Девственная селедка - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 14

• Предыдущая
• 14/40
• Следующая

— Ева, маленькая моя, что? Тебя кто-то обидел? Что стряслось? Ну скажи мне, я помогу, ну, хватит плакать. А то я тоже начну реветь, куда это годится?

— Иваныч, я не знала… ей богу, только вчера первый раз заподозрила… я не хотела… Я сделаю аборт, только не бросай меня, я тебя так люблю, я без тебя умру… У меня вот и направление уже есть… Не беспокойся, я ж не виновата, что встретила его раньше… А люблю тебя одного…

Наконец до него дошел смысл сказанного.

— Ты что, беременна?

— Ну да. Но…

— От него беременна?

— Да, но…

— Ну вот что… Никаких абортов. И никакого Платона. Это будет наш ребенок, мой, понимаешь? И я клянусь, что буду любить его, как своего. Дело ведь не в том, кто биологический отец. Главное, кто его вырастит. А я его выращу. И буду любить как самого своего. И потом ты мне еще родишь, правда?

— Иваныч… ты… ты самый лучший, я люблю только тебя… И мне так больно, что я… Что он был у меня, я его не любила, и никогда не хотела…

— Да брось ты о нем! Не было его! Понимаешь, не было! И потом ребенок от него будет очень красивый, а от меня — это еще большой вопрос… Все к лучшему, глупая девочка.

— А ты откуда знаешь, что он красивый?

— А он тут приходил как-то.

— И что?

— Да ничего. Поглядел я на него и подумал, а Евка-то моя дурища, такого роскошного парня на меня променяла.

— А что ты ему сказал?

— Да ничего, он меня просто за маляра принял. А я глянул на него и загордился.

— Иваныч, родненький мой, я люблю тебя как… Ненормальная… я даже просто подумать не могу, что было бы, если б я тебя в метро не увидела. Я бы всю жизнь несчастная была… А сегодня как мне сказали, какой у меня срок… Думала с ума сойду, если ты меня бросишь…

— Не дождешься! Я же в конце концов знал, что у тебя парень есть, так что ж теперь… Я люблю тебя. И тоже иногда думаю, что, если б я тогда тебя не дождался… От одной мысли плохо делается…

— Знаешь, Иваныч, у нас в ЗАГСах говорят всякую фигню, когда поздравляют, а в заграничном кино так красиво… В горе и в радости, в болезнях там и вообще, так я тебе заранее скажу — обещаю любить тебя всегда, в горе и в радости, здорового и больного, до гробовой доски… Вот!

Он засмеялся, прижал ее к себе, стал целовать в волосы, и она не видела, что на глазах у него были слезы.

После ужина Родион с Олегом ходили гулять. Они шли, лениво перебрасываясь какими-то необязательными фразами, наслаждаясь свежим морским воздухом и умением молчать рядом друг с другом. Родион думал о Лали. Кажется, я ей все-таки нравлюсь, во всяком случае, когда утром еще до завтрака мы столкнулись на пустынном пляже, она улыбнулась как-то ласково и вошла в воду вместе со мной и мы поплыли к буйкам, а потом довольно долго болтали о какой-то чепухе, повиснув на тросе. Родион говорил, как ему нравится Петя, какой это умный и добрый парень. Она радовалась. Какой матери не доставит удовольствия подобный разговор. А после завтрака он увидел, как Лали с сыном играли в пинг-понг, подошел, сыграл партию с выигравшим у матери Петькой…

— Ну что, дружище, не клеится роман? — прервал его мысли Олег.

— Терпение в данном случае залог успеха.

— Но курортного романа явно не будет.

— А мне и не надо.

— Ой, врешь.

— Нет, Олег, я понял, что она мне нужна не на пересып, она мне просто нужна. Улавливаешь разницу?

— Но она живет в другой стране.

— Слава богу, сейчас это не препятствие.

— И ты готов ради этой практически незнакомой бабенки пожертвовать своей пресловутой свободой?

— А черта ли мне в этой свободе, если у меня будет такая женщина?

— Да, друг, ты влип. Я, правда, только увидев ее, понял, что она тебе понравится, но не настолько же…

— Я и сам от себя не ожидал… Знаешь, смешно в моем возрасте и с моим опытом, но когда я ее вижу, у меня перехватывает дыхание. Глупо, да?

— И ты не сделал даже попытки…

— Нет. Я боюсь…

— Боишься? Ну и ну! А чего боишься? Что отошьет?

