Большая Советская Энциклопедия (ЧА) - Большая Советская Энциклопедия "БСЭ" - Страница 39

  Немецкая классическая философия (Ф. Шеллинг, Г. Гегель) ввела различение неорганичного и органичного (саморазвивающегося) целого; однако органичное целое связывалось лишь с развитием духа, а не материи. В 19—20 вв. подобное толкование отношения Ч. и ц. развивалось в различных идеалистических концепциях (неовитализм, холизм, интуитивизм и др.).

  Критически переосмысливая традиции немецкой классической философии, К. Маркс сформулировал принципы изучения органичных целых — методвосхождения от абстрактного к конкретному , диалектическое понимание анализа и синтеза и т.д.; он явился также основоположником методологии научного исследования общества как целого. Обобщая данные теоретических концепций и дисциплин, основанных на целостном подходе к объектам (концепция интегративных уровней в теоретической биологии, исследования в генетике, экологии, физиологии, психологии, лингвистике и т.п.), диалектический материализм даёт рациональное объяснение диалектики Ч. и ц. Не только теоретически, но и на экспериментальном материале было показано, что в случае сложноорганизованных объектов целое несводимо к сумме частей. Была раскрыта недостаточность для решения проблемы формулы «целое больше суммы частей», поскольку она неявно исходит из предположения об аддитивности (суммарности, не образующей целостности) свойств целого: целостность выступает здесь как некий остаток от вычитания суммы частей из целого. Решение проблемы состоит в том, что целое характеризуется новыми качествами и свойствами, не присущими отдельным частям (элементам), но возникающими в результате их взаимодействия в определённой системе связей. Эта особенность любого целостного образования, которую можно назвать свойством интегративности, позволяет понять и все остальные специфические черты целого. К этим чертам относятся: возникновение нового в процессе развития; появление новых типов целостности; возникновение новых структурных уровней и их иерархическая соподчинённость; разделение целостных систем на неорганичные и органичные, основанное на том, что в неорганичной системе (атом, молекула и т.п.) свойства частей хотя и отражают природу целого, но всё же определяются главным образом внутренней природой частей, тогда как в органичной системе (какой являются, например, биологические и социальные объекты) свойства частей целиком определяются свойствами целого.

  Логические противоречия заключает и взятая в общем виде постановка вопроса: что чему предшествует — целое частям или наоборот. В отношении Ч. и ц., как показал ещё Гегель, ни одна из сторон не может рассматриваться без другой. Целое без (до) частей немыслимо; с другой стороны, часть вне целого — уже не часть, а иной объект, т.к. в целостной системе части выражают природу целого и приобретают специфического для него свойства.

  Между частями органичного целого (а также между частями и целым) существует не простая функциональная зависимость, а значительно более сложная система разнокачественных связей — структурных, генетических, связей субординации, управления и т.п., в рамках которой причина одновременно выступает как следствие, полагаемое как предпосылка. Взаимозависимость частей здесь такова, что она выступает не в виде линейного причинного ряда, а в виде своеобразного замкнутого круга, внутри которого каждый элемент связи является условием другого и обусловлен им (см. К. Маркс, там же, с. 229). Целостный (структурный) подход не является альтернативой причинного объяснения — он лишь показывает недостаточность однозначной причинности при анализе сложной системы связей. Более того, сам принцип структурного объяснения в определённом отношении может рассматриваться как дальнейшее развитие принципа причинности .

  Современное познание разрешает и известный познавательный парадокс: как познать целое раньше частей, если это предполагает знание частей раньше целого? Познание Ч. и ц. осуществляется одновременно: выделяя части, мы анализируем их как элементы данного целого, а в результате синтеза целое выступает как диалектически расчленённое, состоящее из частей. Изучение частей является в конечном счёте единственно возможным путём изучения целого. В то же время результаты исследования частей входят в систему научного знания лишь благодаря тому, что они выступают как новое знание о целом. Анализ диалектической взаимосвязи Ч. и ц. является важнейшим методологическим принципом научного познания.

