Каиново семя - Клюева Варвара - Страница 2

• Предыдущая
• 2/70
• Следующая

Но Гуляев не очень-то полагался на его слова. Нет, он верил, что парень говорит искренне, такие вещи следователь со стажем видит сразу. Но не верил в естественное происхождение приступа. Каким-то образом преступник все же подобрался к охраннику или к его пище. Не мог же он рассчитывать на такое невероятное стечение обстоятельств - потерявший сознание охранник, удалившаяся в туалет сиделка... Как, кстати, злоумышленник узнал, что она удалилась? Подслушивал под дверью? Опасно! Кто угодно мог увидеть его из коридора. Сиделка была сообщницей? Нет, учитывая способ убийства, это совершенная бессмыслица.

Дело в том, что с Турусовой покончили довольно необычным способом. Сиделка поставила ей капельницу, дала легкое успокоительное и, когда пациентка уснула, ушла в туалет. Тем временем кто-то тихонько прокрался в палату, бесшумно закрыл задвижку на двери туалета, снял трубочку капельницы с воткнутой в руку иглы, а потом надел трубочку обратно и быстро вышел. Пузырек воздуха, попавший в вену, остановил сердце Альбины Николаевны. И если бы не запертая в туалете сиделка, никто бы не заподозрил неладное. У тяжело больной пациентки отказало сердце - что ж, бывает. Прозектор провел бы заурядное, положенное по закону вскрытие, с легкой душой вписал бы в графу "причина смерти" диагноз "сердечная недостаточность", и никакого расследования не случилось бы. Другое дело, если танатолог уверен, что человека убили. Тогда он, засучив рукава, как проклятый ищет причину этой самой сердечной недостаточности. Словом, будь сиделка сообщницей, она бы сама проделала весь фокус, предварительно отключив кардиограф. А минут через пять снова подключила бы, подняла тревогу и занялась бесполезной уже реанимацией. Тогда и охранника не нужно вырубать, и милицию никто бы не вызвал. Чистое, аккуратное, безупречное убийство. Нет, сиделка невиновна, это ясно. Конечно, припугнуть ее во время допроса не помешает, но чутье подсказывало Гуляеву, что это ничего не даст.

По его мнению, никто из медицинского персонала клиники Турусову не убивал. Во-первых, все сотрудники работали там давно и неплохо зарабатывали, а значит, подкупить их было непросто. Во-вторых, тот, кто попытался бы их подкупить, сильно рисковал. Где гарантия, что о первой же его попытке не станет известно правоохранительным органам? А в-третьих, у медиков всегда есть возможность обстряпать убийство так, что комар носа не подточит. Особенно если пациент на ладан дышит.

Человек "с улицы" тоже исключался. Пропускная система в клинике была очень суровой. Пропуска оформляли строже, чем на каком-нибудь режимном заводе. Фотографировали цифровой камерой и загоняли снимок в компьютер вместе со всеми данными получившего допуск. Любой, кто входил в клинику, непременно должен был миновать один из нескольких тамбуров с дежурными охранниками. Охранник набирал номер пропуска, и на экране его компьютера появлялось крупное изображение физиономии работника или посетителя. И только убедившись в том, что на экране высветилось лицо стоящего перед ним человека, дежурный отжимал кнопку, блокирующую прозрачную пуленепробиваемую дверь. Когда срок действия пропуска кончался, программа автоматически закрывала доступ к данным его обладателя, и после ввода номера на экране появлялось соответствующее сообщение. Для посетителей срок действия пропуска кончался с выпиской больного, которого они навещали, а данные о выписке поступали в сеть из регистратуры, как только там оформляли документы. Хотя можно было аннулировать пропуск и раньше - например, если больной вдруг отказывался принимать визитеров. А вот позже - ни в коем случае.

Таким образом, по разумению Сергея Владимировича, круг подозреваемых следовало ограничить техническим персоналом клиники и посетителями. И начинать, конечно, нужно с визитеров самой Альбины.

В ответ на запрос о пропусках, выданных для посещения госпожи Турусовой, больничный компьютер выдал список из пяти имен:

Турусов Виктор Павлович - муж покойной;

Турусова Марина Викторовна - дочь;

Зарифуллин Равиль Рушанович - телохранитель дочери;

Морозов Александр Викторович - телохранитель дочери;

Желнин Виталий Григорьевич - личный помощник Турусовой.