— Нет. Боюсь обидеть, боюсь показаться наглецом, мужланом…

— Да может, она только этого и ждет? Она женщина в самом соку, муж умер…

— Нет. Я уверен, что все не так. Нахрапом тут ничего не добьешься. Только терпением…

— И у тебя оно есть?

— Представь себе. Цель оправдывает средства.

— И какая у тебя цель?

— Быть всегда рядом с ней и умереть в один день.

— Я не узнаю тебя, Родя.

— Я сам себя не узнаю.

— А как же твои девочки?

— А девочки… девочки помогут скоротать время на пути к заветной цели.

— Фу, слава Богу, а то я уж подумал, ты и впрямь решил…

— Я решил, но я же живой мужик… И все-таки у меня в жизни появилась цель. И я ее добьюсь, во что бы то ни стало. Тем более что у меня уже есть союзник. Ее сын. Кстати, чудесный парень. Такой мог вырасти только в атмосфере любви. Там, похоже, была настоящая любовь. А это значит, она на нее способна. Знаешь, что мне Петя рассказал? Несколько лет назад они втроем отдыхали где-то в Испании. Отец куда-то уехал, они вдвоем в матерью были на пляже и вдруг видят — к берегу идет яхта… с алыми парусами. Это было какое-то место, где мало русских и почти никто не понял…

— Это муж был?

— Ну конечно.

— Надо сказать, довольно пошло…

— Нет, если от души… Мне понравилось.

— Но повторить подобный номер уже нельзя.

— Яине собираюсь, но, значит, там была романтика в отношениях, и она ее ценит. Я придумаю что-то свое…

— Ох, Родька, боюсь, что свежих идей уже не осталось.

— Новое — это хорошо забытое старое. Ты, Олежка, тоже думай, авось что в голову придет.

— Делать мне больше нечего, — проворчал Олег.

— Ну, мало ли…

— Не обещаю. Ладно, что-то я утомился от твоих любовных переживаний. Да и вообще, я тебя знаю лет тридцать, но такого что-то не припомню.

— А я себя знаю уже сорок шесть лет и тоже не припомню. Все когда-то случается впервые.

— Да пошел ты… Все, до завтра, — сам не зная почему рассердился Олег Васильевич. Только уже дойдя до дверей своего номера, он вдруг подумал: а может я просто завидую Родьке, что он еще способен на такие чувства?

Родион же решил пойти в бар, авось там сидит Лали и пьет свой любимый «Манхэттен»? Петька с приятелем опять подался в город. Но в баре он ее не обнаружил.

— Родион Николаевич! — окликнули его две дамы, с которыми его познакомили Долговы. — Вы кого-то ищете?

— Да, мы с Олегом потерялись. Ничего, пойду к нему.

И он поспешил ретироваться. Спустился на лифте к пляжу. Пляжный бар сегодня был закрыт. Он пошел по дорожке вдоль пляжа и вдруг заметил на песке у воды женскую фигурку. Лали? Она сидела на песке, обхватив руками колени. Он пригляделся. Она! Сидит одна в темноте… Плачет? Он сбросил с ног сабо и тихонько подобрался поближе. Да, это она. Плачет. Он подошел совсем близко.

— Лали!

Она вздрогнула.

— Вы? Что вы тут делаете?

— Шел мимо. Заметил вас. Только и всего. Мне уйти?

— Да нет… Скажите, который час?

— Половина одиннадцатого.

— Спасибо.

Она хотела встать, но у нее затекла нога. Он подал ей руку. Она поднялась.

— Простите, я…

— Вы плакали?

— Нет-нет, все в порядке, спасибо, я пойду.

— Я вас провожу, мы же соседи.

Она сделала несколько шагов и вскрикнула.

— Что такое?

— Ничего, пройдет, свело ногу, у меня иногда бывает, сейчас пройдет.

Он видел, что она не притворяется. Присел на корточки, пощупал икру. Она и в самом деле словно закаменела.

— Сядьте вот на лежак. Я помассирую.

Боль видимо была очень сильной, потому что она послушно опустилась на лежак. Он осторожно и умело начал массировать ногу. Она закрыла глаза и закусила губу.

— Очень больно?

— Да.

— И часто у вас такое бывает?

— Нет.

— Но как же вы рискуете заплывать так далеко, ведь если такая судорога в воде…

• Предыдущая
• 14/40
• Следующая