Звезды принадлежат нам! [= Звезды наши!] - Нортон Андрэ - Страница 9

• Предыдущая
• 9/10
• Следующая

Галактический перелет! Его первая дикая догадка оказалась правильной.

– У нас здесь звездный корабль! – Дард поневоле почувствовал сильное волнение. В старину, до Пожара и чистки, люди высаживались на Марсе и Венере и обнаружили, что условия на обеих планетах не годятся для человека; жизнь там можно поддерживать только ценой огромных затрат, а Терра не способна на это. И, конечно. Мир запретил все космические полеты как часть , Программы научных эксперименте». Но звездный корабль – разорвать узы Солнечной системы и лететь к другим звездам, к другим планетам… Похоже на волшебный сон, но он не сомневается в искренности человека, который рассказал об этом.

– Но какое отношение к этому имел Ларе? – вслух удивился Дард. Специальность Ларса – химия, а не астрономия и не небесная механика. Дард сомневался, чтобы его брат сумел отличить одно созвездие от другого.

– Он играл очень важную роль. Мы как раз ждем твоего сообщения о его последних результатах.

– Но я думал, вы все у меня узнали, пока я был без сознания.

– Да, узнали, что ты лично делал в последние несколько дней. Но ведь ты несешь сообщение Ларса, верно? – Впервые беспечность покинула темнокожего человека.

Дард пригладил одеяло, нервно потянул его пальцами.

– Не знаю… Надеюсь…

Посетитель провел руками по курчавым волосам.

– Давай пригласим Таса. Он все равно ждет, когда ты придешь в себя. – Он пересек комнату и нажал кнопку в стене.

– Кстати, – сказал он через плечо, – я забыл представиться. Меня зовут Симба Кимбер, пилот-астрогатор Симба Кимбер, – повторил он. Ясно, что это звание имело для него большое значение. – А Тас – это наш главный специалист, наш первый ученый Тас Кордов, из биологической секции. Наша организация здесь состоит из уцелевших свободных ученых множества групп, а также просто из людей, которым не нравится Мир. А, входи, Тас.

Вошел человек, низкорослый, почти такой же в ширину, как и в высоту. Но плечи и столбообразные ноги и руки были не из жира, а из крепких мышц. На нем поблекший мундир свободного ученого, на груди пламенеющий меч – знак первого ранга. Раскосые глаза и широкие скулы монгольских очертаний. Дард решил, что этот человек не уроженец мест, в которых сейчас живет.

– Ну, итак, ты проснулся? – Он улыбнулся Дарду. – Мы все ждем, когда ты откроешь глаза – и рот, молодой человек. Какое сообщение ты принес нам от Ларса Нордиса?

Дард больше не мог скрывать правду.

– Не знаю, имеет ли это значение. В ту ночь, когда нас захватила облава, Ларе закончил свою работу…

– Отлично! – Тас Кордов на самом деле захлопал в ладоши.

– Но когда мы пытались уйти, он не захватил с собой никаких бумаг…

Лицо Кордова оживилось, он словно силой готов был извлекать сведения из Дарда.

– Но ведь он передал с тобой сообщение? Какое-то сообщение должно быть!

– Только одно. И я не знаю, насколько оно важно. Мне нужна бумага, иначе я не смогу написать и объяснить.

– И это все? – Кордов достал из кармана брюк блокнот, раскрыл на чистой странице и протянул Дарду вместе с ручкой, пишущей без чернил. Вооружившись этими инструментами, Дард начал объяснения, которым, возможно, никто не поверит.

– Вот в чем дело. Ларе знал, что я представляю себе слова как рисунки. Когда я слышу стихотворение, я представляю себе рисунок… – Он помолчал, стараясь по их выражению догадаться, поняли ли они. Ему самому собственные слова казались лишенными смысла.

Кордов пальцами оттянул нижнюю губу и отпустил; она негромко шлепнула.

– Гммм.., семантика – не моя область. Но мне кажется, я понимаю смысл. Покажи!

Чувствуя себя глупо, Дард повторил стишок Десси, одновременно рисуя на листке блокнота:

– Исси, Осей, Икси, Энн; Фулсон, Фолсон, Орсон, Кенн.

Он подчеркивал, проводил линии, обводил, как в тот вечер на ферме, и снова на листочке появился рисунок, который Десси назвала «пинающимися ногами».

