Отважный герой, нежные поцелуи - Грегори Джил - Страница 34

• Предыдущая
• 34/68
• Следующая

– Ах, вот как!!!

Он улыбнулся с довольным видом, заметив, как она мгновенно вспыхнула.

– Ну значит, завтра…

– Завтра он уезжает. Прямо на рассвете.

– Тогда Мигель или Джейк, или Дерк…

Он протянул руку, обхватил пальцами ее подбородок и подержал так некоторое время. В его алмазно-синих глазах зажглись опасные огоньки.

– Неужели вы всегда будете спорить со мной обо всем?

– Я ни о чем с вами не спорю.

Уэйд усмехнулся.

– Поняли, к чему я клоню?

Его прикосновение было твердым, но осторожным. Если бы она не была настороже, если бы не помнила того, что испытала с мужчинами в прошлом, если бы она не видела, как он целовался с Луанн Портер, она, пожалуй, и поддалась бы этому сильному мужскому обаянию, исходившему от него. Если бы… если бы… если бы…

– Ладно, я согласна, – быстро сказала она, задохнувшись. – Но начиная с завтрашнего дня я буду ездить в город одна, чтобы отправлять письма Бекки.

– Давайте сперва посмотрим, как у вас получится сегодня.

– Вы считаете, что я не смогу научиться стрелять за один день?

– Да нет, я считаю, что вы вполне можете научиться стрелять. – Усмехнувшись, он отпустил ее и отошел. – Вопрос только в том, сумеете ли вы попасть туда, куда целитесь.

Глаза у Кэтлин потемнели и приобрели оттенок штормового моря. Обаяние? Да у этого человека обаяния не больше, чем у скунса!

– Это мы еще увидим, – проговорила она сквозь стиснутые зубы, взметнула юбкой, потом подвела Звездочку к изгороди загона и воспользовалась ею, чтобы сесть в седло без помощи Уэйда Баркли.

Ей вдруг захотелось иметь большую фотографию Уэйда Баркли – чтобы использовать ее как мишень во время обучения стрельбе.

Для занятий Уэйд выбрал поляну далеко в предгорьях. Место было открытое, тихое, заросшее лютиками и золотарником. Неподалеку росла старая сосна, хвоя ее шелестела на ветру.

– Вот куда вы будете стрелять, – сказал Уэйд, а потом показал, как заряжать дробовик, как держать его у плеча, как соблюдать безопасность.

Кэтлин не могла не признать, что это был терпеливый учитель, и изо всех сил старалась быть дисциплинированной ученицей.

Но сосредоточиться было не очень-то легко. Погода была прекрасная, мужчина, что стоял рядом с ней, обхватив ее стан и направляя ее руку, был такой красивый, такой… настоящий мужчина.

Он слишком отвлекал ее внимание.

Кэтлин все же смогла понять, как приспособиться к отдаче дробовика, как целиться, как нажимать на курок, и один раз даже попала в ствол сбоку. Но всего один раз.

Она расстроилась – не только потому, что не могла прицелиться лучше, но и потому, что его руки слишком отчетливо напоминали ей о той ночи, когда он целовал ее под луной. И о том утре, когда он, обнимая ее, согревал у ручья.

«Перестань вспоминать об этом! Где твоя сила воли? « – раздраженно подумала она и нажала на курок так сильно, что попала в совершенно другое дерево, а не в то, в которое целилась.

– Похоже, вам нужен перерыв.

Взяв у Кэтлин ружье, Уэйд поставил его на землю, вынул из своей седельной сумки флягу с водой и предложил ей.

В горле у Кэтлин пересохло. Она сделала хороший глоток, вернула ему флягу, и они оба сели на траву.

Уэйд сорвал травинку, потом другую.

– У вас хороший глаз и твердая рука. – Он сощурился, глядя на нее против солнца. – Но…

– Но – что?

– Вы неправильно фокусируете глаз на цели. При стрельбе нельзя отвлекаться, нельзя предаваться посторонним мыслям и чувствам. – Он внимательно смотрел на нее, голос его звучал сухо. – О чем вы думаете?

О чем она думает? О нем. О Бекки. О возвращении в Филадельфию. О том, как избавиться от Доминика Трента.

– О разных вещах, – пробормотала Кэтлин.

Ей следовало бы знать, что такой туманный ответ его не удовлетворит.

– К примеру?

От него не отвяжешься, как от москита. И на нервы он действует, как москит.

