Бремя прошлого - Адлер Элизабет - Страница 61

• Предыдущая
• 61/111
• Следующая

За восемь лет, что он уехал от Джекоба де Лоури, Нэд Шеридан прочно утвердился в театре, хотя проводил много времени вне города. Он исколесил всю Америку вдоль и поперек. Потом были Канада и с полдюжины гастролей по Европе, в том числе он играл в своем любимом Лондоне, где его принимали почти так же восторженно, как и его коллегу, звезду Виолу Аллен, отличавшуюся той тонкой красотой, которую так обожают англичане. Он получал предложения от всех крупных антрепренеров, и каждую неделю ему присылали по дюжине рукописей новых пьес.

Нэд Шеридан снял роскошные апартаменты на углу Пятой авеню и Тридцать восьмой улицы, где поселился вместе с прелестной, обожавшей его девушкой Мэри Энн Ли.

Ей было двадцать два года и, подобно Нэду, она хотела быть актрисой с тех самых пор, когда была девочкой в Милуоки. Театр был в крови у ее дяди; его мать-аргентинка была танцовщицей, и он брал свою маленькую племянницу с собой на каждое представление, которое случалось в небольшом городишке.

Дядя умер, когда ей было тринадцать лет, и театра больше не было, но маленькая Мэри Энн уже была захвачена этим нереальным миром. Она дождалась, когда ей исполнится шестнадцать, удрала из дому с двадцатью долларами в кармане и вскоре поступила в труппу Джорджа Тайлера «Мисс Филадельфия», разъезжавшую по всей стране и постоянно пребывавшую на грани финансовой катастрофы.

Когда «Мисс Филадельфия» окончательно прогорела или, правильнее сказать, просто рухнула, Мэри Энн нашла себе другую работу в подобной бродячей труппе и пару лет моталась с нею.

Ей исполнилось восемнадцать, когда она оказалась без работы в Балтиморе, где труппа потерпела неудачу, а ее администраторы быстро смылись, не заплатив ни долгов, ни жалованья актерам. У нее было пять долларов, несколько пар поношенных пуантов и немного одежды. Всего этого не хватало на то, чтобы вернуться в Нью-Йорк, и она нашла работу официантки в крупнейшем отеле города. Она подавала там кофе и яйца на завтрак процветавшим джентльменам-путешественникам. Однажды утром в столовую явился Харрисон Роббинс и, заказав яичницу из двух яиц, бекон и тост, уткнулся в газету.

Мэри Энн сразу же его узнала. Фотографии его не сходили в ту неделю со страниц местных газет вместе с портретом его клиента, красивого и очень знаменитого актера Нэда Шеридана, и она поняла, что если кто-то и мог бы помочь ей найти работу, то это именно он.

– Простите меня, сэр, – заговорила она, в смущении остановившись у его столика с зажатым в обеих руках кофейником.

Харрисон взглянул на нее, оторвавшись от газеты, и сразу отметил, что девушка была прелестна. Он улыбнулся.

– Господин Роббинс, сэр, – торопливо заговорила она, – я актриса. Правда, пока всего лишь из кордебалета. Я села на мель здесь, в Балтиморе, когда шоу потерпело крах и менеджер оставил нас всех без жалованья. Мне нужна работа, сэр, и я подумала, не могли бы вы как-нибудь мне помочь? Какая угодно работа. Я могу работать за кулисами, гладить костюмы, или… одним словом, могу делать все… все, что угодно…

– Приходите ко мне в театр сегодня после полудня. Примерно в половине третьего, – сказал он, снова утыкаясь в газету. – Я постараюсь найти что-нибудь для вас, хотя, возможно, и не за такие деньги, которые вы получаете, работая официанткой.

Это для нее не имело значения. Мэри Энн была готова пойти на какие угодно условия, лишь бы снова быть ближе к сцене, а не подавать кому-то каждое утро кофе и сок. В тот день шел проливной дождь, туфли ее протекли, а тонкое пальто промокло насквозь за те десять минут, которые ей понадобились, чтобы дойти до театра. Она сказала швейцару, что ей назначил встречу господин Роббинс, и в хлюпавших от воды туфлях, моргая от капель, стекавших с мокрых волос ей в глаза, направилась по указанному ей коридору в уборную господина Шеридана, где должна была встретиться с Роббинсом.

– Войдите, – прозвучал в ответ на ее стук в дверь очень приятный, глубокий голос.

