Темная игра смерти. Том 2 - Симмонс Дэн - Страница 40

Белая комната, белая кровать, простыни, медные спинки, тоже зачем-то выкрашенные в белый свет, на противоположной стене небольшое зеркало в белой крашеной раме, дверь. Белая дверь с белой ручкой. С потолка на белом шнуре свисает единственная голая лампочка – ватт эдак сотен в десять, насколько мог судить Хэрод по излучаемому ею свету. Сам он лежал почему-то в белой больничной рубашке. Он ощутил разрез на спине и почувствовал, что, кроме рубашки, на нем ничего нет.

Слава богу, это не Виктория. Ее комната наслаждений была отделана камнем и бархатом. У кого из его знакомых был эдакий медицинский сдвиг? Кажется, ни у кого.

Хэрод пошевелил кистями и ощутил под наручниками свежие ссадины. Он чуть наклонился влево и посмотрел вниз. Белый пол. Левое запястье приковано к белому металлическому остову кровати. Больше двигаться было незачем. Разве что накатит приступ тошноты, и тогда он заплюет весь этот чистенький белый пол. Это надо было обдумать.

На какое-то время Хэрод погрузился в забытье. Когда он пришел в себя, горел все тот же режущий глаза свет, он находился все в той же белой комнате, разве что голова стала болеть чуть меньше. Тогда Тони вспомнил о психиатрических клиниках. Неужели кто-то умудрился затолкать его в подобное местечко? Но в психушках больным не надевают наручники. Или надевают?

Его охватил такой ужас, что он начал брыкаться и дергаться, пока полностью не обессилел. Барент, Кеплер, Саттер – эти сукины дети куда-то упрятали его, и теперь остаток жизни он проведет, глядя на белые стены и оправляясь под себя?!

Нет, эти негодяи не стали бы так поступать. Они бы просто убили его.

А потом Тони вспомнил «Пинке», подростков, фургон и черную девушку. Да, это была она. Что о ней говорил Колбен в Филадельфии? Они считали, что ее и шерифа использует Вилли. Но шериф погиб… Хэрод присутствовал, когда Кеплер и Хейнс подкинули его тело на автобусную станцию в Балтиморе, чтобы его не связали с их фиаско в Филадельфии. А кто теперь использовал девушку? Вилли? Возможно, он не удовлетворился посланием, которое отправил Кеплер. Но к чему это все?

Хэрод решил пока ни о чем не думать. Этот процесс был слишком болезненным. Лучше подождать, когда появится кто-нибудь. Если придет чернокожая красотка и окажется, что Вилли или кто-то другой держит ее не слишком крепко, можно будет устроить для них небольшой сюрприз.

Тони нестерпимо хотелось в туалет, и он кричал уже несколько минут, когда дверь наконец открылась и в комнату вошел мужчина. На нем был зеленый хирургический костюм, на голове – черный капюшон с зеркальными очками вместо глаз. Хэрод вспомнил о солнечных очках Кеплера, а потом об убийце в сериале «Вальпургиева ночь», который они снимали вместе с Вилли, и чуть было тут же не обмочился.

Но это был не Вилли. Хэрод сразу это понял. Не походил он и на Тома Рэйнольдса – пешку Вилли с пальцами душителя. Впрочем, это не имело значения. У Вилли было время набрать легионы новых пешек.

Хэрод попытался проникнуть в него. Он действительно попытался, но в последнюю секунду его охватило уже знакомое ему отвращение, оказавшееся еще более сильным, чем недавняя тошнота и головная боль, и он оставил свои попытки. Хэрод готов был скорее вылизать чужую задницу или чужой пенис, что казалось ему менее интимным, чем вторгнуться в чужое сознание. От одной мысли об этом он вздрогнул и покрылся холодным потом.

– Кто вы? Где я? – Слова звучали неразборчиво, он едва ворочал одеревеневшим языком.

Мужчина подошел к кровати и посмотрел на Хэрода. Затем он запустил руку под свою хирургическую куртку и вытащил револьвер.

– Тони, – произнес он с мягким акцентом, целясь Хэроду в лоб, – я досчитаю до пяти, а потом выстрелю, так что если ты хочешь что-нибудь сделать – делай это сейчас.

Хэрод напряг руки так, что кровать затрещала.

– Раз… два… три…

Мысли его заскакали как сумасшедшие, но тридцать лет самообработки не давали ему возможности вступить в контакт с мужчиной.

