Сила и соблазн - Лорин Эмми - Страница 24

Тина ощутила во рту трепет, который потом медленно стал распространяться по всему телу. Она тихо вздохнула, покоряясь, и повернула голову к его губам. И испытала страшное разочарование, когда Дирк поднял голову, так и не поцеловав ее.

– Ну, так как? – В ожидании ответа он провел кончиком языка по ее губам.

– Дирк! – Возглас Тины был наполовину протестом, наполовину мольбой.

– Ты выйдешь за меня?

– Да, – она прильнула к его губам. – Да, – простонала она, раскрывая губы под напором его языка. – Да.

Тина не представляла, к чему приведет этот поцелуй, – да это было и неважно! Предавшись страсти под яростным напором Дирка, она очень скоро потеряла и способность мыслить, и даже инстинкт самосохранения. Она вложила все свое желание и отчаяние в этот поцелуй. Именно Дирк, явно потрясенный Дирк, спас Тину от самой себя.

Оборвав поцелуй, он отодвинул ее от себя, глядя в ее объятые страстью глаза.

– Боже, Тина! – В голосе Дирка прозвучала боль. – Надеюсь, теперь ты признаешь, что между нами не только физическое влечение?

Тина чувствовала возбуждение в его дрожащих пальцах, которыми он держал ее за плечи. Тяжело дыша, она закрыла глаза.

– Дирк… Нет… – Это было все, что она смогла выговорить.

– Да. – Дирк слегка встряхнул ее за плечи. – Ты признаешь это, потому что у тебя, как и у меня, нет выбора.

– Ты ошибаешься! – Потрясенная этим заявлением, Тина широко открыла глаза. И чуть не зажмурилась снова – чтобы отгородиться от блеска его волос в лунном свете, от пронзительной голубизны его взгляда.

– Нет, Тина, я не ошибаюсь. Я, как и ты, мог бы сдержать простое физическое влечение. Но это нечто гораздо более сильное, более сложное, и ты знаешь это. Нет, дорогая, это скорее одержимость.

– Дирк! – не желая соглашаться, в отчаянии вскрикнула она.

– Успокойся, любовь моя. – Она дрожала всем телом, и Дирк нежно привлек ее к себе. – Прими это как неизбежность. Мы попробовали вкус запретного плода. И мы одержимы желанием насладиться всем яблоком.

Одержимость.

Это единственное слово не давало ей уснуть. Ее бросало то в жар, то в холод. Она то подтягивала простыни к лицу, то через минуту сбрасывала их.

Неужели она одержима потребностью принадлежать своему другу, своему кумиру, своему любовнику – и владеть им? Повернувшись на бок, Тина поднесла руку к глазам и вытерла непрошеные слезы. Сейчас не время плакать, сейчас время серьезно подумать.

Когда у нее все смешалось в голове? Устало вздохнув, Тина повернулась на другой бок. В день отъезда из Нью-Йорка цель ее была ясна, решение принято твердо. Уверенная в себе, она совершенно не сомневалась в возможности получить то, что ей нужно.

Сейчас Тина поняла, что допустила две явные ошибки в своих расчетах. Во-первых, она совершенно забыла, каким непреклонным и упрямым может быть Дирк… Во-вторых, по собственной глупости убедила себя, будто питает к нему ненависть.

Она удивилась собственному самообману и медленно покачала головой. Да проживи она хоть тысячу лет, она не могла возненавидеть Дирка. Она могла злиться на него, иногда сильно. Но ненавидеть?

Звук, похожий не то на рыдание, не то на смех, нарушил тишину спальни. Ведь даже человек самых средних умственных способностей мог бы определить разницу между злостью и ненавистью. Конечно, если только данному человеку не хотелось уйти от правды, которая скрывалась за этой злостью.

А правдой этой была любовь, настолько сильная, что даже холодность Дирка не смогла ее убить. Так можно ли назвать это чувство одержимостью?

Да.

Выбравшись из кровати, Тина бродила по комнате, как зверь в клетке; только решетки, ограждающие ее, были мысленными.

Тину охватило естественное желание бежать. Она опустилась на колени и начала искать под кроватью чемодан, который сунула туда в день приезда. Неужели прошло всего несколько дней? Боже, казалось, прошли недели с тех пор, как она закрыла за собой дверь своей квартиры.

