от Жанны.

Выйдя после завтрака из дому, чтобы отправиться на свою обычную утреннюю прогулку верхом, Жанна внезапно заметила несущегося вверх по склону всадника. Бандиты громко приветствовали его как есть – без шляп и курток пустились бежать ему навстречу. Бейд Вуд отбросил седло Жанны и позвал Келса. Последний быстро выбежал из блокгауза.

– Бликки! – воскликнул он и взволнованным тихим голосом пробормотал какое-то проклятье.

– Определенно он! – сказал Вуд, и его обычно мягкие глаза загорелись неприятным блеском.

Прибытие этого Бликки подействовало на всех крайне возбуждающе, и Жанна вспомнила, что это был один из поверенных Келса. Когда лошадь прибывшего бандита остановилась, он мигом соскочил на землю. Бликки был худощавым, загорелым молодым человеком, не старше двадцати лет, но со следами суровой жизни на лице. Увидев Келса, он швырнул свои перчатки кверху, не потревожившись даже, куда они упадут.

– Золото! – крикнул он звенящим голосом.

Бейд Вуд издал индейский клич, громко подхваченный взбегавшими на холм бандитами.

– Уже несколько недель в ходу! – прохрипел Бликки. – Громадное дело. Я, Джесси Смит и Красавчик Оливер напали на новый прииск – пятьдесят миль отсюда по птичьему полету и сто для всадника. Мы чуть не рехнулись от удивления. Но когда встретили навьюченных лошадей, телеги и почтовую карету, то поняли, что там, у Медвежьей горы, творится что-то необычайное. Когда мы увидели громадный лагерь, кишащий людьми, словно улей, то Джесси Смит и Красавчик отправились позондировать почву, я же отправился к вам. Гнал лошадь со вчерашнего вечера… Джесси с одного взгляда определил дело и гаркнул: ура! Он велел сказать так: «Скажи Джэку, что дело тут большое и нужен смелый план. Денька через два мы будем у него со всеми подробностями».

Жанна внимательно следила за Келсом. Ни одного слова не сорвалось с его уст, в то время как все остальные бандиты с хриплыми криками окружили Бликки. Крепко сжав губы, Келс расхаживал взад и вперед, со слегка приоткрытым ртом, обнажившим крепкие, как у бульдога, зубы. Он выглядел жадным, страстным, хитрым и твердым как сталь. Постепенно странный огонек в его глазах перешел в мрачную тяжелую угрозу. Внезапно он круто повернулся, и все галдевшие бандиты замолкли.

– Где Пирс и Гульден? Они знают все? – спросил он.

– Не думаю, чтобы еще кто-нибудь здесь знал об этом, – ответил Бликки.

– Рыжий и Гуль никак не могут очнуться от своего вчерашнего счастья, – сказал Бейд Вуд.

– Видел кто-нибудь из вас молодого Клэва? – продолжал Келс. Его голос звучал торопливо и резко.

Никто не отвечал. Вдруг Келс сильно ударил себя кулаком по ладони.

– Вперед! Созывайте всю банду в хижину Бэда… Ребята, игра начинается. Джесси Смит видел 49-й и 51-й годы и не послал бы такой вести, если бы… если бы не разыгралась настоящая дьявольщина!.. Вперед!

Он начал спускаться с холма, окруженный своими товарищами. По пути к ним подходили все новые и новые; отчаянно жестикулируя, шли все вместе.

Жанна осталась одна. Услышав вопрос Келса о Клэве, она испугалась, как бы этот бандит не уговорил ее Джима примкнуть к своей шайке. Вся компания напоминала Жанне стаю волков, и Келс был их проницательным и жестоким вожаком.

В это утро Жанна отказалась от своей утренней прогулки. Со страхом и любопытством ожидала возвращения Келса, но он не приходил. К заходу солнца она истомилась от ожидания. Вернувшись в хижину, сама приготовила себе еду. С наступлением темноты Келс наконец вернулся. Жанне достаточно было одного беглого взгляда, чтобы убедиться, что события развертываются не по его плану. Он внутренне весь кипел и, увидев Жанну, так поразился, будто в лихорадочном волнении этого дня совершенно забыл о своей пленнице. Он извинился за то, что ей не приготовили ужина. Все сегодня точно с ума сошли, их трудно заставить…

• Предыдущая
• 24/51
• Следующая