Заклинание любви - Берристер Инга - Страница 20

• Предыдущая
• 20/32
• Следующая

События развивались совсем не так, как планировали Дженна и Саймон. Они пробыли во Франции уже неделю, но, вместо того чтобы убедить своих родственников, что не подходят друг другу, похоже, добились обратного результата. Старшие Таундсены и Хэрриет, похоже, считали их прекрасной парой.

Дженна нервничала, и даже и не столько потому, что их с Саймоном план провалился, сколько из-за того, что сама угодила в ту же ловушку. Она порой начисто забывала, что их помолвка – фиктивная. И Саймон был виноват в этом не меньше, чем их родственники.

Вместо того, чтобы постоянно затевать ссоры, которые в конце концов должны были привести к закономерному разрыву, Дженна обнаружила, что у них с Саймоном на удивление много общего. Их точки зрения очень часто совпадали, хотя она считала себя мягкосердечной и придерживалась либеральных взглядов, а Саймон был жестче и явно более консервативен. Например, когда Дженна поделилась своими опасениями, что, став новым владельцем Бридж-хауса, он может уничтожить окружавшие владение живые изгороди, в которых гнездилось множество птиц. Саймон тут же заверил, что не собирается делать ничего подобного, обнаружив при этом удивительную для такого циника чуткость..

Родственники, разумеетсй, были в восторге, что молодые поселятся так близко от них. Дженна так и не могла понять, зачем Саймону понадобилось покупать этот большой дом, явно рассчитанный на семью, – разве что он рассматривал его как средство вложения капитала или собирался поселиться там, когда на самом деле женится.

Теплыми летними днями они осматривали окрестности или сидели на берегу реки, наблюдая за рыбами и лениво обмениваясь между собой репликами. Иногда Саймон рассказывал какие-нибудь истории из адвокатской практики, и Дженна ловила себя на мысли, что с интересом вникает в проблемы, о существовании которых прежде и не подозревала.

Вопрос о собственной работе, или, точнее, об ее отсутствии, отошел в ее сознании на второй план. Девушка только надеялась, что сможет подыскать новое место.

Как-то раз за чаем миссис Таундсен спросила Саймона:

– Что ты собираешься делать с лондонским домом?

– Думаю пока его сохранить. Я могу останавливаться в нем, когда судебные дела задержат меня в городе, к тому же Дженне наверняка иногда захочется приехать, чтобы походить по магазинам.

– Надеюсь, с Сюзи все в порядке, – вздохнула мать Саймона. – Не представляю, куда она подевалась на этот раз… Она говорила, что собирается провести отпуск с другом. – Миссис Таундсен не видела, как Саймон и Дженна переглянулись. – Но ничего, ключ от дома у нее есть, и я оставила ей записку, где мы и на сколько времени уехали. – Она снова вздохнула, на этот раз мечтательно. – Ах, Дженна, ты так часто гостила у нас в детстве. Кто бы мог подумать, что вы с Саймоном поженитесь… Вы тогда все время ссорились.

– О, Дженна уже тогда меня любила, правда, милая?

Насмешливые нотки в голосе Саймона развеселили всех. Но девушка, метнув на него сердитый взгляд, пробурчала:

– Да, в детстве я была по уши влюблена в тебя.

Хэрриет Соумс дипломатично сменила тему, спросив отца Саймона, как поживают его цветы.

Джордж Таундсен хлопотал над любимыми растениями почти круглый год и очень гордился своим дельфиниумом, который не раз приносил ему призы на выставках. Он принялся подробно объяснять, как организовал уход за цветами в свое отсутствие, и Дженна, извинившись, ушла в дом.

Ее комната находилась под самой крышей, и даже при открытых окнах там было жарко. Девушка села на кровать и уронила голову на руки.

Все пошло наперекосяк. С каждым днем они с Саймоном все глубже увязали в паутине собственного обмана. Хуже всего, что, заглянув в свое сердце, Дженна вынуждена была признать: рассказать правду ей мешает не только боязнь расстроить Таундсенов и бабушку. Какая-то часть ее души не желает возвращаться к реальности, с удовольствием купаясь в мечтах о том, чтобы она и Саймон в самом деле стали женихом и невестой.

Дженна резко поднялась, пытаясь выкинуть из головы опасные мысли, но они упорно не желали уходить.