Победил здравый смысл. Чего она добьется этим побегом? Смятение было внутренним, эмоциональным, и нельзя было убежать от него. Нет, решила она и покачала головой: побег исключается. Разве в определенном смысле она не пыталась убежать все эти пять лет? Неужели она так и будет убегать всю оставшуюся жизнь?

«Нет!» – раздался крик из глубины души. Она знала, что должна остаться и пройти до конца путь, связывавший ее жизнь с жизнью Дирка. Укрепившись в этом решении, Тина снова скользнула под одеяло. Может быть, они с Дирком смогут наладить совместную жизнь… если сумеют примирить свое прошлое с настоящим. С этой смутной надеждой Тина забылась беспокойным сном.

За другой закрытой дверью, через холл, не спал погруженный в размышления Дирк. Убедил ли он ее? Удалось ли ему убедить себя?

Дирк понял, что не сможет заснуть, поднялся и, подойдя к окну, выглянул на пустынную улицу.

– Проклятие! – тихо простонал он. Как могло так усложниться то, что началось так просто? Оглядываясь в прошлое, Дирк представил себя одиноким подростком, и как он шел с Джорджем Холденом к нему домой, чтобы познакомиться с его семейством.

С мягкой улыбкой Дирк вспомнил теплоту, с которой встретила его мать Тины, и сияние любви, казалось, окружавшее всех троих членов семьи Холденов. Безоговорочно они приняли впечатлительного юношу в свой круг, а он, став мужчиной, не оправдал доверия Джорджа Холдена. Улыбка Дирка уступила место горькой усмешке. Сейчас, уже совершенно хладнокровно и сознательно, он собирался предать своего друга во второй раз.

«Джордж, прости меня, – мысленно умолял Дирк, – но я должен взять твое самое драгоценное сокровище и сделать ее моей».

Дирк все еще мерил комнату шагами и боролся с собой, когда за окном появились первые проблески рассвета. Скинув трусы, он набросил махровый халат и направился в ванную. Цель брака ясна, и отступать он не собирался. Тина будет принадлежать ему.

Великолепный способ достижения этой цели пришел ему в голову, когда он стоял под обжигающе холодными струйками душа. Обдумывая свой план, он довольно улыбался.

Тина все еще колебалась, и Дирк знал это. Убежденный в необходимости их брака, он беспокоился, что она может передумать, а возможно, даже сбежать, прежде чем он женится на ней.

Дирк широко улыбнулся. Теперь он точно представлял, как надо вести себя с ней. Ответ оказался предельно простым.

Дирк надел халат, вышел из ванной и, тихо насвистывая, вернулся в спальню. Перед его мысленным взором стоял образ Тины. Смягченные воспоминаниями черты лица, мечтательные глаза. Тихим голосом Дирк стал напевать слова песни, которую до того насвистывал. Он надел простые брюки и вязаный свитер. Песня сменилась громким смехом.

Дирк натянул кроссовки, вышел из комнаты и сбежал по лестнице. Тактическая схема сражения четко оформилась. «Остается только претворить этот план в жизнь», – подумал он самодовольно. Насвистывая, Дирк вошел в залитую солнечным светом кухню. Но свист его оборвался, а от самодовольства не осталось и следа.

Бет стояла у плиты и готовила обед, как это делала миссис Холден много лет назад. Но взгляд и внимание Дирка привлекла другая женщина – с прыгающей за спиной рыжей косичкой, тонкая, высокая и грациозная, – которая хлопотала вокруг стола, расставляя тарелки и раскладывая столовые приборы.

У него болезненно перехватило горло; полное ощущение возврата в прошлое.

Глаза его затуманились воспоминаниями: не в силах оторвать нежного взгляда от стройной фигуры, замершей в ожидании у стола, он потерянно, как лунатик, сделал несколько шагов по комнате. Дирк планировал подчинить Тину своим желаниям воспоминаниями о прошлом, но сейчас сам попался в те же сети.

– Доброе утро, худышка, – единственное, что он смог прошептать.

При первом взгляде на остановившегося в дверях кухни Дирка Тина почувствовала, как ее обдало теплой волной. Когда он пробормотал свое приветствие, она вся обмякла. Зачарованная голубизной его глаз, она схватилась за край стола, чтобы не упасть.