Привилегированное дитя - Грегори Филиппа - Страница 15

• Предыдущая
• 15/139
• Следующая

Мама немного помолчала.

— Я действительно была несколько шокирована в тот день. Но когда он привез тебя домой, я почувствовала такое облегчение, что ничего не стала говорить ему. Все делалось в такой спешке.

— Я ожидал, что вы больше заботитесь о Джулии, — продолжал Ричард все еще удивленно. — Разве она не упала в обморок, когда вернулась домой?

— Д-да…

— А если бы это случилось, когда она скакала верхом? Она могла сломать себе шею, — прервал маму Ричард. — Денч не должен был сажать ее на Шехеразаду. Она только что сбросила меня, а я все-таки учился и езжу верхом уже несколько месяцев.

Мама выглядела напуганной.

— Да, мне следовало подумать об этом, — виновато заговорила она и повернулась ко мне. — Но ты выглядела такой уверенной на лошади и скакала на ней так хорошо! Было совершенно очевидно, что ты полностью контролируешь ее. Я даже подумала, что ты каталась верхом по паддоку, стоило только Ричарду отвернуться.

— Нет! — вскричала я. — Я никогда не делала этого! Денч велел мне сесть на нее, и я послушалась его.

— Он поступил неправильно, отправив Джулию одну верхом на опасной взрослой лошади, — вмешался Ричард. — К тому же сидя по-мужски… И через Экр…

Мама нахмурилась.

— Должна признать, что я отнеслась к этому несколько беспечно, — призналась она. — Но я была так рада, что вы оба дома и в безопасности… Ты прав, Ричард. Я поговорю с мамой об этом.

И она наклонилась перекусить нитку на шитье. Затем подняла глаза и улыбнулась Ричарду.

— Что за светлая головушка у тебя, Ричард! Ты оказался совершенно прав.

Я тоже улыбнулась, отдавая должное уму и сердцу Ричарда, и он просиял в ответ уверенной улыбкой взрослого мужчины.

Мы увидели леди Хаверинг на следующий день, когда она по дороге в Чичестер заехала к нам осведомиться, не нужно ли для нас что-нибудь купить. Я видела, что мама подошла к экипажу и долго и взволнованно говорила что-то в окошко, и знала, как будет недовольна леди Хаверинг. Я только понадеялась, что Денча не ожидает ничего более страшного, чем многословные тирады лорда Хаверинга. А к ним он относился совершенно спокойно.

Но все обернулось намного хуже. Дедушки еще не было дома, и в его отсутствие всем заправляла леди Хаверинг. Она тут же отменила поездку в Чичестер, вернулась обратно в Холл и прямо во дворе рассчитала Денча, выдав ему недельное жалованье и отказав в рекомендациях. От него она не пожелала выслушать ни единого слова.

Он сложил свои вещи и оставил комнату над конюшней, в которой прожил двадцать лет. В тот же день он ушел в Экр к своему брату, жившему там в отчаянной бедности. После обеда — куска ржаного хлеба и тарелки жидкой каши — он пошел в Дауэр-Хаус, куда совсем недавно привез в коляске Ричарда и где мама благословляла и благодарила его.

Страйда не было, и миссис Гау вошла в гостиную с сообщением, что Денч дожидается у заднего входа. Мама смотрела нерешительно.

— Надеюсь, он не пьян и не станет буянить, — озабоченно сказал Ричард.

Эти слова подействовали на маму, и она, подойдя к письменному столу, вынула завернутый в бумагу флорин.

— Скажите ему, что я сожалею о том, что произошло, — неловко произнесла она. — Но я не могу вмешиваться в чужие дела. Передайте ему это от моего имени.

— Я скажу ему, — агрессивно отвечала миссис Гау. — Как он смеет надоедать вам в вашем собственном доме!

Она вышла, и, хотя обитая войлоком дверь в кухню была плотно закрыта, мы слышали ее визгливый голос, поносивший Денча, а затем и его крик. Я взглянула на маму. Ее лицо было пепельного цвета, и я поняла, что она боится.

— Ничего страшного, мама, — успокоительно заговорила я. — У нашей миссис Гау острый язычок, а Денч не дал ей спуску. Не надо бояться.

— Он злой человек, — возразил мне Ричард. — Мне совсем не нравится, что он пришел сюда. Может быть, он станет настраивать против нас деревню. Лорд Хаверинг говорит, что там и так живут одни бунтовщики. А тут еще Денч станет подливать масла в огонь.

