Визит к королеве - Дуэйн Диана - Страница 39

— Да, это действительно совсем другая проблема, — сказал Хэмфри, — а я уж подумал, что ты просто новый член комитета по контролю за поголовьем крыс.

Рхиоу с трудом сдержала смех.

— Нет, проблема и в самом деле не имеет отношения к крысам.

— И уж наверняка несколько поинтереснее. Должен сказать, что совсем не хотел бы, чтобы наша временная линия перестала существовать, так что я в полном твоем распоряжении. Впрочем, признаюсь: искушение изменить кое-что тут, кое-что там, чтобы улучшить ситуацию, очень сильно.

— В целом это никогда не срабатывает, — ответила Рхиоу. — Существуют законы сохранения не только материи и энергии, но и истории. Убери, не подумав как следует, одно ключевое событие, и наверняка на его место проскользнет другое, часто гораздо худшее, чем то, которое ты хотел предотвратить.

— Сохранение истории… — Хэмфри на мгновение погрузился в задумчивость. — В этом для меня есть что-то странное: если такой закон существует, почему он не помогает тебе сейчас?

— Дело в природе Силы, вмешавшейся с целью произвести перемены, — сказала Рхиоу. — Время по большей части излечивает себя так, что шрамов не остается, если изменение невелико или совершено смертным. Но когда непосредственное участие принимают Вечные Силы — а в этом случае речь идет об одной из древнейших и величайших, — ткань времени становится податливой. Тут уж ничего не поделаешь: в конце концов, это они создали время…

Хэмфри моргнул.

— Да… — прошептал он и через несколько секунд добавил: — Надеюсь, ты простишь мне мой недолгий скептицизм. Обычно, в повседневной деловой жизни, не ожидаешь встречи с Вечными Силами или их деяниями.

— Конечно, — согласилась Рхиоу, подумав про себя, что с точки зрения мага только это всегда и случается; впрочем, сейчас для абстрактных философских рассуждений момент был неподходящий.

— Саррахх, — снова заговорил Хэмфри, — эта раздражительная старая кошка снова за работой… Что ж, я помогу тебе всем, чем смогу: мы сыграем роль Великого Кота, раз уж она пожелала снова стать древним Змеем, и вонзим меч в ее кольца. Может быть, я больше и не вхож в коридоры власти, но все мои связи сохранились… на самом деле их стало даже больше с тех пор, как я удалился под зеленую листву пригорода.

Рхиоу склонила голову набок.

— Я узнала о твоей отставке благодаря Знанию, — сказала она. — Даже эххифы в Нью-Йорке заметили перемену. Очень много разговоров о том, что тебя выбросили с Даунинг-стрит… и даже о том, что тебя убили.

Хэмфри распушил усы и разгладил их лапой, глядя на Рхиоу, как политик, получивший на завтрак трех мышей и неограниченное количество сливок; он улыбался, показывая, что мог бы сказать гораздо больше, чем позволяет себе.

— Ну, все было не настолько плохо, по крайней мере случаются политические скандалы и похуже.

Правда, многие эххифы считали, что хуже уже некуда. Жена нового премьера была заподозрена в кошконенавистничестве; перебравшись в дом номер десять по Даунинг-стрит, она позволила себе несколько замечаний о том, что кошки — подумать только! — источник «антисанитарии». Эти высказывания вызвали такое общественное беспокойство о судьбе Хэмфри, что для его успокоения потребовалось официальное заявление, где говорилось, что обычная территория, за которой Хэмфри присматривает, — секретариат кабинета министров и дом номер одиннадцать и что его положению ничто не угрожает. За этим последовали многочисленные фото- и телесъемки. Рхиоу как-то вечером из-за плеча Йайха видела посвященную тем событиям передачу. Леди, вызвавшая такой переполох, явно стремилась к примирению, хотя было видно, что она предпочла бы находиться где-нибудь в другом месте и держать на руках кого угодно, только не кота. Хэмфри же смотрел в камеру, не обращая внимания на вспышки магния, с выражением котенка, впервые в жизни получившего в лапы клубок ниток.

— Рада, что не оказалась на твоем месте, — сказала Рхиоу. — Я не знала бы, как себя вести.