  Лит.: Энгельс Ф., Анти-Дюринг, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 20; Ленин В. И., Философские тетради, Полн. собр. соч., 5 изд., т. 29; Афанасьев В. Г., Проблема целостности в философии и биологии, М., 1964; Югай Г. А., Диалектика части и целого, А.-А., 1965; Блауберг И. В., Проблема целостности в марксистской философии, М., 1964; Блауберг И. В., Юдин Б. Г., Понятие целостности и его роль в научном познании, М., 1972; Кремянский В. И., Структурные уровни живой материи, М., 1969; Parts and wholes, N. Y.—L., 1963; Heisenberg W., Der Teil und das Ganze, 4 Aufl., Münch., 1971.

  И. В. Блауберг, Б. Г. Юдин.

Часы' астрономи'ческие, часы, отличающиеся большой точностью и используемые при астрономических наблюдениях. Знание точного времени необходимо при решении большинства задач астрометрии , а также некоторых других разделов астрономии.

  С древнейших времён вплоть до 15 в. время в астрономии измерялось солнечными, песочными и водяными часами. Часы с механизмом из зубчатых колёс впервые были применены для астрономических наблюдений в 1484. Однако вследствие несовершенства регулятора показания таких часов были грубы. Маятниковые часы, созданные впервые Х. Гюйгенсом (1657), нашли широкое применение в службах времени . Невозможность пользоваться маятниковыми часами в условиях мореплавания стимулировала создание хронометра , который обеспечивает точность хода, достаточную в экспедиционных условиях, хотя и меньшую, чем у маятниковых часов. Главное требование, предъявляемое к Ч. а., сводится к обеспечению максимального постоянства периода, колебаний их регулятора (в маятниковых часах — маятника ). При постоянном ускорении силы тяжести период колебаний маятника зависит: от приведённой длины маятника, от амплитуды, от плотности среды, в которой колеблется маятник. Изменение этих величин оказывает существенное влияние на ход часов. Так, изменение приведённой длины маятника, происходящее главным образом из-за непостоянства температуры, на 1 мкм вызывает изменение суточного хода часов на 0,04 сек. Для максимального уменьшения влияния температуры на ход часов стержни маятников изготовляют из материалов с малым коэффициентом температурного расширения, устраивают различные компенсационные приспособления, часы помещают в изотермические камеры. Амплитуды маятников Ч. а. обычно не превышают 120¢. Изменение этой величины на 0¢,1 изменяет суточный ход на 0,011 сек . Для устранения влияния изменении плотности среды маятник или весь механизм часов помещают в сосуд, из которого частично удалён воздух.

  В конце 19 — начале 20 вв. получили распространение часы Рифлера, изменение суточного хода которых не превышало ±0,01 сек. В часах Рифлера впервые был применен т. н. свободный спуск маятника (см. Часы ). В 1910 была разработана конструкция маятниковых часов Шорта с суточным изменением хода, не превышавшим ±0,01 сек. Основной особенностью этих часов является применение двух маятников. Первичный («свободный») маятник, освобожденный от всякой механической работы, помещается в стеклянный цилиндр, в котором поддерживается давление 20 мм рт. ст. Цилиндр устанавливается в помещениях с круглогодично поддерживаемой постоянной температурой. Всю механическую работу по приведению в действие механизма часов исполнял вторичный маятник («маятник-раб»), колебания которого с помощью специальной электрической системы синхронизировались с колебаниями первичного. Вторичный маятник даёт импульс для поддержания колебаний обоих маятников. Наиболее точные маятниковые часы — Федченко часы с изохронным подвесом маятника, обеспечивающим стабильную амплитуду качаний. Точность этих часов сравнима с точностью лучших кварцевых часов , которые появились в 40—50-х гг. 20 в. Последние на относительно небольших интервалах времени обеспечивают точность отсчёта моментов времени, существенно более высокую, чем это дают астрономические наблюдения, но вследствие эффекта «старения» кварцевой пластинки они не могут определять самостоятельно равномерную шкалу времени. Кварцевые часы произвели переворот в деле получения и хранения точного времени. Это обеспечивается сопоставлением показаний многих кварцевых часов и астрономическими наблюдениями (см. Время ).