Дочь волшебника - Грегори Джил - Страница 8

• Предыдущая
• 8/19
• Следующая

Она казалась красивее, чем прежде, лежа с разбросанными по подушке золотисто-рыжими волосами. Длинные ресницы чуть подрагивали.

Он снова выругался и подошел к окну, открыл его настежь, впустив прохладный свежий воздух. Потом вернулся и увидел, что она наконец зашевелилась.

— Пить… — Это был слабый, едва слышный шепот. Она прикоснулась рукой к горлу.

Ее невероятные темно-синие глаза открылись, остановившись на нем. Мольба, которую он увидел в их светящейся глубине, разбудила в нем нечто такое, чем он, по его мнению, не обладал.

— Немного… вина…

Он направился к двери, распахнул ее. Шум снизу ворвался через коридор в сырую узкую комнату.

— Эй, хозяин! — закричал Блейн.

Из пивного зала доносились смех, пение, крики вместе с запахом дыма, жира и эля.

— Хозяин! — рявкнул он.

Ответа не было. Бесполезно. Никто ни черта не слышал.

Он еще раз бросил взгляд на лежавшую на кровати девушку. Она не сдвинулась ни на йоту; более того, глаза ее снова закрылись.

Блейн зашагал к началу лестницы.

— Проклятье… хозяин! — снова закричал он, и на этот раз красное жирное лицо трактирщика возникло у подножия лестницы.

— Принеси мне вина. Побольше. Да поживее!

Он повернулся и вошел в комнату.

— Все в порядке, сейчас принесут…

Он замолчал. Кровать была пуста, если не считать старого серого покрывала. Такой же пустой была и комната. Он был наедине с бедной мебелью да ставнями, хлопающими на ветру.

Блейн бросился к окну и успел заметить стройную фигурку, скачущую на белой лошади сквозь мрак. Слишком поздно он увидел дерево, толстые ветви которого расположились на расстоянии прыжка из окна комнаты постоялого двора.

— Маленькая лгунишка. — Блейн заскрежетал зубами и перекинул ногу через подоконник, чтобы погнаться за ней. Никто не должен взять верх над Волком из Кендрика. Никто.

Затем он пожал плечами и залез внутрь. Даже лучше, что она убежала, мрачно решил он. Что-то в этой девушке завораживало, и ему это не нравилось. Она заставила его отвлечься от той задачи, которая стояла перед ним. Он должен думать только о лесе и ожерелье Ниссы. И о сне, который был его проводником к заветной добыче.

Он не мог позволить, чтобы его внимание занимала какая-то маленькая упрямая девчонка с розовым чувственным ртом и глазами, сияющими ярче любых драгоценных камней, которые он когда-либо видел. Пускай едет в лес сегодня ночью, если она так решила. Можно не сомневаться, что завтра он натолкнется на ее безжизненное тело.

И винить она должна только себя.

Блейн из Кендрика отвернулся от окна, и когда принесли вино, и выпил его сам — до последней капли. Но когда он наконец упал на узкую кровать, где совсем недавно лежала упрямая девчонка, он не мог не думать о ней.

Думать о том, увидит ли он ее еще когда-нибудь.

Думай про ожерелье, сказал он себе. И про принцессу.

А еще лучше, представь, как будешь целовать принцессу. И лежать с ней в постели.

Ему никогда не доводилось целовать принцесс, и он с нетерпением ждал этого момента. Думай об этом.

Но когда ночь начала переползать в утро и холодный осенний воздух наполнил комнату, он вдруг осознал, что представляет, как целует огневолосую девушку с веснушками на прекрасном лице, девушку, которая отказалась даже назвать свое имя.

Высоко над деревьями забрезжила бледная перламутровая заря, когда Уиллоу оседлала Мунбим и снова отправилась в путь. Прошлой ночью она въехала в Гиблый лес после полуночи, в самый темный час, и даже она, которая гордилась своей отвагой и здравым смыслом, чувствовала тревожное покалывание в затылке, когда ее кобылица шла рысью под зловещими узловатыми ветвями огромных черных деревьев. Ни единый лучик луны не освещал дорогу, но Уиллоу продвигалась вперед медленно и настойчиво, не обращая внимания на ухающую сову, которая металась между ветвями и, казалось, преследовала ее, на горящие красные глаза призрачных ночных существ, которые время от времени бросали на нее взгляды и снова исчезали в густых кустах.

