Барселонская галерея - Рой Олег Юрьевич - Страница 35
- Предыдущая
- 35/66
- Следующая
А вот у Влада в семье все было совершенно по-другому. Его родители прожили вместе двадцать лет и души не чаяли друг в друге. И Свету в их доме принимали очень хорошо.
У Влада была своя комната, улыбчивая тактичная мама, которая знала ее с первого класса и ласково называла Светланкой. Галина Петровна всегда кормила вкусным обедом, никогда не лезла с разговорами, а о том, чтобы зайти без стука в комнату сына, и речи не было.
Но Света, находясь в гостях у возлюбленного, чувствовала прямо-таки чудовищную скованность. Она улыбалась натянуто, говорила запинаясь и стремилась уйти оттуда как можно быстрее. Особенно неуютно ей было, когда приходил с работы папа Влада — тучный, громкоголосый, всегда веселый Анатолий Александрович. Немного простоватый, но очень добрый. Войдя, он целовал жену (Свете казалось это вызывающе неприличным), жал руку Владу (это выглядело странным) и, увидев подругу сына, расплывался в широкой искренней улыбке и ласково трепал Свету по голове:
— А, Светлана Батьковна! Не бросила еще моего оболтуса?
Светлане все это не нравилось. И то, что он называет сына оболтусом, и то, как запросто треплет ее по голове — последнее было вроде как даже приятно, но слишком уж непривычно. Но больше всего ее раздражало это ужасное «Батьковна». Казалось, весельчак Анатолий Александрович намекает на то, что она безотцовщина, которая не знает даже имени собственного отца. Умом она понимала, что все это глупо, надуманно, что у отца Влада и в мыслях не было подобного, но каждый раз при его появлении в квартире ей хотелось накрыться шапкой-невидимкой, а лучше вообще пропасть.
И она старалась пореже бывать у Карнауховых. Даже в плохую погоду предпочитала мерзнуть на улице или греться в подъезде, ведь на кафе или кино денег у подростков часто не было. О том, чтобы пригласить Влада к себе, не могло быть и речи. Маму и бабушку наверняка инфаркт бы хватил, узнай они, что Света встречается с мальчиком. Объяснить что-либо Владу было трудно.
— Что ты так боишься моих предков? — недоумевал он. — Они к тебе вполне нормально относятся.
Но она ничего не могла с собой поделать.
А уж тот случай с подарком… Это произошло Восьмого марта. Влад торжественно вручил ей букет тюльпанов и четверостишье собственного сочинения, был необыкновенно долгий и красивый поцелуй, поход в кафе и море признаний. Не день, а сказка.
— А теперь идем ко мне, — предложил он гораздо увереннее, чем обычно. В последние несколько часов между ними наметилась такая неземная гармония, что Светлана должна была, видимо, сразу согласиться.
— А может, погуляем? — попросила она, сама понимая всю абсурдность сказанного. На улице было холодно и противно. Слякоть, ветер, пасмурное небо, мелкая влажная крупа вместо снега.
— Свет, ну что ты в самом деле! Никто тебя не съест. Мать пирог испекла. А к семи они с отцом в гости собирались.
Последний аргумент успокоил. Значит, нужно потерпеть всего-то пару часов. А там чудный вечер наедине с Владом. Вот уж действительно праздник. И она согласилась.
— Ладно, идем.
А дальше все произошло быстро и как-то совсем непонятно.
Дверь им открыла Галина Петровна. Прическа волосок к волоску, поверх нарядного платья повязан кухонный фартук.
Она была веселая, довольная и какая-то очень домашняя.
— Славик, ну что же вы так долго, пирог уже остыл! А мы решили не ходить сегодня никуда… Тоня позвонила, сказала, что Нина Ильинична приболела. Ничего страшного, простыла немного. Неудивительно при такой-то погоде…
— А мы думаем — оно и к лучшему, — послышался из комнаты зычный голос Анатолия Александровича. — Отпразднуем дома, в семейном, так сказать, кругу. Посидим вчетвером, поедим вкусненького…
— Я уж и салат «Оливье» сделала, и курицу в духовке пожарила, — вторила мужу Галина Петровна. — Светланка, ну что ж ты стала на пороге, раздевайся, проходи. Кстати, с праздником тебя, дай поцелую…
— А это тебе от нас, Светлана Батьковна! — в прихожей появился отец Влада. Тоже веселый, радостный и домашний.
Он протянул Свете маленькую коробочку. Подарок на праздник. Небольшой знак внимания.