Кухонная дверь громко хлопнула, и я увидела, как вздрогнула мама. Но я думала лишь о Денче, который хотел только добра и теперь остался без работы. Сейчас, потеряв последнюю надежду, он бредет домой в Экр, глядя на носки прохудившихся ботинок. В этих ботинках ему даже не дойти до ярмарки, чтобы поискать работу.

Извинившись, я выскользнула из комнаты. Быстро накинув плащ, я отворила дверь и выбежала на улицу. Далеко впереди маячила спина Денча, и я даже на расстоянии видела, как понуро сгорблены его плечи. Я побежала за ним.

— Денч, мне так жаль! — воскликнула я. Заслышав мои шаги, он остановился. — Когда вернется дедушка, я поговорю с ним. Бабушка просто не поняла, что произошло, и вы же знаете, как она вечно боится за меня.

Денч кивнул.

— Не надо ничего говорить, — остановил он меня. — Я никогда не подверг бы вас ни малейшей опасности, и ваш дедушка знает это. Но ее милость права, я не должен был позволять вам ездить на лошади по-мужски. Я совсем не подумал об этом. Но черт меня побери, если я знал, что нужно было делать. — Тут он оборвал себя. — Когда его милость вернется, он найдет для меня место. Но это плохая награда за двадцать лет службы.

— Извините нас, — повторила я. — Это несправедливо.

— А, ладно, — и впервые в его обычно бесстрастном голосе прозвучала горечь. — Я знаю, кого мне нужно благодарить за это. Мне не стоило отправляться искать его, когда он свалился с лошади, тогда и не было бы всей этой чепухи. И моей сестре не пришлось бы кормить еще и меня, когда у нее полон дом своих голодных ртов… Да вы не поймете, мисс Джулия. Идите-ка лучше домой. Я ни в чем не виню вас.

Я взглянула ему прямо в глаза, повернулась и пошла к дому, к нашей гостиной, залитой светом свечей, и к беззаботной карточной игре.

Но я не забыла, что Шехеразаде нужны прогулки, и вечером того же дня, когда мы с Ричардом отправлялись спать, я остановила его на лестнице.

— Ричард, ты не станешь возражать, если я попрошу у мамы разрешения прогуливать Шехеразаду по выгону и, может быть, немножко в лесу или по дороге? Я не буду, конечно, на ней скакать, просто погуляю с ней. Джем сегодня утром сказал, что ее нужно тренировать все время, чтобы она была готова к тому времени, когда ты поправишься.

— Ты хочешь этого? — глухо спросил Ричард.

— Очень, — начала я, но тут же спохватилась. — Но только если ты не возражаешь.

— А ты хочешь научиться скакать по-настоящему? Как только моя рука заживет, я смогу учить тебя.

— О, Ричард, это правда? — воскликнула я и, схватив его за руку, принялась трясти, не помня себя от счастья. — Я так мечтала об этом! Я знала, что ты разрешишь мне это! О, Ричард, какой ты милый, милый со мной! Когда твоя рука совсем пройдет, может быть, дедушка найдет для меня пони, и мы сможем кататься вместе каждый день! И будем устраивать скачки! И… о, Ричард!., возможно, он возьмет нас на охоту. И мы станем знаменитыми всадниками-сорвиголова, как была твоя мама!

Ричард рассмеялся, но смех его звучал несколько натянуто.

— Конечно, конечно, — отвечал он. — Не будем же мы с тобой сидеть дома. Ох, оставь, пожалуйста, мою бедную руку. Не обнимай меня! Что ты делаешь?

Я отступила и исполнила небольшой танец на освещенном пятачке площадки.

— О, Ричард! — снова и снова восклицала я. — Как я тебе благодарна!

— Ладно, ладно, я всегда знал, что ты хочешь ездить на ней.

— Ричард, ты лучше всех на свете, — продолжала в восторге тарахтеть я. Но тут мы услышали мамины шаги и разбежались по своим спальням.

Я едва смогла заснуть от волнения, и мой сон был легким. Что-то окончательно разбудило меня перед рассветом. Я подняла голову и услышала шаги у самой двери.

— Кто там? — спросила я громко.

— Ш-ш-ш, — и Ричард заглянул ко мне в спальню. — Это я. Кто-то бродил около конюшни, и я встал, чтобы выглянуть из окна библиотеки.

— И кто там был? — сквозь сон поинтересовалась я.

• Предыдущая
• 15/139
• Следующая