Каббала, ереси и тайные общества.(1914 год) - Бутми Н. Л. - Страница 32

Поэтому прав Шустер, когда говорит, что «все эти Божьи Друзья, Бегарды, Вальденсы и проч. запечатлевали свои убеждения в широких массах народа и со своей стороны возделывали почву, на которой впоследствии могли успешно взойти посевы реформации».

И прав парижский факультет богословия. который в своем суждении от 15 апреля 1521 г. обвиняет Лютера в том, что он стремится восстановить лжеучения вышепоименованных еретиков и создать новые, что, отвергнув наставления Церкви и св. отцов, он стал ересиархом и деятельным обновителем старых ересей; что, о свободе воли рассуждая, следует Манихеям, о покаянии и о том, что таковому предшествует — Гуситам и Никлефистам, об. исповеди — Пикардам и Кафарам, об осуждении еретиков, об иммунитете духовенства и об. евангельских соборах — Вальденсам и Чешским Братьям и т.д.; что он враг, зловредный Церкви и Самого Христа и отвратительный возобновитель древних богохульств .

Действительно, это сходство с каббалистическими ересями чрезвычайно явно выражено у Лютера в отрицании всех авторитетов, кроме св. Писания, которое каждому предоставляется толковать по собственному разумению, в почитании Христа только, как Искупителя, но отнюдь не Законодателя, с вытекающей отсюда свободе от всякого нравственного закона, а в особенности в ужасном и кощунственном лжеучении, будто добрые дела и праведная жизнь угодны не Богу, а диаволу, и будто делать зло запрещает именно диавол (сравните с учением гностиков и манихеев гл.II и III).

Денифле указывает, ссылаясь на сочинения и письма самого ересиарха, что Лютер не. признает видимой Церкви, а потому отвергает ее авторитет, церковную иерархию, св. Отцев и св. Предание. Человек, по учению Лютера, должен искать спасения на свой страх; для этого дано св. Писание; каждый волен толковать его, как умеет, и выводит из него свой нравственный закон. — Вот она, настоящая свобода совести.

Лучшим примером того, куда могла привести проповеданная Лютером свобода каждого толковать св. Писание по собственному разумению, может служить «пророк» Анабаптистов Иоанн Лейденский, который, читая Библию, открыл в ней, что ему надлежит иметь одиннадцать жен сразу.

Таким образом, каждый становился собственным судьею и единственным для себя авторитетом — сверхчеловеком, притом святым святостью Спасителя, ибо, по учению Лютера, крещением мы приобщаемся к делу и святости Искупителя: «говори с уверенностью, я свят, спасен, я сын и наследник Божий, ибо я крещен.

В письме 1521 г. к Меланхтону Лютер поучает: «Будь грешником, греши смело, но еще смелее веруй и радуйся о Христе» .

Поэтому Крещение и остальные таинства служат лишь символическими залогами этой уверенности каждого в собственной святости .

Авторитет властей, Церкви, святых и даже ангелов упраздняется; в области не только нравственной, но и гражданской жизни для каждого обязателен только тот закон, который ему нравится. Реформированный Лютером христианин свободен, и никакая попытка ограничить его произвол может исходить только от диавола, хотя бы последний явился даже в образе Христа .

Этот, весьма своеобразный для христианина взгляд на роль диавола особенно ярко выражен в письме Лютера к Иерониму Веллеру (1530 г.).

«Как, только диавол, — пишет Лютер, — дразнит тебя грешными мыслями, ищи развлечений среди людей, пей и веселись. Надо иногда больше пить., шутить, делать глупости, или какие-либо грехи из ненависти и презрения к- диаволу, дабы не дать ему возможности мучить нашу совесть мелочами; иначе мы будем побеждены, если станем слишком боязливо остерегаться греха. Поэтому, если диавол, говорить: не пей то отвечай ему: именно потому-то я буду пить еще больше, что ты это запрещаешь. Надо всегда делать то, что диавол запрещает». Затем Лютер ставит в пример самого себя: «Неужели ты думаешь, что я по иной причине так много пью, так безудержно болтаю, так часто чревоугодничаю, как для того, чтобы досадить диаволу и насмеяться .над ним, вместо того, чтобы он издевался надо мною? О, если бы я мог совершить какой-либо выдающийся грех, чтобы только насмеяться над диаволом и доказать ему, что я не признаю греха и не сознаю его за собою. Все десять заповедей должны мы, несмотря на угрозы диавола, совершенно изгнать из своих мыслей» .

