Семь языков бога - Лири Тимоти - Страница 42

В индустриальном обществе любое событие становится элементом крупного бизнеса. В процессе умирания задействованы медицинское страховое общество, система бесплатной медицинской помощи, фонды по оказанию помощи роженицам, финансовое управление службы здравоохранения, палаты для неизлечимо больных людей. Кладбища. Погребальные ритуалы. Монополия религии на умирание и смерть людей действует даже более эффективно, чем монополия на их жизнь.

Для отцов церкви нестерпима сама мысль о том, что человек может иметь возможность сделать индивидуальный выбор в вопросах контрацепции, “пробирочного” зачатия, беременности и абортов. Все, что имеет отношение к экспериментам с бессмертием, ортодоксальные пастыри предают анафеме, будь то самоубийство, право добровольно умереть, эвтаназия, продление жизни, внетелесный опыт, оккультный опыт, астральные путешествия, выход из летаргического сна или комы, встречи с инопланетянами, криогенные исследования, создание банков спермы, яйцеклеток и ДНК, а также технология создания искусственного интеллекта.

Почему? Потому что если паства не боится смерти, то религия и политика теряют смысл. Власть генофонда оказывается под угрозой. А когда контроль над генофондом ослабевает, обычно появляются опасные генетические новшества и мутационные видения.

Распространение технологии мультимедийной передачи информации со световыми скоростями позволяет нам без труда воспользоваться знаниями и правом персонального выбора. В этих условиях оперативное знание и контроль выходят из-под власти генофондов и локализуются в стремительно преображающихся мозгах людей. Воспользовавшись выполненными по индивидуальному заказу, персонально запрограммированными квантово-лингвистическими приборами, люди смогут выбрать собственное социальное и генетическое будущее и, возможно, предпочтут “не умирать”.

Современные генетические теории предполагают, что эволюция, как и любой другой процесс во вселенной, имеет волновую природу. В “кульминационные” периоды эволюции и коллективных метаморфозов, когда происходит глобальная мутация, в периоды бурных преобразований и коллективной мутации консервативная догма становится опасной и даже убийственной. Залогом выживания генофонда становится индивидуальное экспериментирование и исследование, методичный научный подход к изучению природы и целесообразности запретов.

Новая мудрость кибернетической эры расширяет наше представление об индивидуальном бессмертии и выживании генофонда, о постбиологических возможностях информационного человека. Люди могут самостоятельно писать сценарий собственной кибернации и реанимации, а затем воплощать это сценарии на практике.

Поговорим о наших постбиологических возможностях и для начала заменим слово “смерть” на более нейтральный, более точный научный термин "метаболическая кома”. А затем допустим, что это временное состояние комы сменяется метаморфозом, самоуправляемым изменением телесной формы, когда человек предпочитает сменить свою жизненную оболочку (тело), не теряя при этом сознание.

Теперь давайте проведем четкое различие между вынужденной и добровольной метаболической комой. Между обратимым и необратимым умиранием. Исследуем грани между телесным умиранием, нейрологическим умиранием и умиранием ДНК с точки зрения обработки информации.

Соберем данные об этой самой загадочной зоне, зоне научного исследования искусственной жизни, которая сейчас начинает изучаться на стыке наук с привлечением специалистов по огромному ряду дисциплин. Какие способности по обработке информации сохраняются после телесного умирания, сопровождаемого прекращением деятельности мозга? Какие естественные и искусственные системы, от растущих минеральных структур до промышленных роботов, могут стать альтернативой биологии?

Возьмем на себя смелость вторгнуться в загадочную terra incognita, сохраняя хладнокровие, непредубежденность, терпимость и научную скрупулезность. И зададим последний вопрос: сохраняются ли какие-то информационные способности, сохраняется ли знание после прекращения деятельности биологической жизни?

Может ли человеческое сознание сохраняться в виде цифровых, волновых и двоичных кодов на компьютерных дисках, вне телесной оболочки, в которую мы заключены “при жизни”? Как органическая углеродосодержащая гусеница превращается в силиконовую бабочку?

Процесс умирания, который на протяжении тысячелетий окутывался табу и примитивными суевериями, внезапно стал поддаваться разумному осмыслению. Мы вдруг поняли, что вовсе не должны “мирно и пассивно уходить” во тьму ночи или в освещенный блеском неона диснеевский рай, созданный корпорацией Иисуса Христа. Мы поняли, что концепция вынужденной необратимой метаболической комы, или “смерти”, была губительным суеверием первобытного общества и жесткой маркетинговой тактикой общества современного. Мы осознали, что у человека есть десятки активных творческих возможностей противостоять мертвой хватке смерти и существующих “при ней” организаций.

Понимание всегда предполагает возможность изменений. Как только мы поняли, что “смерть” можно определить как проблему работы с информационной памятью, тут же появились решения этой многовековой “проблемы”. Самое разумное, что можно сделать, – это попытаться сохранить информационную память в течение максимально возможного времени. В теле. В нервной системе. В ДНК. В силиконовых схемах и магнитных средах (как хранится информация в современных компьютерах). В молекулярном виде (это позволит нанотехнология, или атомная сборка). В криогенном виде. В форме передачи знания. В виде легенд и мифов. В виде потомков, которые будут кибернетически подготовлены использовать постбиологический разум. В виде генофондов, информационных банков, сложных форм вирусов, обитающих в мировых компьютерных сетях и матрицах киберпространства, описанных Уильямом Гибсоном в его великих романах.

Второй этап в обретении постбиологического сознания состоит в переходе от пассивности к активности. Люди, жившие в современную эпоху, запрограммированы смиренно дожидаться наступления конца, а потом отдавать свое тело для захоронения священникам и гробокопателям.

Сейчас, осваивая кибернетическую информацию, мы понимаем, что смерть – это изменение в работе с информационной памятью, и есть двадцать три метода ухода от рабского и страшного умирания.

В предыдущих главах я описывал семь стадий развития разума: биологическую, эмоциональную, ментально-символьную, социальную, эстетическую, некрологически-кибернетическую и генетическую. Есть и восьмая стадия – атомно-нанотехническая стадия. На каждой из этих стадий, разум проходит входную фазу осознавания информации, за которой следует фаза программирования и перепрограммирования, и, наконец, выходную фазу передачи информации.

Для перепрограммирования мы должны активизировать те контуры мозга, которые отвечают за тот или иной конкретный аспект. Когда “включается” нужный контур, можно заняться переимпринтированием или перепрограммированием.

Когнитивная нейрология предполагает, что самый прямой способ перепрограммирования эмоциональных реакций заключается в повторной активизации эмоциональной стадии, а затем перепрограммировании, осуществляемом за счет замены страха смехом. Для перепрограммирования сексуальных ответных реакций вполне логично вновь активизировать первые подростковые импринты, а затем заменить старые импринты новыми эротическими стимулами и новыми сексуальными реакциями.

Контуры мозга, отвечающие за процесс “умирания”, обычно включаются в период “околосмертных” кризисов. На протяжении столетий люди рассказывают одно и то же: “Когда я ушел под воду (стал задыхаться, падал, отказали тормоза), перед глазами промелькнула вся моя жизнь”.