Побещай мне рассвет - Грегори Джил - Страница 37

• Предыдущая
• 37/69
• Следующая

– Прошу прощения, сэр и госпожа, вы не подскажете, где живет кузнец Куки? У меня есть к нему поручение, а дороги я не знаю.

Мужчина степенно указал на север от рынка.

– На Молочной улице, – пояснил он, – третий дом от угла, крыша обшита тесом.

– Благодарю вас.

Белинда заметила, с каким восхищением женщина поглядывает на ее тонкое муслиновое платье цвета морской волны, как любуется маленькими атласными лентами и кружевами, придававшими ему особое очарование. Но она не испытывала никакой радости от обладания этим платьем, несомненно принадлежавшим последней возлюбленной Джастина.

– Вы мне очень помогли. Всего вам доброго.

И она поспешила дальше. Пусть Джастин Гардинг не хочет, чтобы она оставалась в его доме, но уж Сара Куки не выгонит ее! Знать это, говорила она себе, большое утешение! И все-таки сердце у нее щемило так, словно чьи-то сильные руки мяли его. Что-то сладостное и бесценное ускользнуло от нее, и она не вполне понимала, как это могло случиться. Она знала лишь, что все кончено и Джастин никогда больше не заключит ее в объятия, не нашепчет нежных, ласковых слов. Возникшая внутри пустота казалась невыносимой. И Белинда горестно вздыхала, шагая по неровным булыжникам в сторону Молочной улицы. Третий дом по левой стороне – так говорил тот джентльмен. А вот и нужное строение – приземистая хибарка с соломенной крышей и вьющимся над ней дымком. Не слишком просторное с виду. Белинда поймала себя на том, что начинает сомневаться: найдется ли здесь место для незваной гостьи?

Она постучала. После долгой, томительной паузы дверь со скрипом отворилась. На пороге стоял мужчина среднего роста, с бочкообразной грудью, заметным брюшком и темной, седеющей шевелюрой. Его черные глаза покраснели, как у пьяницы, щеки заливал багровый румянец. Он какое-то время смотрел сквозь Белинду, потом его взгляд постепенно сфокусировался. В нем чувствовалась такая свирепость, что девушка едва не попятилась в испуге.

– Что вам нужно? – Он словно не говорил, а рычал. Не слишком обнадеженная такой встречей, Белинда изо всех сил старалась сохранить самообладание.

– Я… я… вы – брат Сары Куки? Кивок.

– С вашего позволения, мне хотелось бы с ней повидаться.

– Зачем?

– Затем что я ее подруга, – быстро ответила Белинда, испугавшись, что он прогонит ее, не дав даже поговорить с Сарой. – Она знает меня, – торопливо добавила она. – Меня зовут Белинда Кэди.

Внезапно лицо его преобразилось. Свирепость исчезла, и теперь он раскрыл рот от удивления.

– Белинда Кэди? Хвала Всевышнему! Добро пожаловать, госпожа. Заходите, заходите скорее.

Он буквально затащил Белинду в дом, и тяжелый запах ударил ей в нос. Тесное помещение было скудно обставлено сосновыми скамьями, простыми деревянными стульями. Перед кухонным очагом стоял незатейливый столик, сбоку от него примостился кухонный шкаф, уставленный деревянными плошками и прочей утварью. На первый взгляд казалось, что комнат только две – кухня, начинавшаяся сразу за маленькой прихожей, и примыкавшая к ней гостиная. Белинда поискала глазами Сару.

– А где ваша сестра? – спросила она с недоумением. Ведь она ожидала, что бывшая экономка тут же вскрикнет от радости и кинется к ней с расспросами. – Она что – вышла?

Кузнец многозначительно посмотрел на нее из-под мохнатых бровей.

– Сара лежит больная, госпожа. О, она очень, очень больна. Хорошо, что вы пришли сегодня. Доктора говорят, до завтра она не протянет.

Белинда побледнела.

– Сара… умирает? – прошептала она и покачнулась на нетвердых ногах. Могучая рука кузнеца проворно ее подхватила. – Что… что с ней случилось? Скорее отведите меня к ней!

Амброуз Куки направился через кухню к двум маленьким спаленкам. Белинда даже не разглядела их из прихожей. Они были не намного просторнее чердака, который она занимала в доме кузена Джонатана. Одна, по всей видимости, принадлежала Амброузу, а другая…

– Неделю назад у Сары вдруг начался жар. Она чахла с каждым днем, – пояснил кузнец, увидев, как вытянулось лицо Белинды, которая уже заметила Сару, лежавшую на кровати в углу крохотной комнатки. – Она часто говорит о вас, госпожа. Это настоящее чудо, что вы пришли. Может быть, вы как-то облегчите ее страдания в последние часы.

