Притяжение ночи. Книга 2. Выстрел в любовь - Брокман Сюзанна - Страница 15
- Предыдущая
- 15/64
- Следующая
Джоан видела, что Малдун сейчас умышленно стоял спиной к камере. Он что-то втолковывал Брук, стараясь увлечь ее за собой в номер. Но она упорствовала и продолжала вещать, стоя на балконе, словно находилась сейчас между небом и землей, причем и в прямом, и в переносном смысле.
Джоан вдруг вспомнила про свой мобильный. Ведь у Малдуна тоже должен быть с собой телефон! Она быстро набрала его номер.
Черт! Джоан даже слышала, как он звонит, но Майк, по-видимому, решил игнорировать ее.
– Ну, Майк, давай же, ответь!
«Или прочитай мои мысли, схвати ее в охапку и скройся с ней в номере, ради всего святого! – думала Джоан. – Впрочем, если она начнет сопротивляться, получатся восхитительные кадры…»
Однако, что бы там ни говорил Майк, это отвлекло Брук не более чем на секунду.
– Помнится, ты как-то признался мне, что мечтал стать «котиком», когда служил во флоте, – продолжала бессердечная Брук, обращаясь к несчастному Джону. Если только она упомянет его фамилию, его карьера в один миг полетит к чертовой матери. – Но – вот ведь неудача! – ты, очевидно, им не подошел, да?
Внизу начала собираться толпа. Одни следили за происходящим из танцевального зала, другие выходили на внутренний дворик. Джоан еще раз набрала номер Малдуна.
– Я еще раз прошу вас не мешать и дать мне дорогу, – заявила она здоровяку, напоминавшему ей большую пищащую игрушку.
– Для этого вам придется пройти сквозь меня, – со вздохом отозвался он, при этом его голос показался ей извиняющимся. Можно подумать, что нечто подобное происходит с ним каждый божий день и успело порядком надоесть. – Но если вы меня хоть пальцем тронете, мы начнем против вас судебный процесс. В прессе поднимется жуткая шумиха, а нынешней администрации это совершенно ни к чему.
– Ненавижу вас! – бессильно прошипела Джоан.
– Ну, меня этим не прошибешь.
А Брук тем временем продолжала ораторствовать:
– Полагаю, мне нужно закончить всю эту эпопею и благородно пожелать тебе всего наилучшего.
Итак, она решила подвести черту. Господи, сделай так, чтобы она как можно быстрей успокоилась и завершила свое выступление. Джоан увидела, как через толпу к ней пробираются Мира и Дик, стараясь сохранять полное спокойствие.
– Но вот незадача! Ты ведь держал в руках это «наилучшее», но решил отделаться от него. Вот как все получилось, да? – разглагольствовала Брук. – Ну что ж, тем не менее я, так и быть, пожелаю тебе счастья. Удачного тебе вечера.
– Отлично! – громко произнесла Джоан. – Вот и все. Благодарю вас всех за внимание. Больше у нас нет времени ни на какие вопросы. Лейтенант, будьте так добры, уведите мисс Брайант в ее номер.
Но Брук одним движением отодвинула Малдуна в сторонку, словно сметала со своего пути то, что ей мешало. Видимо, она сказала еще не все, что хотела.
– Бог свидетель, у меня-то вечер будет замечательный, – заговорила Брук, и в голосе ее прозвучали трагические нотки. – Вспоминай меня, дорогой. А я сегодня ночью буду делать это в стиле «морских котиков».
Господи Всемогущий!
– Похоже, сейчас Брук Брайант выдаст свой очередной перл! – пропищал громила. – И это станет сенсацией года!
В воздухе запахло тревогой.
– Благодарю вас всех, – повторила Джоан, – но больше у нас нет ни минуты.
Однако Брук задумала для своего выступления совсем другой финал.
– Ну а если тебе нужно напомнить о том, чего ты лишил себя…
Вот дерьмо!
– Ух ты! – Глаза у здоровяка чуть не вылезли из орбит. Брук одним ловким движением руки, которое стриптизерши тренируют годами, стянула через голову свое воздушное вечернее платье.
Теперь она стояла на балконе в одних только модных и почти невидимых трусиках, и весь мир мог любоваться ею.
Но, увы, и на этом представление не закончилось. Малдун решил, что нужно действовать, и схватил Брук так, как это делают пожарные при спасении людей. Однако в последний момент мисс Брайант умудрилась красивым жестом выбросить свое платье с балкона, и оно, переливаясь красным огнем, плавно опустилось на землю.