— Нужно только держаться спокойно и надеяться, что не вляпаешься во что-нибудь, когда она спустит тебя на пол, — с довольным видом ответил Хэмфри. — Милосердная Прародительница, десять минут в свете юпитеров! Под конец я почти ослеп. В остальном же я делал то, что был должен делать. Я на нее написал. — Хэмфри добродушно ухмыльнулся. — Что еще мне оставалось? О чем думали ее пиарщики, когда посоветовали ей явиться на съемку с черно-белым котом в черном костюме? Или они думали, что у меня разноцветная моча? Ей нужно было надеть что-нибудь яркое или хотя бы твид. Впрочем, она тогда только входила в роль, с тех пор она стала умнее. Пока я оставался на Даунинг-стрит, я держался подальше от детей — именно о них она в основном и беспокоилась. Какой прок мучить бедную женщину? Потом мои почки начали давать о себе знать, и я подумал: зачем мне оставаться и огорчать этих бедных эххифов? У них и так хватает проблем, а замену себе я уже подготовил. В результате я рано ушел в отставку, что тоже, конечно, вызвало скандал в прессе: это было, я полагаю, неизбежным. Я с удовольствием предоставил хозяйничать на Даунинг-стрит Гарольду, а сам отправился сюда, приводить в порядок почки и наслаждаться домашней жизнью. Дел у меня все еще хватает с избытком.

— Другими словами, ты занят не только работой в комитете по борьбе с крысами.

— О Вечные Силы, конечно, нет. Как я уже говорил, связи мои даже расширились: те представители Народа, которые считали, что привлекут к себе нежелательное внимание, если посетят меня на Даунинг-стрит, теперь делают это без стеснения. Да и я избавлен от фотографов, день и ночь околачивающихся поблизости… — Хэмфри зевнул. — Прошу прощения. Я поздно вчера лег. Скажи мне, какая помощь от меня требуется.

— Некоторые биографические сведения, — ответила Рхиоу. — Мне нужно знать, кто из Народа был бы больше всего нам полезен в том веке, точнее, в семидесятых годах девятнадцатого века… в идеале даже именно в 1875 году. Возможное отклонение, как считает мой коллега, составляет года два в обе стороны.

— Тысяча восемьсот семьдесят пятый… — задумчиво протянул Хэмфри. — Или между тысяча восемьсот семьдесят третьим и семьдесят седьмым… Неспокойное тогда было время…

Он закрыл глаза, напряженно думая, и несколько минут молча лежал в теплых солнечных лучах. Рхиоу ждала, слушая, как на ветвях уже целый хор птичек ругается на них с Хэмфри; у нее даже слюнки потекли при мысли о незнакомой, типично английской еде, может она говорить или нет.

— Ну вот, — неожиданно сказал Хэмфри, когда Рхиоу уже совсем нацелилась на маленькую зеленовато-желтую птичку с темными крылышками и голубой шапочкой на голове, которая села на соблазнительно близкую ветку плакучей ивы. — Существует довольно большой выбор, хотя Древнее Общество Котов тогда еще только начинало создаваться. Уилберфорс говорил мне о том, что передавал ему Джордж… а может быть, Тиддлс… тот самый, которому принадлежал адмирал Нельсон… Речь шла о коте из Британского музея. Черный Джек — так звали его эххифы. Необыкновенный характер… Он проработал в музее около двадцати лет, и того, чего он не знал о нем, да и о Лондоне в целом, и знать не стоило. Он передал все свои знания коту, которого готовил себе на смену, — молодому Джеку, и именно от него мы получили большую часть информации о тех временах. Тебе следует обратиться к любому из них, но я могу многое рассказать тебе из того, что от них стало известно нам; так ты лучше сможешь понять, какие вопросы задавать. Насколько подробные сведения тебе нужны?

— Мне нужно все, что ты мог бы сообщить.

— У тебя такая хорошая память? — задумчиво взглянул на Рхиоу Хэмфри.

— Когда нужно — да. Я могу передавать все, что слышу, Шепчущей. Я окажусь плохой собеседницей тебе, пока ты будешь говорить, но зато все данные станут, доступны и мне, и моей команде, да и любому магу, если у него возникнет в том нужда.

— Очень удобно.

— Верно, — согласилась Рхиоу, подумав о том, что трудно назвать удобством головную боль, которой ей предстоит расплатиться впоследствии. — Если ты дашь мне минутку на заклинание, мы сможем начать.