Цифровой, или Brevis est - Дяченко Марина и Сергей - Страница 18

• Предыдущая
• 18/75
• Следующая

– Хочешь вступить со мной в союз, Шрек? Кого первого встретим – отметелим и все ресурсы отберем.

– Вали. Я лучше с кем-то другим.

Он развернулся и скрылся в джунглях. Арсен кивнул: блюдо под названием «Игорь» готово к столу, на тарелочке с голубой каемочкой. Мальчишка, шутеры, «Рыцари и маги». Вряд ли в игре, где надо работать языком и головой, союз со Шреком окажется желанным.

Минут через сорок реального времени – в игре прошло несколько часов – Арсен понял, что умирает от голода. Пришлось на время оставить «Аню» на берегу мутной тропической речушки.

Он открыл холодильник. Накидал на тарелку бутербродов. Налил в чашку какао из огромного термоса. Те, кто снаряжал геймеров на сегодняшнюю игровую сессию, предусмотрели, казалось, все случаи жизни: в туалете имелась аптечка с зеленкой, валидолом и упаковкой лекарств от всех болезней.

С подносом наперевес Арсен вернулся к экрану, откусил от бутерброда раз, другой и понял, что сыр сухой, будто картон, а колбаса противная. Они что, решили сэкономить на жратве?! Тоже мне, богатая фирма! Есть между тем хотелось все сильнее.

Игра разворачивалась совсем не так, как ему хотелось бы. Кроме мальчишки Игоря, который управлял Шреком, не удалось опознать ни одного игрока. Персонаж Мазай оказался приземистым стариком с длинной бородой. Пушистик – толстой дамой. Джонни – черным как сажа, тощим и длинным балагуром. Он трепался не переставая, со множеством опечаток и грамматических ошибок. Он забивал окошко чата бессмысленными «Бу-бу», «Гы-гы» и «Лол!», и, казалось бы, естественно было бы опознать его как персонаж Толика – но Арсен медлил.

Хуже всего было то, что он до сих пор не вычислил настоящую Аню, а ведь это поначалу казалось совсем простым делом. Девица железно держалась в рамках игрового поведения: кто бы ни был ее персонажем, он отыгрывал нарисованную Аню в полном соответствии с ролью.

Джонни встретил Аню криком «Вау!» и разразился серией пошлых комплиментов. Мазай посетовал на возраст: жаль, мол, что седой, а то устроили бы рай в шалаше. Дама Пушистик (на бегу у нее живописно тряслись крутые бока) то и дело раскрывала приватное окошко, желая потолковать «о своем, о женском». Ее болтовня то и дело скатывалась к прямолинейным неигровым вопросам: «А у тебя в комнате есть кондиционер?», «А тебе положили пиво в холодильник или только воду?»

Поднималось нарисованное солнце. Никто не спешил заключать союзы. Шло накопление ресурсов, иногда торговля, иногда обмен. Шрек наседал на Джонни, желая вдвоем грабить остальных. Джонни три или четыре раза предложили заткнуться и не засорять чат, но африканец все болтал и болтал. Мазай отмалчивался. В конце концов Арсен засомневался даже в самом, казалось бы, очевидном: что, если Шрек – это не Игорь? Что, если это тоже роль? Некто, невидимый за экраном, играет парня, который играет в компьютерную игру…

Он отодвинул тарелку с надкушенными бутербродами. В холодильнике, помнится, было что-то поаппетитнее. Кажется, йогурт; точно, яркие баночки приятной формы, капельки испарины на серебристых крышках. Живот подводит, вот беда, сегодня он плохо позавтракал – спешил, да и не было аппетита…

Игровое солнце стояло в зените. Аня бегала по джунглям, ловила рыбу самодельной удочкой, принимала участие в общей болтовне, но все реплики, обращенные к ней, в основном касались тем «ниже пояса». Арсен отмечал на карте новые открытые места.

Нарастало смутное раздражение. Он был уязвлен: ничего не складывалось с этой игрой, все, что казалось элементарным, не поддавалось решению. Ему начинало казаться, что прочие персонажи давно договорились между собой, давно снюхались в приватных чатах, смеются над ним, а он не слышит. Все давно знают, что Аня – это Арсен. И говорят примерно так: «Если бы этот сопляк подошел к тебе, Анюта, в реале – ты бы решила, что малыш заблудился и просит провести его домой. Перестаньте ржать – есть статья за педофилию… Перестаньте ржать! Пацан, может быть, нарисовал себе эту девку, чтобы дрочить за игрой…»

Арсен заскрипел зубами. Захотелось бросить все и выйти из игры, он усилием воли заставил себя отвлечься. Вот, смотри-ка, в джунглях плотина поперек ручья и водопад. Высоченный… Красота.