В комнате Брук задернулись тяжелые шторы, и Джоан отвернулась. Над ней грозно нависла Мира.
– Я готова нести за все случившееся полную ответственность, – покорно проговорила Джоан. – Я должна была остановить это безумие. Я должна была хоть как-то отреагировать. – Господи, наверное, ей нужно было самой снять с себя платье…
– Она была великолепна, – со знанием дела прокомментировал здоровяк.
– Да заткнитесь же вы, наконец! – закричала Джоан и сама удивилась: откуда в ней вдруг взялось столько злобы? Она повернулась к Мире: – Увольняйте меня поскорей, потому что со всем этим надо заканчивать, а лично я просто жажду убраться отсюда куда подальше.
Сейчас ей хотелось сесть в машину и уехать прочь. Прочь от этой гостиницы, где в одном из многокомнатных номеров дочь президента и мужчина, который ей нравился больше всех остальных мужчин, кого она когда-либо встречала в своей жизни (да-да, именно так, только она сама все испортила, потому что была настоящей идиоткой), собирались делать это в стиле «морских котиков». Но у Миры имелись на ее счет другие планы:
– Встречаемся через десять минут у меня в номере.
Ну что ж, придется действовать по-другому. Теперь настало время все хорошенько обдумать и представить выходку Брук как что-то положительное. Или, по крайней мере, как что-то менее отрицательное, раз уж на то пошло.
Нечто такое, что не испортило бы президенту предвыборную кампанию. Брук, Малдун и Джоан были всего лишь пешками в этой игре.
Джоан отлично понимала, что, если она даже откроется Мире, признавшись в том, что лично заинтересована в Малдуне, потому что – черт возьми! – этот парень ей нравится, Мира ответит лишь своим коронным: «Ну и что?»
Правда, теперь все это теряло смысл, потому что сейчас и сам Малдун, наверное, ответил бы ей точно так же.
Ибрагим так и остолбенел, а Мэри-Лу скромно приспустила рубашку, прикрывая все остальное тело и оставив свободное пространство, чтобы малышка могла дышать. Хейли, разумеется, тут же ловко отдернула рубашку вверх.
– Тут хватит места и вам, – пригласила Мэри-Лу Ибрагима и подвинулась на скамейке, чтобы он тоже смог присесть рядом.
– М-м-м, – неопределенно промычал тот и сел. – Да, конечно. Спасибо. – Он посмотрел на женщину, потом отвернулся. – А вы не стесняетесь делать это прямо здесь? Ну, там, где вас могут увидеть другие люди? Разве вы не испытываете неудобства?
Мэри-Лу огляделась по сторонам. Они находились на пустынном церковном дворике, и она сидела спиной к улице. Единственным человеком, который сейчас видел, как она кормит малышку, был сам Ибрагим.
– Мне бы доставило куда большее неудобство ехать домой с орущим ребенком, – призналась она. – Раньше я носила с собой шаль, чтобы прикрывать нас обеих, но Хейли научилась сдергивать ее. Я могу пересесть в свою машину, если хотите. То есть если это доставляет какое-то неудобство именно вам…
Он рассмеялся:
– Нет. Но теперь меня американцы точно уже ничем не удивят. И вот еще что… – Он снова посмотрел на женщину, потом перевел взгляд на малышку, которая сосала уже медленней, закрыв глазки, словно начала засыпать. – Вы очень красивая, и она тоже красивая, и… очень красиво все то, что я сейчас вижу. И я не понимаю, почему почти весь мир настаивает на том, что это чудо надо скрывать от посторонних глаз.
– Потому что мужчины, кажется, не могут понять одной простой вещи: что женская грудь придумана вовсе не для их личного удовольствия, – пояснила Мэри-Лу. – Если мужчина замечает женщину, кормящую грудью ребенка, значит, он будет потом весь день ходить с деревяшкой в штанах. И нам приходится прикрывать свои тела из-за их проблем. Ой, вот дерьмо! У меня потекла вторая грудь! – Черт, еще одна рубашка испорчена! Пока она доберется до дома, молоко уже высохнет, и на ткани останется пятно.
– С деревяшкой в штанах, – повторил Ибрагим и рассмеялся. – Кажется, я вас понял. Просто я никогда не слышал такого выражения. – И он снова хохотнул. – И вы так спокойно можете обсуждать подобные проблемы с мужчиной, который не является вашим мужем?
- Предыдущая
- 15/64
- Следующая