Белинда пробежала по дощатому полу и опустилась на колени возле кровати. Вглядевшись в сморщенное, посеревшее лицо экономки, еще недавно такой крепкой, она пришла в ужас.

– Сара, – прошептала она. – Бедная моя Сара! Зычный голос Амброуза вернул ее к действительности: – Госпожа, умоляю вас… Я… я совсем не умею ходить за больными. Она так мучается, а я… ничего не могу поделать.

Белинда оторвала взгляд от изможденного лица Сары и пристально посмотрела на Амброуза. И вдруг поняла, что краснота его глаз – результат бессонных ночей и, возможно, слез. Этот огромный, словно медведь, человек с грубым лицом и луженой глоткой был наделен таким же нежным сердцем, как и его сестра. Он мучился ее болью и глубоко переживал свое бессилие. Белинда тотчас прониклась к нему нежностью.

– Конечно. Если вы позволите, я сделаю для нее все, что смогу.

– Благослови вас Бог, госпожа. – Амброуз утер слезу с шершавой щеки и резко отвернулся. – Вы… вы очень хорошая. Я не знаю, как вас отблагодарить.

– В этом нет необходимости. – Белинда снова повернулась к Саре и убрала сухие, ломкие, как солома, волосы с ее морщинистого лба. Комок застрял в ее горле. Воздух в этой комнате был пропитан смертью и недугом. Спертый, нездорово сладковатый, он смешивался с запахом сальных свечек и несвежего постельного белья.

– Сара, – снова прошептала она, – это я, Белинда. Ты слышишь меня?

Тяжелые веки вздрогнули. Голубые щелочки расширились, в глазах появилось некое подобие осмысленного выражения. Сара с трудом разлепила пересохшие губы.

– Б-Белинда, деточка… – натужно прохрипела она. – Ч-что ты здесь делаешь?

– Я… пришла тебя навестить, Сара. Я так по тебе соскучилась.

Не обращая внимания на слезы, бежавшие по щекам теплыми ручейками, Белинда заставляла себя говорить бодрым голосом:

– Милая Сара, я сейчас положу тебя поудобнее. Амброуз поможет тебя приподнять, мы постелим свежие простыни, а потом я приготовлю немного бульона, заварю отличный горячий чай с календулой и умою тебя розмариновой водой. Хорошо?

– Да. – Сара облизала потрескавшиеся губы и еле слышно проговорила: – И не забудь зайти к своей бабушке, детка. Она сегодня о тебе спрашивала. – Глаза ее тут же закрылись.

Белинда ахнула. Бред Сары расстроил ее еще сильнее, чем изможденный вид.

– Бедняжка Сара, – пробормотала она, поглаживая объятый жаром лоб. – Все будет хорошо, милая, поверь мне.

Но слова эти были сказаны, скорее, для собственного успокоения.

Следующие несколько часов Белинда хлопотала возле больной. Забыв о том, что сама только этим утром оправилась от болезни, Белинда принялась самозабвенно ухаживать за старой экономкой. Ей и Амброузу удалось сдвинуть Сару, чтобы поменять грязное белье на свежее, хрустящее. Белинда положила на пылающее лицо Сары холодный компресс с отваром розмарина и левкоя, с ложечки напоила больную бульоном и весь день разговаривала с ней, спокойно и ободряюще. Она была настолько поглощена своей задачей – облегчить страдания больной, – что не заметила, как Амброуз исчез в прихожей. Она даже не расслышала властного стука в парадную дверь, который заставил могучего кузнеца покинуть больную.

Через несколько мгновений Джастин Гардинг уже стоял на пороге каморки. Загородив своим мускулистым телом дверной проем, он, насупившись, наблюдал за бледной, хрупкой девушкой, стоявшей на коленях возле кровати старушки. Наклонившись к лицу своей бывшей экономки и держа ее за худую бессильную руку, она что-то говорила тихим, ласковым голосом. Целиком поглощенная своим занятием, Белинда не заметила Джастина, и он молча наблюдал за ней несколько минут с непроницаемым лицом. Лишь когда Белинда поднесла руку Сары к губам и поцеловала, жесткое выражение его глаз смягчилось. Он набрал воздуху, собираясь что-то сказать, потом вдруг передумал, молча отвернулся и вышел из комнаты.

• Предыдущая
• 37/69
• Следующая