– Четыре…

Он закрыл глаза.

– Пять. – Щелкнул взведенный курок, но выстрела не последовало.

Когда Хэрод открыл глаза, мужчина уже стоял около двери, револьвера у него в руке не было.

– Тебе что-нибудь нужно, Тони? – спросил он тихо, с небольшим акцентом.

– Судно, – умоляюще прошептал Хэрод. Капюшон благосклонно качнулся:

– Сестра сейчас принесет.

Хэрод дождался, когда закроется дверь, и крепко зажмурился, пытаясь сосредоточиться. «Сестра, боже милостивый, пусть это будет старомодная кошелка с большими сиськами и прорезью между ног».

Сестра оказалась чернокожей. Той самой, из Филадельфии. Которая стреляла в него и доставила его сюда. Он вспомнил, что девушку звали Натали. У него к ней накопился большой счет.

Она была без капюшона, зато к вискам белым пластырем были прикреплены какие-то тонкие провода, прятавшиеся в ее вьющихся волосах. В руках у нее было судно, которое она профессионально установила под тело Хэрода и отошла в сторону.

Еще облегчаясь, Хэрод слегка скользнул по ее сознанию. Нет, девушку никто не использовал. Он даже не мог поверить, что они оказались настолько глупыми, кем бы они ни были. А может, их всего двое? Эта черная красотка и ее сообщник? Колбен, помнится, говорил, что они якобы охотятся за Мелани Фуллер. Вероятно, они не догадывались о том, на что он сам способен.

Тони подождал, пока она взяла судно и направилась обратно к двери. Ему нужно было удостовериться, что дверь не заперта. Вилли вполне мог пошутить, оставив их взаперти, предоставить Хэроду возможность использовать ее, а потом лишить его этой возможности. И что это за датчики были в ее волосах? Тони видел такие в каких-то фильмах о больницах, но их закрепляли на пациентах, а не на сестрах.

Девушка тем временем открыла дверь.

Он вторгся в нее с такой силой и скоростью, что она выронила судно и моча полилась по ее белой юбке.

«Ну-ка, детка, достань мне ключи, – велел Хэрод, протолкнул ее сквозь дверной проем и осмотрелся ее глазами. – Любым способом убей этого педераста, достань ключи и вытащи меня отсюда».

За дверью виднелся небольшой коридорчик, упиравшийся в следующую дверь. Она была заперта. Он заставил Натали кидаться на дверь, пока не почувствовал, что у нее вывихнуто плечо, и тогда она стала царапать обшивку. Дверь не поддавалась. «К черту!» Хэрод приказал ей вернуться обратно в комнату. Вокруг не было ничего подходящего, что сгодилось бы в качестве оружия. Она подошла к кровати и стала дергать за наручники. Если бы она могла разбить кровать, расчленить ее основу. Но достаточно быстро это сделать невозможно, пока Хэрод оставался прикованным к изголовью и раме одновременно. Он взглянул на себя глазами негритянки и увидел небритую щетину на бледных щеках, свои расширенные глаза и свалявшиеся волосы.

Зеркало. Хэрод посмотрел в него и понял, что это тонированное стекло, обладающее односторонней прозрачностью. Если понадобится, он заставит Натали разбить его голыми руками. А если и оттуда не будет выхода, он заставит ее использовать осколки, чтобы прикончить того типа в капюшоне. Он сделает так, что она будет биться физиономией о стекло до тех пор, пока от ее лица не останется ничего, кроме обвисших ошметков черной кожи. Уж он-то постарается устроить шоу для тех, кто наблюдает за ним с противоположной стороны. Когда же они войдут, она вцепится им в глотки и будет рвать их зубами и ногтями, выхватит у них оружие и добудет ключи…

Дверь распахнулась, и в комнату снова вошел человек в капюшоне. Натали повернулась и присела, готовясь к прыжку. На лице ее появился оскал, который можно увидеть только в зоопарке на звериной морде, когда время кормежки слишком долго откладывается.

Человек в капюшоне выстрелил из ружья, которое он держал в руках, и попал ей в бедро. Девушка прыгнула вперед, вытянув руки, но мужчина поймал ее и осторожно опустил на пол. Затем он встал рядом с ней на колени, взял ее запястье, чтобы проверить пульс, и, приподняв веко, заглянул в зрачок. Выпрямившись, врач подошел к кровати Хэрода.