Месть Черного Вулми - Говард Роберт Ирвин - Страница 1

• 1/11
• Следующая

Черный Вулми, пошатываясь, вышел из каюты на палубу «Какаду» с трубкой в одной руке и большой флягой в другой. Шляпы на нем не было, распахнутая рубашка открывала широкую волосатую грудь. Запрокинув голову, он осушил флягу и со вздохом сожаления отбросил ее в сторону, затем внимательно оглядел палубу. На ней от носа до кормы вповалку лежали матросы.

Над кораблем стоял запах не хуже, чем в пивоварне. Повсюду между телами спящих перекатывались пустые пивные бочонки. Вулми был единственным, кто еще держался на ногах. Вся команда от юнги до боцмана отсыпалась после ночной попойки, включая и рулевого.

Впрочем, штурвал надежно закрепили, а море казалось на редкость спокойным, ветер не менялся, и особой нужды в рулевом не было. Далеко на востоке виднелась тонкая голубоватая полоска земли. До полудня было далеко, и солнце в ясном небе еще не пекло, а только ласково пригревало.

Вулми еще раз сочувственно оглядел свою команду и лениво повернулся в сторону горизонта. То, что он увидел, заставило его протереть глаза. Вопреки ожиданиям, океан не был пустынным. Всего в какой-нибудь сотне ярдов от «Какаду», держа курс прямо на него, шел корабль — высокий, с квадратными парусами.

Его белый корпус ослепительно блестел на солнце, на мачте развевался английский флаг. Вдоль борта стояли готовые к бою матросы с абордажными крючьями в руках, а возле корабельных пушек канониры держали зажженные фитили.

— Все к бою! — в замешательстве выкрикнул Вулми. Ответом ему был дружный храп. Никто из спавших не шелохнулся.

— Очнитесь, паршивые псы! — прорычал капитан пьяной команды. — Просыпайтесь, черт вас возьми! На нас идет королевский корабль!

До него донеслись отрывистые команды с борта стремительно приближавшегося фрегата.

— Тысяча чертей!

Отчаянно ругаясь на ходу, он бросился к пушке и развернул ее дулом к фрегату. Все плыло у него перед глазами, но прицелиться все же удалось.

— Сдавайся, проклятый пират! — На носу английского корабля стоял капитан с обнаженным мечом в руке.

— Убирайся к дьяволу! — рявкнул Вулми, высыпав дымившиеся угольки из своей трубки в запальный канал пушки.

Прогремел выстрел, из дула поднялось белое облачко, и двойной заряд мушкетных пуль как косой выкосил нескольких матросов на палубе фрегата.

Ответный выстрел прогрохотал, как гром, и на палубу «Какаду» обрушился настоящий железный дождь, сразу окрасив ее в красный цвет. Затрещали паруса, лопнули канаты, полетели в разные стороны деревянные обломки, палубу залила кровь.

Огромное железное ядро размером с человеческую голову расплющило пушку. Вулми отбросило к борту, и он упал, с треском ударившись головой о доски палубы.

Этот удар оказался слишком сильным даже для крепкой головы ирландца, он потерял сознание и уже не слышал победных возгласов и топота победителей по окровавленной палубе, как, впрочем, и вся его команда, пьяный сон которой сменился черным сном смерти.

Капитан фрегата «Доблестный» Его Королевского Величества Джон Уэнтард не спеша потягивал вино. Он был высок, строен, с узким бледным лицом, бесцветными глазами и выдающихся размеров носом. Одет он был весьма скромно по сравнению со своими офицерами, которые в почтительном молчании сидели за столом из красного дерева в капитанской каюте.

— Приведите пленника, — приказал он коротко, и в его холодных глазах блеснуло нечто вроде самодовольства.

Четверо загорелых матросов ввели Черного Вулми со связанными руками. Его ноги были скованы цепью, достаточно длинной, для того чтобы он мог идти сам. На густых черных волосах запеклась кровь, изодранная в клочья рубашка едва прикрывала загорелое мускулистое тело. Сквозь низкое окно он увидел в последний раз мачты тонущего «Какаду». Команде фрегата на этот раз не досталось богатой добычи. Во взглядах победителей, перед которыми стоял теперь Вулми, не было и тени сострадания, однако его это обстоятельство нимало не смущало. Он спокойно и прямо смотрел на офицеров, и на его лице отражалось лишь язвительное недоумение. Уэнтарду это не понравилось. Он предпочитал, чтобы пленники корчились перед ним от страха, тогда он чувствовал себя олицетворением Правосудия и карал виновных со всей беспощадностью, на какую был способен.

