Тайна похищенной башни - Рудазов Александр - Страница 29

Двери в частоколе не оказалось. Радага входил и выходил по лестнице, сплетенной из лиан. Большинство землян преодолели этот путь без проблем, но вот Колобков застрял надолго. Лишившись ноги, он лишился и возможности подниматься по веревочным лестницам. Гена даже предложил быстренько прорубить проход, чтобы шефу не корячиться.

Общими усилиями через частокол все же перетащили и Колобкова. Радага за это время успел скрыться в хижине и снова выйти – с аптечкой для Угрюмченко. Конечно, роль пластырей в этой аптечке играют пальмовые листья, лубков – ровные обструганные палочки, а йод заменяет липкая грязь из целебного источника… но выбирать не из чего. На «Чайке» раненому беркуту окажут нормальную медпомощь, а пока что приходится довольствоваться подручными средствами.

В хижине Радага надел темную вуаль, став похожим на даму в трауре. Чертанову подумалось, что этот тип и в самом деле должен быть изуродованным, раз так старательно скрывает лицо.

– Ничего, если мы тут немножко израсходуем? – осведомился Колобков, копаясь в «аптечке».

– Расходуйте хоть все, – махнул рукой Радага, выслушав перевод. – Я все равно этим не пользуюсь. Просто так держу, на всякий случай.

– Это хорошо, когда аптечка без дела стоит, – кивнул Колобков. – Небось спортом занимаешься, Робинзон?

– А вы люди Тур Ганикта? – спросил Радага вместо ответа.

– Нет, – коротко сказал Чертанов. – Просто путешественники.

– Как же вы тогда попали на этот остров? Обычный корабль сюда подойти не может.

– У нас необычный.

– Ясно. И зачем вы здесь?

Чертанов помялся, бросая взгляды то на Колобкова, то на Бамакабамашуру. Ответить, что «Чайка» прибыла в поисках сокровищ? А как Радага к этому отнесется? Пока что неизвестно, какие у него с этими сокровищами отношения. Вдруг он их как раз стережет?

Колобков тоже задумался. Щекотливая ситуация. Ссориться с этим робинзоном пока что не с руки.

– Выпьем? – нашел выход он, доставая фляжку с кашингом и пластиковый стаканчик. – По чуть-чуть, за знакомство?

Радага чуть слышно простонал. У него задрожали руки. Очень медленно и неохотно туземец покачал головой.

– Чего ломаешься-то? – возмутился Колобков. – Обидеть хочешь? От чистого сердца предлагаю!

Недовольно фыркнув, Колобков налил самому себе и залпом выпил. Забористый напиток Двухголовых приятно обжег горло и сразу поднял настроение.

– Хватит, довольно… – слабо произнес Радага, отворачиваясь от землян. – Не мучайте меня…

– Чего это он, Серега? – удивился Колобков.

Чертанов пожал плечами. Он и сам ничего не понимал.

– Может, зашился? – высказал предположение Угрюмченко, которому тоже налили кашинга. – Моя старуха меня вот все пилила, капсюлю вставить убеждала. А я в никакую… ни в какую. Что я, дурак?

– И правильно, – одобрил Колобков. – За твое здоровье, Петрович.

– Благодарствую, Иваныч. И тебе не болеть.

– Хорошая бормотуха все-таки… – крякнул Колобков, приканчивая флягу и доставая другую. – Эй, Робинзон, а где у тебя тут туалет?

Чертанов меланхолично перевел. Радага молча уставился на него. Даже сквозь вуаль чувствовалось, насколько этот невинный вопрос разозлил хозяина дома.

– Так где туалет-то? – повторил Колобков, нетерпеливо морщась.

– Нету, – процедил Радага. – Нету у меня туалета.

– Как это нету? А куда ж ты на горшок ходишь?

– Не ваше дело! – повысил голос Радага.

– Ладно-ладно, замяли, не психуй, – проявил покладистость Колобков. – Серега, чего он так нервничает?

– Не знаю, Петр Иваныч. Может, вы ему не нравитесь?

– Не, этого быть не может. Я всем нравлюсь.

Через частокол перелез Грюнлау. Он вспомнил, что забыл на месте схватки шмайссер, и решил за ним сходить. Патронов там не осталось, но вещь все же ценная. Не годится просто так разбрасываться боевым оружием.

Ведь совсем недавно мудрецы наколдовали целую гору всяких вещей. Банку пива, игровую приставку, пояс с револьверами, даже чью-то отрубленную руку. Может, в следующий раз наколдуют и патронов для пистолет-пулемета «Шмайссер МР-38»?