– О сестре, – бросила она. Это было правдой только отчасти, хотя она действительно беспокоилась, не получая от Бекки вестей. – Она еще не ответила на первое письмо, которое я написала ей по прибытии сюда. А это было уже две недели назад! Надеюсь, с ней все в порядке.

– А почему бы и нет? На это есть причина? Кэтлин провела рукой по траве, глядя на гибкие зеленые побеги.

– Смерть наших родителей была для нее ужасным ударом. Для нас обеих, – спокойно сказала она.

Повисло молчание, во время которого слышался только слабый шелест яркой молодой листвы.

– Да. – Уэйд внимательно смотрел на ее профиль. – В этом я не сомневаюсь. – Он откашлялся. – Мы знали, что Риз умирает, что сердце у него сдает, но когда он умер, нам от этого было не легче. Это и в самом деле чертовски больно.

В его глазах была такая грусть, что это ударило Кэтлин в самое сердце. Она кивнула, в горле у нее застрял комок, мешая дышать, но она и сама не знала, из-за кого переживает – из-за него, из-за себя или из-за них обоих.

– Риз подготовился, – спокойно продолжал Уэйд. – Он подготовился к смерти, со всеми попрощался. Все его бумаги были в порядке.

– Я знаю. – Она сама удивилась, что почти не ощутила злости в этот момент. Каждый день в этих прекрасных краях, в этой внушающей благоговение своей красотой долине ей становилось все труднее и труднее ненавидеть ранчо «Синяя даль», которым так хорошо управлял Уэйд.

– Но ваши родители, – медленно сказал он, – не знали, что их ждет. – Он посмотрел вдаль, на виднеющиеся горы. – Когда вы так внезапно потеряли их, я думаю, вам пришлось немало потрудиться, чтобы разобраться в их делах.

Кэтлин вспомнила, как подкосились у нее ноги, когда поверенный Джиллиса сообщил ей положение вещей, как бессильно она опустилась на стул, как ей стало тошно.

– Еще бы, – прошептала она.

Она осознала, что в ее голосе прозвучали горькие нотки, и почувствовала, как вспыхнуло у нее лицо. Она посмотрела на Уэйда, надеясь, что тот ничего не заметил, но он, разумеется, заметил. Уэйд замечал все.

– Хотите поговорить об этом?

– Тут почти не о чем говорить.

– Судя по тому, как у вас дрожат губы, это вовсе не так. Ее глаза метнулись к его лицу. Его проницательный взгляд, казалось, проник ей в самую душу, в сознание, прикасаясь ко всем ее мучительным тайнам.

– Это было… трудно, – медленно призналась она.

– Потому что…

– Это вас не…

– Вы как-то сказали, что я ничего не знаю о вашей жизни. Ну так сейчас у вас есть возможность хоть что-нибудь мне рассказать.

Внезапно Кэтлин охватило сильное желание поговорить с ним о том, что произошло в Филадельфии, желание это переполнило ее, как вода, переливающаяся через плотину.

– Мой отчим, Джиллис, очевидно, проиграл в карты свое состояние, – торопливо заговорила она тихим голосом. – Это потребовало от него значительных усилий, потому что состояние было огромным. Он держал все в тайне, я думаю, что даже моя мать не знала. Разумеется, не знали ни я, ни Бекки. – Она устремила взгляд на лося, появившегося на отдаленном склоне горы. – Но когда пароход утонул, состояние его дел стало известно всей Филадельфии. Джиллис оказался должен почти всем. Разразился настоящий скандал. – Она старалась говорить легко, как умудренный опытом человек, старалась, произнося эти последние слова, чтобы в голосе ее не прозвучала горечь, но у нее ничего не получилось. Она почувствовала, как напрягся сидевший рядом с ней Уэйд.

– Плохо дело.

– О да. Плохо. Очень плохо. – Это был уже просто шепот.

– Скандал? Держу пари, вам было очень неприятно и вашей сестре тоже.

– У нас все будет хорошо, – быстро ответила Кэтлин. Она глубоко вздохнула. – Поначалу мы были в шоке, как после их гибели, но теперь… теперь все под контролем.

Уэйд изучал ее лицо – образчик изящества, гордости и спокойного достоинства и не мог не ощутить неожиданного восхищения.

– Значит… состояние Тамарлейна… Вы не… вам не… – Он нахмурился. – Он ничего вам не оставил, вы это хотите сказать?

• Предыдущая
• 34/68
• Следующая