Побещай мне рассвет - Грегори Джил - Страница 13
- Предыдущая
- 13/69
- Следующая
– А что, если тебе выйти замуж, Белинда? Ты такая красавица – я уверена, многие парни из деревни с радостью бы…
– Нет, – поджав губы, твердо произнесла Белинда. – Нет, я никогда не выйду замуж. Я еще не встречала мужчины, который не оказался бы дураком. – Она с сожалением улыбнулась, и по ее хорошенькому личику пробежала тень мимолетной грусти. – Я не желаю выходить замуж за человека, которого не уважаю, человека, уступающего мне по уму, и я… я уже не надеюсь встретить достойного. Они все или варвары, или идиоты. А эти деревенские парни – я видела, что это за увальни. Тупое, вялое стадо. Ни у кого из них не хватает мозгов задуматься, что за жизнь они ведут, усомниться в дурацких законах этих суеверных пуритан, которые им шагу не дают свободно ступить.
– Ну, это здесь, в деревне. Возможно, в других краях ты встретишь мужчину, который…
– Нет. – Белинда покачала головой. – В Суссексе было то же самое. Мужчины – глупцы, Люси. Они напиваются до бесчувствия, гоняются за проститутками и без конца разглагольствуют о том, что долг женщины – подчиняться своему мужчине. Они ждут от нас покорности, а я на это никогда не соглашусь. Так привязать себя к мужу еще страшнее, чем прислуживать Кэди! Этот по крайней мере не считает себя вправе… прикасаться ко мне. – Она содрогнулась от отвращения, вспомнив о слюнявых поцелуях и жадных ручищах Фелпса. Нет-нет, если с мужчинами все происходит таким вот образом, то они ей совершенно ни к чему. Да она скорее умрет, чем позволит так с собой обращаться!
– Ты еще встретишь своего мужчину, – прошептала Люси ласково, едва слышно. – Ты влюбишься… безнадежно влюбишься… и очень скоро.
– Да неужели? – смеясь спросила Белинда, но, заглянув в лицо своей подруги, вдруг умолкла в изумлении.
Люси сидела совершенно неподвижно, как статуя. Ее прекрасные карие глаза остекленели, взор был прикован к дороге. Казалось, она ничего не видит. Люси не моргала, ее зрачки не двигались, она вообще не подавала никаких признаков жизни. Лишь губы шевелились – она что-то негромко говорила.
– У тебя будет мужчина… возлюбленный… красивый и грозный… Ты изведаешь боль, и радость… и…
Внезапно глаза Люси закрылись. Тело ее обмякло, словно она полностью лишилась сил. Белинда поспешно схватила Люси за руку, чтобы та не свалилась на дорогу. Девушка затрепетала и, приоткрыв глаза, стала озираться вокруг, словно не понимала, где находится.
– Люси, с тобой все в порядке? – Белинда остановила повозку и в испуге посмотрела на подругу. – Ты так странно себя вела, говорила какие-то непонятные вещи.
Люси побледнела, паника охватила ее.
– Нет, о… нет, – прошептала она, вздрагивая. Люси схватила Белинду за руку. – Пожалуйста, забудь обо всем, что я говорила. Забудь о том, что видела. Пожалуйста!
– Люси, я не понимаю!
– Когда-нибудь… возможно, я тебе объясню… Но только не сейчас. – Люси вдруг спрыгнула с повозки. – Мне нужно идти! – Не сказав больше ни слова, она бросилась к дому Майлзов. Белинда смотрела ей вслед в тревоге и недоумении.
При следующей встрече ни та ни другая не упоминали об этом происшествии, но Белинда размышляла над ним еще не один вечер. Она никак не могла забыть странный взгляд Люси, ее нелепые речи. В тот момент она не поверила своей подруге, с горечью твердя себе, что проведет всю оставшуюся жизнь в одиночестве, и все-таки… Иногда по ночам, лежа на своем тюфяке, она испытывала смутное томление, и ей страстно хотелось, чтобы ее обнимали, ласкали, прикасались к ней. Не такой грубиян, как Фелпс, а кто-нибудь нежный, ласковый и… Но все это были бесплодные мечтания. Она заставляла себя думать о чем-нибудь другом, но посреди ночи вдруг просыпалась без всякой причины и начинала плакать. Одиночество пожирало ее, насыщаясь, словно огромный червь, болью ее сердца.
Однажды утром, в середине апреля, Джонатан Кэди отправился в город по делу. Ему предстояло явиться в суд высшей инстанции, чтобы получить инструкцию, какие улики следует принимать к сведению в будущем во время судилищ над ведьмами. Он собирался отсутствовать весь день и предупредил Белинду, чтобы та не ждала его раньше заката солнца.