— Так ты и есть тот самый знаменитый среди пиратов Черный Вулми?

— Я Вулми, — коротко ответил пленник.

— А я-то думал, что ты, как и все подобные негодяи, будешь врать про то, что состоишь на службе у губернатора Тортуги. Так вот, эта служба у французов ничего не значит для Его Величества. Ты...

— Заткнись, пучеглазый! — презрительно перебил Вулми. — Я ни у кого не состою на службе. Я не то, что твои проклятые головорезы, которые именуют себя буканьерами. Я пират, и английские суда я грабил точно так же, как испанские, и проклинаю тебя, носатая цапля!

Офицеры остолбенели от такой наглости, а лицо Уэнтарда перекосила гримаса ярости.

— А ты знаешь, что я могу повесить тебя без долгих разговоров? — спросил он.

— Знаю, — спокойно отозвался пират. — Это будет уже не первый раз, когда ты попытаешься меня повесить, Джон Уэнтард.

— Что? — Англичанин изумленно уставился на Вулми.

В голубых глазах Вулми вспыхнули искорки смеха, а когда он заговорил, то в его речи ясно слышался ирландский акцент.

— Капитан, это было давно на берегу Галуэя. Ты был тогда совсем молодым офицером, можно сказать, мальчишкой, но уже и тогда жалость и сострадание были тебе неведомы. В ту пору занимались изгнанием людей из родных мест с участием солдат, а ирландцы были настолько безумны, что посмели сопротивляться, — несчастные, оборванные, полуголодные крестьяне с палками и камнями отбивались от вооруженных до зубов английских солдат и моряков. Когда резня закончилась, и совершились положенные казни, ты поймал в лесу перепуганного десятилетнего мальчишку, который даже не понимал, что происходит вокруг. И ты велел своим собакам повесить того мальчишку рядом с остальными. Ты сказал тогда: «Он ирландец, а маленькие змееныши вырастают и становятся большими змеями». Тем мальчишкой был я. Я искал этой встречи, английская собака!

Вулми по-прежнему улыбался, однако на его скулах заиграли желваки, а мышцы скованных рук угрожающе напряглись. Уэнтард невольно отступил на шаг назад — такой дикой ненавистью горел взгляд пирата.

— Как же тебе удалось спастись? — спросил Уэнтард ледяным голосом. Вулми усмехнулся.

— Крестьяне, уцелевшие в той резне, прятались в лесу. Это были не цивилизованные и культурные англичане, а всего лишь бедные дикие ирландцы. Как только вы убрались, они обрезали все веревки, и оказалось, что во мне теплится жизнь. Мы, кельты, чрезвычайно живучи, и вы уже давно успели в этом убедиться.

— Ну на этот раз ты очень легко попал к нам в

руки, — заметил Уэнтард.

Вулми по-волчьи оскалился, глядя на капитана ненавидящими глазами.

— Разве кому-нибудь могло прийти в голову, что в этих западных морях нам встретится королевский корабль? Мы уже много недель не видали ни одного паруса, если не считать суденышка, которое повстречалось нам вчера. Оно шло с грузом вина из Панамы в Вальпараисо. В это время года не бывает богатой добычи. Моим парням захотелось промочить горло, а кто я такой, чтобы чинить им в этом препятствия? Испанцы далеко, и мы считали, что мы чуть ли не одни на весь океан. Я хорошо вздремнул у себя в каюте, а когда вышел на палубу, чтобы выкурить трубочку, увидел ваш корабль у самого носа.

— Ты убил семерых моих людей, — глухо произнес Уэнтард.

— А ты перебил всех моих, — отозвался Вулми. — Бедняги, они очнутся в преисподней и никогда не узнают, как они туда попали.

Он опять усмехнулся, на этот раз с горечью, и сжал кулаки. Кровь стучала у него в висках, и сердце его переполняла ярость. Он отчетливо сознавал, что ему ничего не стоит одним внезапным движением вырваться из рук тех, кто его держал и, несмотря на оковы, разбить голову Уэнтарда ударом двух мощных кулаков. То, что он сам неминуемо погиб бы в следующий миг, ровным счетом ничего не значило. Он не испытывал ни страха, ни сожалений — только дикую ненависть и невыразимое презрение к этим скотам англичанам, столпившимся вокруг. Он рассмеялся им в лицо, наслаждаясь сознанием того, что им не понять этого смеха. Они думают, будто сковали тигра цепями? Плохо же они знают, с кем имеют дело.

• 1/11
• Следующая