Мэри Энн открыла дверь и остановилась. С ее одежды на роскошный ковер стекали капли воды. У нее отнялся язык, когда она взглянула в глаза красивейшего из мужчин, каких ей когда-либо приходилось видеть.

– У вас вид, как у вытащенного из воды котенка, – весело сказал он. – Кто же вы, черт возьми, такая?

– Мэри Энн Ли, сэр, – ответила она, отчаянно пытаясь стряхнуть с волос капли воды и обдав его при этом брызгами.

В эту минуту в уборную ворвался Харрисон Роббинс, размахивая телеграммой.

– Мы убедили их, Нэд! – с ликованием воскликнул он. – Фроман согласился. Турне с полным шекспировским репертуаром. «Как вам это понравится», «Гамлет» и «Король Лир». Высшая категория оплаты, двенадцать самых лучших театров по всей стране, и в завершение турне – Бродвей! Самый лучший художник, костюмы из Милана и вам предстоит самому выбрать актерский состав. Ей-богу, старина, мы получили все, чего хотели. Наконец-то исполняется ваша мечта.

Нэд посмотрел на Мэри Энн и объяснил:

– Всегда говорили, что я не смогу играть роли в пьесах Шекспира. Теперь у меня появился шанс показать свои способности. Может быть, эту удачу принес мне промокший черный котенок, перебежавший дорогу.

– Она надеется получить работу, – смеясь, проговорил Харри.

– Она ее уже получила, – возразил Нэд, – став моим талисманом, приносящим удачу. И отправится с нами в шекспировское турне.

Он снова посмотрел на девушку, теперь более пристально, и добавил, думая при этом о Лилли:

– Кроме того, она напоминает мне девушку, которую я когда-то знал, давным-давно.

Как-то печально поведя плечами, он снова склонился над рукописью пьесы, словно забыв о Мэри Энн.

Так Лаки была принята в труппу Шеридана в качестве помощницы заведующей костюмерной, с привлечением иногда на немые роли. Постепенно Нэд Шеридан почувствовал, что его тянет к ней. Он говорил себе, что это просто потому, что она напоминает ему его ирландку Лилли – так же свежа, скромна и очаровательна, – но прошло немного времени, и они стали любовниками.

Мэри Энн поселилась в новой купленной Нэдом квартире, и ее амбиции были удовлетворены ролью его любовницы. Она была по-прежнему скромна, но ее знал весь Бродвей, а в театре все знали, что она любовница Нэда. Он не предлагал ей выйти за него замуж, хотя отчасти допускал возможность этого в будущем, но каждый раз, когда склонялся к этому, говорил себе: «Нет, в один прекрасный день я могу найти Лилли».

Он часто встречался с сыном Лилли, темноволосым замкнутым мальчиком, ничем не похожим на нее и никогда не проявлявшим ни к кому никакого расположения. Но найти Лилли Нэду по-прежнему не удавалось, хотя он, когда она исчезла, год с лишним держал для этого частного детектива. Лилли исчезла бесследно. О ней ничего не было известно уже восемь лет, и единственной ниточкой, связывавшей ее с его кругом, были денежные переводы по тысяче долларов, которые его мать получала, от нее на ребенка, каждый раз из разных городов – от Сент-Луи до Чикаго.

Мэри Энн с Нэдом прожили вместе четыре года, и в тот вечер у него была очередная крупная премьера. Подготовка к новой роли не обошлась без волнений: ведущая актриса ушла из театра и только за неделю до премьеры была заменена темпераментной и малоизвестной Джулиет Скотт. Нэд мрачно спрашивал себя, не кончится ли этим спектаклем его успех, когда отправлялся на генеральную репетицию. Впервые в жизни он не ждал с нетерпением первого представления, и, что бы ни говорил Харрисон, дурное предчувствие отравляло ему весь день.

Хотя уже пахло весной и каштаны были усыпаны набухшими почками, а воздух напоен ароматом сирени, на Лилли Адамс была пелерина из золотистых соболей, когда она совершала свою обычную прогулку в карете по чарующим улицам Бэк-Бэй и Бикон-Хилл. Дорогой экипаж сверкал лаком ее любимого лилового цвета, а сиденье было обито светло-серой замшей. Одежда кучера была также серебристо-серой, и он правил парой превосходных, высоко вскидывавших ноги серых выездных лошадей.

• Предыдущая
• 61/111
• Следующая