Но что-то вдруг произошло. За одно мгновенье на девушку обрушились самые разные чувства. И стыд за то, что она не догадалась принести подарок Галине Петровне, за то, что даже не сообразила первая поздравить ее хотя бы на словах. И ощущение, что она совершенно чужая в этом доме, в этой семье, в судьбе Влада. И зависть, потому что у них дома все совсем не так. Ее мама бывает и веселой, и довольной, и домашней, но никогда не бывает счастливой. И ощущение собственной ущербности. А главное — странное, едва уловимое чувство, которое никак невозможно было перевести в слова.
Она повела себя дико — оттолкнула руку Анатолия Александровича и выбежала из квартиры. И уже когда Света бежала вниз по лестнице, неуловимое чувство все-таки сложилось в слова. «У нас никогда ничего не выйдет. Мы разные, слишком разные, — отстукивало в висках. — Влад и я — с разных планет. В то, что принц женится на Золушке, еще можно поверить, но в то, что мы будем счастливы — никогда». А потом все слилось в бесконечное: «Так не бывает, так не бывает, не бывает…»
Она долго бродила по улицам, взволнованная, разгоряченная, не замечая, что на ней не застегнуто пальто. Разумеется, на другой же день слегла с ангиной. Но это было даже к лучшему, поскольку отодвигало неизбежное объяснение с Владом. Ведь не то что заходить к ней, даже звонить Света ему категорически запрещала.
Она проболела две недели, а когда вернулась в школу, Влад к ней больше не подошел. И она не подошла — не то из гордости, не то из-за стыда за свое поведение. Но, так или иначе, их любовь закончилась. Не прошло и нескольких недель, как он начал встречаться с Леной Пономаренко. Свете Лена казалась некрасивой, глуповатой и довольно наглой. А там, кто знает?
Незадолго до выпускного делали большой плакат-газету с детскими фотографиями и писали к ним смешные подписи. Свету Терехову назначили главным редактором, Лену — одной из ее помощниц. И это никого не напрягало. Девушки не дружили, но и вражды между ними не было. Зачем? Что было, то прошло. Сама виновата.
— У Владьки какая-то неудачная фотография, — поморщилась Лена, рассматривая снимок. — Мог бы и лучше принести. У него ж целая гора нормальных. Никогда не видела младенца, которого бы так часто фотографировали. Есть такие смешные фотки! Когда мы с его мамой смотрели альбомы, я прям обхохоталась.
Это было правдой. Она действительно смотрела с Галиной Петровной семейные альбомы, ела праздничные пироги, восхищалась и спрашивала рецепт, она ездила к ним на дачу, помогая полоть грядки, короче говоря, за считаные недели Ленка, пришедшая к ним в школу в девятом классе, стала для родителей Влада «своим человеком». Именно она, а не Светланка, которую они знали с первого класса.
Объяснимо и закономерно, но очень-очень обидно.
Впрочем, нет худа без добра. С горя Света с головой ушла в учебу и окончила школу с золотой медалью. У нее были грандиозные планы: не просто вуз, а университет, да не какой-нибудь, а лучший — МГУ.
Была и еще одна, крайне неприятная вещь, которая заставила девушку забыть о любовных переживаниях. Весной бабе Кате, которая уже давно недомогала, сделалось совсем худо. Врачи поставили беспощадный диагноз: рак крови. В день последнего Светиного школьного экзамена бабушка скончалась. А накануне она впервые заговорила о своем муже, погибшем на войне, и от этого Светлана восприняла ее смерть еще ужаснее и трагичнее. По наивности ей казалось, что эта откровенность не просто естественное желание облегчить душу перед уходом в иной мир, а новая веха в истории их семьи. Ведь раньше никто из них не говорил на эту тему…
Без Влада было плохо, без бабушки стало пусто.
Но в университет Света поступила. Экономический факультет МГУ с первого раза покорился провинциальной девочке, что по тем временам казалось невероятным, почти чудом.
После смерти бабушки Светлана почувствовала еще большую ответственность за младшую сестру. Чем старше становилась Милочка, тем сильнее была не похожа на Светлану — и училась не столь прилежно, и легкомыслия в ней наблюдалось куда больше, в голове одни мальчики, тряпки, танцульки и все такое прочее. Но она была столь очаровательна, что все сходило ей с рук. Но только до десятого класса. В последний школьный год Милочке пришлось перемениться. Старшая сестра, несмотря на то что уехала из родного дома, активно взялась за нее. Тратила чуть не всю стипендию на междугородные переговоры, заставляла заниматься, сама составила для нее программу подготовки в университет и требовала еженедельно присылать контрольные работы. Милочка роптала, но слушалась. Мальчики и дискотеки отодвинулись на второй план, их место заняли алгебра и начала анализа, русский язык и литература.
- Предыдущая
- 35/66
- Следующая