– Серега, расспроси этого мужика, чего он тут робинзонит, – распорядился Колобков, усаживаясь на грубо сколоченный табурет. – Скажи, что мы его можем куда-нибудь подвезти.

Чертанов перевел, но Радагу это предложение не слишком обрадовало. Он замялся и тихо что-то проворчал, явно размышляя, как бы поделикатнее отказать. Чертанов, разглядывая фигуру с вуалью на лице, лениво гадал, к какой расе этот островитянин принадлежит. Черный, как большинство людей здесь? Или белый, как Бамакабамашура и Тур Ганикт?

– Я не хочу плыть с вами, – наконец произнес Радага. – Я живу здесь. Здесь и останусь.

– Почему? – въедливо спросил Колобков.

– Вас это не касается. Уходите. Ваш друг теперь в безопасности, так что уходите. Оставьте меня одного.

– Негостеприимный ты хозяин, Робинзон, – хмыкнул Колобков. – Может, хоть угостишь чем-нибудь на дорожку?

– У меня нет никакой еды! – повысил голос Радага. – Я ничего не ел уже десять миллентумов!

Произнеся это, он осекся. Но вернуть нечаянно сорвавшихся было уже нельзя. Колобков пару секунд подумал, а потом уточнил:

– Серега, ты все правильно перевел?

– Конечно, Петр Иваныч.

– Ага. Тогда пусть объяснит.

– Я не стану ничего объяснять! – скрипнул зубами Радага. – Убирайтесь! Убирайтесь отсюда, или я вышвырну вас силой!

Гена весь подобрался, готовый взорваться ураганом кулаков. Охраняемому объекту угрожают. Источник угрозы должен быть устранен.

– Тихо, Геныч, – поднял палец Колобков, уловивший мысли телохранителя. – Не гоношись. Разберемся мирно, как белые люди.

– Да он, может, и не белый… – задумчиво пробормотал Чертанов, безуспешно пытаясь различить цвет кожи Радаги сквозь вуаль.

– Сирога, спроси у него про сокровище! – не выдержал наконец Бамакабамашура. – Спроси быстрее! Я хочу знать про сокровище!

Чертанов недовольно на него покосился. Он не особо-то любил панибратство. Даже пару раз пытался намекнуть про это шефу, но тот, конечно, намеков не понял.

Точнее, сделал вид, что не понял.

– Спроси, ну спроси же про сокровище! – не переставал изнывать Бамакабамашура. – Я ждал слишком долго, я больше не могу ждать!

– Чего он хочет, Серега? – спросил Колобков.

Чертанов перевел просьбу Бамакабамашуры. Колобков немного подумал, а потом кивнул:

– Ладно, спроси. Все равно Робинзон уже весь изнервничался. Давай уже, добивай его.

Чертанов пожал плечами и вкратце изложил Радаге суть дела. Рассказал, что «Чайка» пришла сюда в поисках сокровища Тур Ганикта. И спросил, не знает ли Радага что-нибудь об этом.

Тот, кажется, ужасно удивился. Несколько секунд молчал, а потом осторожно уточнил:

– Так вы ищете сокровище, которое спрятал Тур Ганикт?

– Да. Оно вообще существует?

– Эмм-м-м… Смотря что под этим понимать… – каким-то странным голосом произнес Радага. – Существует… в некотором роде… Хотя Тур Ганикту оно никогда не принадлежало…

– Значит, оно принадлежит вам, уважаемый Радага?

– Можно сказать, что мне… хм… да, принадлежит…

– Боюсь, я не совсем понимаю вас, уважаемый Радага.

– М-м… м-да… слушайте-ка, а как вы себе представляете это траханое сокровище? Что, по-вашему, оно такое?

Чертанов перевел вопрос Колобкову и Бамакабамашуре. Колобков задумался. А Бамакабамашура тут же выпалил:

– Бриллианты! Целый ящик бриллиантов!

– Откуда он это знает? – нехорошим голосом спросил Радага, выслушав перевод.

– Да, хороший вопрос, – повернулся Колобков. – Слышь, Укупник, ты мне так и не рассказал, чего так во всем этом уверен.

Бамакабамашура посмотрел Колобкову в глаза, смерил взглядом кулачищи Гены, и неохотно промямлил, что сам видел. Собственными глазами. Той ночью, когда «Кристурица» стояла на якоре у острова Тань, Бамакабамашуре повезло. Загадочный ящик на несколько минут остался без присмотра, и ему удалось незаметно его приоткрыть.