Но начать Гуляев решил все-таки не с них. Для того чтобы правильно построить допрос, желательно иметь представление о человеке, которого собираешься допрашивать, о его характере, стиле мышления, о его взаимоотношениях с жертвой наконец. И, раздумывая, от кого бы такие сведения получить, Сергей Владимирович, конечно же, вспомнил о Вольской.

Оксана тоже была его одноклассницей и дружила с Альбиной с незапамятных времен. По слухам, ее профессиональное мастерство дважды спасло Альбине жизнь, причем один раз - вместе с жизнью Алькиного ребенка. Она была крестной матерью Марины. Опять же по слухам, Турусов в благодарность за спасение жены неизменно проталкивал Оксану вверх по служебной лестнице. При его поддержке Вольская в тридцать семь лет стала главврачом областной больницы. Именно Турусов одолжил Вольской денег и всячески помогал с оформлением документов и регистрацией, когда она решила открыть частную клинику. Короче говоря, едва ли кто-нибудь лучше Оксаны знал саму Альбину и ее домочадцев - со всеми тонкостями и подводными течениями их взаимоотношений. А учитывая личное знакомство с Вольской и общие воспоминания о младых годах, Гуляев не сомневался, что лучшего информатора ему не найти.

Поколебавшись, он отказался от мысли пригласить ее повесткой в прокуратуру. Казенные дома не очень-то способствуют обмену трогательными воспоминаниями и задушевным беседам. Сергей Владимирович позвонил Вольской по телефону и попросил о встрече. После паузы, показавшейся ему мучительно долгой, она пригласила его к себе домой.

- Ты, наверное, хотел встретиться на нейтральной территории? - сказала она, когда Сергей после небольшой заминки поинтересовался, удобно ли это. - Извини, но на ресторан у меня сегодня нет сил. После трех операций я обычно уползаю из клиники на четвереньках. Подъезжай часам к десяти, надеюсь, к тому времени я уже доползу.

Он явился к ней, точно жених, - в костюме, белой рубашке, при галстуке. Даже с цветами. А Оксана скользнула по нему безучастным взглядом и поприветствовала без улыбки:

- Ну здравствуй, Рыжик. Сколько лет, сколько зим. Проходи, будь как дома. - И открыла пошире дверь.

Гуляев чуть не задохнулся от изумления, когда ее увидел. Она действительно смертельно устала, это было ясно сразу: лицо бледное, под глазами синева, веки полуприкрыты, словно ей невмоготу их удерживать. Невмоготу улыбаться, напрягать мышцы лица. Но даже в таком плачевном состоянии выглядела Оксана потрясающе. Если бы Сергей не знал точно, сколько ей лет, ни за что не дал бы больше тридцати пяти... ну, сорока. И главное, с годами она стала не то чтобы красивее, а интереснее, что ли. Есть такие лица, которые время не портит, а облагораживает, словно вдохновенный резец мастера. Черты под таким резцом приобретают неповторимость, линии - четкость и выразительность. И юная, симпатичная, но вполне заурядная мордашка превращается едва ли не в иконный лик.

- Ты чего застыл на пороге? Сражен моей неземной красой? - Ксана заставила-таки себя растянуть губы в улыбке. - Давай цветы и проходи. Если мы простоим еще минуту, я просто рухну на пол.

- Прости. - Гуляев отдал ей цветы и суетливо нагнулся расшнуровать ботинки. - Мне, наверное, не следовало сегодня приходить. Ты же предупредила, что устаешь...

Ксана молча пожала плечами и ушла в комнату. Вот и понимай как хочешь. Когда Гуляев вошел вслед за ней, она втискивала по одной его гвоздики в вазу к другим гвоздикам. Помимо этой вазы в комнате стояло еще штук шесть, все полные цветов. Розы, лилии, ирисы, тюльпаны... И даже коробочка с орхидеей.

- М-да, неудачное подношение у меня получилось, - пробормотал Сергей Владимирович. - Надо было коробку конфет принести. Или бутылку вина.

Ксана усмехнулась, открыла застекленную узорчатым стеклом дверцу шкафа, и Гуляев увидел, что все его полки заставлены конфетными коробками.

• Предыдущая
• 2/70
• Следующая