Учение Лютера в его первоначальном виде не только представляло собою полное извращение христианства, но его даже вообще нельзя назвать религиею, так как назначение всякой религии, хотя бы самой грубой — прежде всего сделать возможным человеческое общежитие; проповедь же Лютера ни к чему иному не могла привести, как к анархии, политической, социальной и нравственной.

Такая анархия входила в цели Темной Силы, руководившей Лютером и другими деятелями реформации. Но, когда высшая церковная власть перешла в руки тех германских князей, которые воспользовались именем Лютера, чтобы овладеть церковным имуществом и освободиться от опеки Рима, то невозможность оставить учение Лютера в его первобытном виде стала для них вполне очевидною. Первые шаги к упорядочению этого учения были сделаны ближайшими сотрудниками Лютера и им самим. Уже в 1530 г. протестантские князья представили на сейм в Аугсбурге свое исповедание веры, составленное другом Лютера, Меланхтоном, а в 1545 г. сам Лютер в подписанной им «Виттенбергской реформации» допускает восстановление церковной иерархии, если владетельные князья найдут это полезным. Наконец, в 1580 г. протестантские богословы вырабатывают так называемое «ортодоксальное лютеранство», заключенное в строго определенные и не подлежащие изменению формулы. Заметим, кстати, что, основываясь на «Пространном исповедании о Причащении» Лютера от 1528 г. во вступительной части которого сам реформатор заверяет, что «он теперь не пьян и не легкомысленен и знает, что говорит», а также предостерегает своих последователей против козней сатаны, потому что он, Лютер, «по Божией милости очень хорошо знает сатану» — на основании этого творения самого Лютера, можно с уверенностью сказать, что лютеранскую ересь, от православной Церкви отделяет, еще большая пропасть, чем от римско-католической.

Между тем, основная идея Лютера о свободе толкования св. Писания принесла свои плоды: Лютер, как говорит Денифле, отвергнув св. Предание, Церковь, св. Отцев, оградился от авторитетов прошлого и широко открыл двери авторитетам будущего. Действительно, вслед за Лютером появляются новые проповедники, из которых каждый, согласно своему разумению св. Писания, создает собственную веру и собственного Христа. В результате, реформаторское движение приводит к возникновению многих, более или менее различных между собою вероисповеданий и еще большего количества разнообразных сект. Так снова оправдываются слова св. Иринея (книга 111, стр. 221) о гностиках: ...«Премудростью каждый из них называет приобретенный им вымысел... ибо каждый из них, будучи совершенно превратного мнения, не стыдится, искажая учение истины, проповедовать самого себя».

Вызванная реформациею разъединение и шаткость верований облегчают работу той Темной Силы, которая в течение многих веков добивается разрушения христианской цивилизации.

Прежде всего, положение иудеев, после реформации значительно улучшается как в протестантских странах так и в католических.. Христиане слишком заняты своими распрями, чтобы иметь время думать об избранном племени. Религиозная и политическая сумятица, вызванная реформацией, споры о вопросах веры, борьба с многочисленными сектами, кровопролитные религиозные войны отвлекают внимание христианского мира от иудеев. Таковы немедленные и вполне осязательные выгоды, которые приносят иудеям реформации.

Кроме того, Бернар Лазар не даром называет протестантство «торжеством иудейского духа»... «Протестанты, — говорит он, — забыли Евангелие для Библии и Апокалипсиса... Большая часть протестантских сект были наполовину иудейскими». Да и сам Лютер стал антисемитом, лишь после того, как подобно Магомету, потерпел неудачу в своих попытках обратить иудеев .

Если протестантство было, как, говорит Бернар Лазар, «торжеством иудейского духа», то оно несомненно должно было создать благоприятные условия для дальнейшего успеха разрушительной деятельности иудеев.