Случилось ужасное, – она полюбила Саймона. Это открытие поразило ее, как удар грома. Девушка обхватила себя руками, словно это могло облегчить терзающую ее боль. Она бы и хотела отмахнуться от своих чувств, сделать вид, что их нет вовсе, да было поздно. Только сейчас Дженна поняла, что все эти годы поддерживала в себе? неприязнь к Саймону именно потому, что подсознательно чувствовала свою уязвимость? И вот теперь…

– Дженна, что случилось? У тебя что-то болит?

Саймон поднялся за ней в комнату – не иначе как разыгрывая роль заботливого жениха. Дженна инстинктивно попятилась от него, не зная, что глаза ее потемнели от боли.

Он обнял ее за плечи, и девушка почувствовала на виске его теплое дыхание. Она поспешно наклонила голову, чтобы он не мог видеть ее лица.

– Что случилось? – повторил он.

Он слегка встряхнул ее, как, бывало, делал в прежние времена. В Дженне проснулась злость.

– Что случилось? И ты еще спрашиваешь? Саймон, ты что, сам не видишь, что все пошло не так, как мы планировали! Мы должны были убедить твоих родителей и мою бабушку, что из нас получилась бы ужасная пара, а добились обратного!

– Возможно, они знают нечто, чего не знаем мы, – шутливо предположил Саймон. – Может, нам стоит забыть о своих планах и согласиться с ними.

Дженна застыла. Она понимала, что он всего лишь шутит, но как же ей было больно!

Саймон почувствовал ее напряжение.

– Я понимаю, тебе тяжело, расслабься.

Она сама не заметила, как это произошло, но ее голова оказалась лежащей на плече Саймона, и ей вдруг показалось, что она обрела дом после долгих скитаний. Как было бы хорошо и вправду расслабиться, переложив тяжесть проблем на эти сильные плечи, и признаться ему в своих чувствах…

В мозгу Дженны зазвенел сигнал тревоги. Девушка снова напряглась, испугавшись, что опасно близка к тому, чтобы попасть в недопустимую зависимость от Саймона. Она слишком вошла в роль невесты, – наверное, потому, что ей в глубине души хотелось верить в реальность их выдумки.

– Успокойся. Разве дела так уж плохи? – уговаривал Саймон.

Но от его насмешливого сочувствия ее глаза заволокли слезы.

– Терпеть не могу обманывать близких, – пробормотала Дженна. Это была лишь часть правды – та часть, которую она могла без опаски открыть. – Нам придется им все объяснить.

Она же собиралась сказать совсем не это! Если Саймон согласится, ее мечтам придет конец. Дженна почувствовала, как он напрягся, словно разделяя ее отчаяние. Но затем он небрежно заметил:

– Давай пока оставим все, как есть, ладно? Вот увидишь, в конце концов все образуется.

Дженне показалось, что он легко коснулся губами ее волос, и она удивленно подняла голову. Губы ее слегка приоткрылись. Руки Саймона, державшие ее за плечи, сжались крепче.

– Ты ведь понимаешь, как наши родные истолкуют наше отсутствие? Если мы задержимся еще на несколько минут, мама придет звать нас вниз, – прошептал он изменившимся, чуть охрипшим голосом.

Эти непривычные нотки заставили Дженну затрепетать. Она посмотрела ему в глаза и открыла было рот для ответа, но Саймон поцелуем заставил ее молчать.

Дженна попыталась бороться с поднимавшимся в ней желанием, но битва была проиграна, не успев начаться. Издав тихий стон удовольствия, она прильнула к Саймону и отдалась во власть желанию, которое так долго зрело в ней. Характер поцелуя изменился, губы Саймона стали более настойчивыми…

– Саймон, Дженна, куда вы пропали?

Голос миссис Таундсен вернул Дженну к реальности. Отпрянув от Саймона, она опустила лицо, боясь выдать себя.

– Все в порядке, мама, мы уже спускаемся! – крикнул он и, не глядя на Дженну, открыл дверь, пропуская ее вперед.

В этот вечер все были приглашены в гости к той самой паре, у которой Таундсены и Хэрриет Соумс обедали в день приезда Дженны и Саймона. По-видимому, Лебраны вели светский образ жизни. Мадам Лебран до замужества жила и работала в Париже и, переехав в провинцию, изо всех сил старалась не превратиться в «домашнюю клушу», как она выражалась. У них с мужем было двое детей, которые уже выросли и уехали учиться в Париж. Дженна слышала о Лебранах только хорошее, но, несмотря на это, она не очень рвалась в гости – в основном потому, что не хотела, чтобы об их помолвке узнал кто-то еще.

• Предыдущая
• 20/32
• Следующая