Через несколько часов девушка беззвучно разбила лагерь и позволила себе поспать до тех пор, пока небо не окрасили первые проблески зари. Мысль о том, что она одна находится в лесу, пользующемся зловещей славой и кишащем злодеями, не помешала ей заснуть, ибо она знала, что должна отдыхать, чтобы выжить. Времени на страхи не оставалось. Ей нужно было спать, есть и ехать — и каким-то образом найти логово Тролля, где было спрятано ожерелье Ниссы. Она не позволяла страху остановить или замедлить ее продвижения, потому что отцу не на кого положиться, кроме нее, и она не хотела подвести его.

И если на пути Уиллоу попался какой-то смазливый, наглый, тупой забияка, одержимый идеей жениться на принцессе, то она обязательно оставит его далеко позади.

На ее губах заиграла улыбка, когда солнце высоко над головой пробилось сквозь облака и кобылица ускорила шаг. Уиллоу была очень довольна тем, как она прошлым вечером обставила Блейна из Кендрика. Представив себе его ярость, когда он вернулся в комнату и обнаружил, что ее нет, она улыбнулась.

Но, вспомнив безжалостную решимость, неоднократно подмеченную в его глазах, она внезапно почувствовала холодок, надеясь, что он не догонит ее. Более того, она будет очень рада, если больше никогда не увидит и не вспомнит Волка из Кендрика.

Проблема заключалась в том, что она продолжала думать о нем, вспоминая сильную хватку его рук, блеск этих черных как уголь глаз — и то, как он с тревогой смотрел на нее, думая, что она потеряла сознание. Это доказывало, что этот мужчина все же мог испытывать какое-то сострадание — хотя не очень большое, решила она. Блейк хотел жениться на какой-то принцессе только для того, чтобы выиграть состязание. Он не верил в любовь, а возможно, также и в дружбу, верность, честность или ответственность. Или в любую другую, добродетель, какую она могла припомнить.

Он был мужчиной как раз такого типа, от которого ее всегда предостерегал отец, — и полной противоположностью Адриану.

Она успокоилась, думая об Адриане. Знакомая боль в сердце заставила вздохнуть, но тут она неожиданно достигла развилки на дороге и поняла, что не может выбрать между двумя тропинками.

Прямо перед ней деревья росли еще гуще. В воздухе висел зловещий тяжелый запах, похожий на запах гниющих цветов. Направо уходил более открытый путь, где пустили побеги зеленые кусты, а на ветке дерева сидела маленькая певчая птичка. Тропинка тянулась до крутого вала, затем исчезала.

Какая же дорога к логову Тролля более безопасна?

От запаха гниющих цветов, который, казалось, исходил от первой тропинки, она сморщила нос и предпочла второй путь.

— Сюда, Мунбим — и пусть это будет правильный выбор, — прошептала она лошади, пришпорив ее и послав вперед быстрым шагом.

В этом месте что-то казалось ей знакомым. И вдруг Уиллоу вспомнила. Она была здесь раньше — во сне.

Именно во сне она видела эти ряды зеленых кустов и… да, этот вал. Птичка устремилась вперед, и это она тоже вспомнила.

Иди за птицей. Голос отца, каким она слышала его во сне. Так часто бывало со снами, которые он посылал, — образы, подробности приходили к человеку, видевшему сон, позже, по мере продвижения по указанному во сне пути.

С учащенным пульсом она последовала за яркими крыльями птички.

Но в тот момент, когда она пришпорила лошадь вдогонку, она почувствовала, как вокруг ее плеч быстро, как змея, обвилась веревка и скользнула вниз, стягиваясь на руках. Уиллоу вскрикнула, когда веревка вонзилась в тело и приковала бесполезные теперь руки к бокам.

Затем раздались звуки продирающихся сквозь кустарник лошадей, и она внезапно оказалась окруженной тремя вооруженными всадниками отвратительного вида.

— Что это? Мальчишка едет один по Гиблому лесу? — Самый низкий из трех, толстый разбойник, черная борода которого была такая же нечесаная, как и его сальная грива до плеч, подъехал прямо к ней и раскатисто расхохотался, разглядывая ее беспомощную позу.

• Предыдущая
• 8/19
• Следующая