– К этому времени ты должна приготовить мне ужин и все привести в порядок. – Он вперил в нее холодный, презрительный взгляд. Черная бородавка, увенчивающая его подбородок, выделялась как никогда отчетливо на тестообразной коже. – И не вздумай отлынивать от работы только потому, что осталась без присмотра. После захода солнца я тщательно осмотрю весь дом, чтобы узнать, не бездельничала ли ты. Праздность – дьявольский грех, и я не потерплю его под своей крышей.
– Вы несправедливы ко мне, кузен! – воскликнула Белинда, загораясь от гнева. – Я никогда не давала вам повода обвинить меня в праздности!
– Только потому, что я постоянно нахожусь здесь и обеспечиваю порядок. Лишь страх передо мной, сознание того, что я не колеблясь пущу в дело розги, заставляет тебя усердно работать. – Кузен схватил ее за руку, сомкнув костлявые пальцы на нежной плоти. – Ты порочная девчонка, Белинда. Ленивая, дерзкая и сумасбродная. Да, сумасбродства в тебе хоть отбавляй. Я вижу это по твоим глазам – меня не проведешь. Я знавал другую девчонку, такую же грешницу, как и ты. Какое-то время она обманывала меня, я думал, что она хорошая, чистая и… – Он внезапно осекся и посмотрел в лицо Белинде с прежней яростью. – Довольно! Я вижу тебя насквозь, маленькая кузина. Знаю скрытые изъяны твоей души – злобу, обман и уродство. Я справлюсь с ними. Ты слышишь меня? Я справлюсь. Когда-нибудь ты еще поблагодаришь меня за избавление от зла, угнездившегося внутри тебя!
Он с презрением оттолкнул ее и вышел за дверь, предоставив негодующей Белинде размышлять над его словами и потирать покрасневшую руку.
«Я больше не вынесу этого!» – думала она, и слезы бессильной ярости катились у нее по щекам. Она не может жить словно рабыня, сносить все его оскорбления и прихоти! Она сойдет с ума!
Белинда подошла к окну. Кузен взгромоздился на своего мерина и двинулся по дороге в сторону города Сейлема. Она наблюдала за ним, пока тот не скрылся из виду. Потом туман, стоявший перед глазами, медленно рассеялся, и Белинда заметила, что, в отличие от ее настроения, день выдался дивный, погожий. Как зачарованная созерцала она великолепие дикой природы, и внезапно ее осенила одна мысль. Белинда побежала к двери и распахнула ее настежь, впустив в затхлый, душный дом свежий, теплый апрельский ветерок.
Стояло восхитительное, ясное утро. Крошечные зеленые листочки слегка колыхались на ветвях толстых дубов и вязов, травяной ковер уже покрыл землю. Все выглядело таким свежим, словно природа, воспрянув от глубокого зимнего забытья, решила целиком посвятить себя безмятежному весеннему ликованию.
У Белинды заблестели глаза. А почему бы и нет? И вправду – почему? Этим утром она поторопится и закончит все домашние дела быстрее, чем обычно. Потом соберет еду для пикника и отправится на природу. Какое это будет наслаждение – сбросить тяжелые башмаки с пряжками, вязаные чулки и побегать босиком по свежей земле. Возможно, она даже набредет на пруд или ручей и искупается. Да, так она и сделает, решила Белинда, тряхнув непокорными кудрями. Кузен Джонатан ничего не узнает. Она отлучится всего на час, не больше, и обязательно закончит все дела до захода солнца. Какое счастье – целый час делать все, что заблагорассудится! Купаться, дремать, нежиться на солнышке… Трудно было устоять перед таким соблазном, и она принялась за работу с бешеной энергией.
Несколькими часами позже, когда солнце раскаленным золотым шаром повисло на сапфировом небосклоне, Белинда вышла из дома, повесив на руку корзинку с едой. По такому случаю она надела нежно-голубое муслиновое платье с рукавами до локтя и вышитую юбку с белой кружевной оторочкой. Это платье, привезенное из дому, напоминало ей о прежней беззаботной жизни. Еще прошлой весной, в мае, она надевала его на ярмарку. В первый раз за последнее время она почувствовала себя вольготно, радостно, а все ее невзгоды и огорчения отступили, казалось, навсегда. Двигаясь легкой, изящной походкой вдоль кукурузных полей, она оглядывалась по сторонам – не видно ли йоменов, батрачивших на ферме кузена Джонатана. Белинда мало общалась с мужчинами, но знала, что в полдень они возвращаются домой на обед; к этому времени она и приурочила свой уход. Не будучи уверена, что они не донесут хозяину о ее прогулке, девушка не хотела рисковать. На обратном пути она сделает крюк и выйдет на дорогу, чтобы ни с кем не повстречаться. До ближайшего дома целая миля, так что Белинда не видела особых причин для беспокойства. День был чудесный, думать о грустном не хотелось.
- Предыдущая
- 13/69
- Следующая