– Ларе увидел, что я это делаю. Он пришел в сильное возбуждение. И дал мне еще две строчки, которые для меня образовали другой рисунок. Однако он настоял, чтобы я совместил эти два рисунка.

– А что это за строчки? – спросил Тас. Дард повторял вслух, в то же время рисуя:

– Семь, четыре, девять, пять, Двадцать, сорок, пять опять.

Он тщательно проводил линии, написал цифры и протянул получившееся Кордову. Для него это не имело никакого смысла. Если и для первого ученого тоже, значит никакой драгоценной тайны Ларса Нордиса вообще нет. Тас продолжал сосредоточенно смотреть на листок, и Дард утратил последние остатки надежды.

– Изобретательно, – сказал Кимбер, глядя через плечо первого ученого. – Вероятно, шифр.

– Да. – Тас направился к двери. – Мне нужно изучить это. И сравнить с другими данными. Я должен… С этими словами он исчез. Дард вздохнул.

– Вероятно, это вообще ничего не значит, – устало сказал он. – А что должно быть?

– Формула «холодного сна», – ответил Кимбер.

– Холодного сна?

– Мы будем спать во время полета, иначе корабль прилетит к цели с прахом давно умершего экипажа. Даже со всеми усовершенствованиями, с новым двигателем наш малыш проведет в пути больше времени, чем продолжительность человеческой жизни, даже несколько жизней! – Говоря, Кимбер расхаживал взад и вперед, поворачиваясь в углах комнаты. – В сущности у нас не было никаких шансов, мы уже думали о высадке на Марсе, но тут кто-то их наших обнаружил, что жив Ларе Нордис. До чистки он опубликовал работу относительно системы кровообращения летучих мышей; он изучал, как падает температура их тела во время зимней спячки. Не спрашивай меня о подробностях, я всего лишь пилот-астрогатор, а не Большой Мозг! Но он вышел на что-то, что, по мнению Кордова, можно осуществить: заморозить тело человека, и он останется жив и будет спать неопределенно долгое время. Мы связались с Ларсом, и с тех пор он сообщал нам все свои результаты.

– Но почему? – Почему, если Ларе так тесно сотрудничал с этой группой, он не присоединился к ней? Почему они жили на ферме, умирали с голоду, испытывали постоянный страх перед облавами?

– Почему он не пришел сюда? – Кимбер словно прочел мысли Дарда. – Он говорил, что не уверен, что выдержит ли путешествие. Ведь он был калека. Не хотел уходить до самого последнего момента, когда будет уже не столь важно, если его заметят или выследят. Он считал, что за ним постоянно наблюдает какой-то недруг и что в тот момент, как он или кто-то из вас сделает что-то необычное, сразу появятся миротворцы. Может, еще до того, как он получит ответ на наш вопрос. Поэтому вам и пришлось жить в опасности.

– Да, в опасности, – согласился Дард. В словах Кимбера есть логика. Если Фолли шпионил за ними – а он следил, иначе не появился бы в амбаре, – он бы сразу что-то заподозрил, если бы кто-нибудь из них не появился бы рядом с домом, как обычно. Ларе не смог бы проделать такое путешествие, какое совершили они. Да, он понимает, почему брат ждал, пока для него не стало уже слишком поздно.

– Но есть кое-что еще. – Кимбер снова сел на стул, оперся локтями о колени, положил подбородок на руки. – Что ты знаешь о храме Голоса?

Дард, все еще размышлявший над проблемой холодного сна, удивился. К чему Кимберу знать о самом сердце местной организации Мира?

«Голос» – это гигантский компьютер, в который представители Мира непрерывно вводят данные; компьютер перерабатывает их и отдает распоряжения, которые помогают держать в узде тысячи людей. Дард знал, что такое «Голос», слышал рассказы о нем. Но сомневался, чтобы кто-нибудь из ученых или их помощников осмелился сейчас приблизиться к храму.

– Это центр Мира, – начал он, но пилот сразу прервал его.

– Я хочу сказать: можешь ли ты описать это место? Дард застыл. Он надеялся, что его страх не проявился очень открыто. Откуда они знают, что он был в храме? Узнали с помощью своих загадочных приспособлений во время его сна?

– Ты там был – два года назад, – безжалостно продолжал Кимбер.

• Предыдущая
• 9/10
• Следующая