Он привел свою Аню под падающие струи. Глубоко вздохнул. Задрожали ноздри: Арсен почувствовал запах воды, теплой влажной земли, увидел радуги под опущенными веками…

А вода все холоднее. И нарисованное солнце начало склоняться.

– Поговорим?

Арсен даже вздрогнул. Открылось приватное окошко: обращался черный Джонни, один на один.

– Я знаю, что ты Арсен, – на этот раз человек, играющий за Джонни, писал без единой ошибки и опечатки, со всеми знаками препинания. – Зачем ты нарисовал себе телочку? Или ты трансвестит, в душе чувствуешь себя девочкой?

Вот оно, началось. Они в самом деле сговорились. Джонни транслирует их диалог в приватные чаты остальным.

Мигал курсор, приглашая ответить. Арсен, выдерживая паузу, отошел к холодильнику, взял себе еще йогурта.

– Очень сексуальная татуировка, – продолжал в приватном окошке Джонни. – Откуда ты знаешь, что у этой девки на животе? Или ты видел ее голой?

Арсен, не глядя, запустил ложку в белую пластиковую баночку. Нет, не так. Джонни не издеваться пришел, не удовольствие получить, он чего-то хочет от собеседника. Чего?

Он зачерпывал ложкой розовую массу с мягкими кусочками фруктов. Во рту было очень сладко. Когда глумятся – прицельно выводят из себя; у этого сбит прицел. В нескольких репликах – и «трансвестит», тут же – чуть ли не половой гигант, мальчишка-соблазнитель. И начало разговора странное: «Поговорим?» Как-то чересчур литературненько. Так кто бы это мог быть?

Аня все еще стояла у водопада, когда ветки напротив вдруг зашевелились. Из джунглей вылез Джонни собственной виртуальной персоной – черный, лоснящийся, с большими вывернутыми губами, с налитыми кровью глазами под низким лбом. Арсену показалось, что Джонни смотрит на него из глубины жидкокристаллического монитора, смотрит не на Аню – на самого игрока.

– Ты чего, обиделся? – спросил Джонни. – Или обиделась?

– Я играю тем, на кого мне приятно смотреть, – неопределенно отозвался Арсен.

– Конечно, смотреть на эти сиськи приятнее, чем на маскулинного Шрека. – Джонни подпрыгнул.

– Ты Аня, – торопливо написал Арсен.

Коротенькая пауза.

– Почему?

– Ты написала «маскулинный». Я встречал это слово только у феминисток.

– Фигня! Ты маленький сопляк. Я не феминистка!

И Джонни принялся плясать на месте. Арсен плюнул, попал на клавиатуру, срочно принялся оттирать; он опять свалял дурака. Может быть, это в самом деле Аня, а может, Толик. А может, Вадик. Определить не могу. Максим небось читает сейчас наш приват, точно знает, кто играет за кого, и хихикает в кулачок…

Или не хихикает, а делает замеры и строит графики?

– Эй, – Джонни обеспокоенно запрыгал на месте, – они сговорились! Гляди!

В левом верхнем углу экрана появилась новая иконка – имена персонажей, скованные цепью, Пушистик и Мазай. Пока Арсен обдумывал, что ответить Джонни, к новообразованному клану присоединился третий участник – Шрек.

Формально это означало победу троих, первыми сумевших договориться. Теперь они явятся, чтобы по праву сильного получить дрова, огниво и прочее, установить новый мировой порядок. Они победители… Если, конечно, считать целью игры именно ту, которую сообщил игрокам Максим.

– Ну и чего нам теперь, с тобой, фифочка, альянс собирать? – осведомился Джонни. – Я, может, лучше подохну, чем на одном поле сяду с трансвеститом!

С верхушек пальм начинали падать желтеющие листья. На самом деле заключение альянса с Джонни сейчас привело бы к проигрышу обоих. Шанс оставался только у каждого поодиночке: втереться в доверие, влезть в лидирующий клан, выжив оттуда, к примеру, Шрека. Или Мазая. Или дождаться, пока они сами переругаются.

Я-то проигрываю по всем статьям, подумал Арсен. И формально. И фактически. Я-то никого не вычислил, даже Аню. А Джонни вычислил меня. А может, не он один. Может, все. Я думал, что я самый крутой в этой компании, – а оказался лузером. Ни удовольствия от игры, ни удовлетворения, да еще и жрать все время хочется…

• Предыдущая
• 18/75
• Следующая