Фрам — полярный медведь - Петреску Чезар - Страница 1

• 1/41
• Следующая

Перевод с румынского М. Олсуфьева

Иллюстрации и обложка Якоба Дезидериу

Тигры выходили на арену по одному. Их бархатные лапы ступали по песку мягко, бесшумно. Ни один не глянул желтыми, будто стеклянными глазами ни вправо, ни влево.

По ту сторону решетки заполнявшая партер публика смотрела на них, затаив дыхание, со страхом и нетерпением.

Но для бенгальских тигров публики не существовало: она даже не заслуживала взгляда. Единственным существовавшим для них человеческим существом была стоявшая среди арены женщина в платье из золотистых чешуек, со сверкающими разноцветными камнями.

Зеленые глаза ее горели таким же огнем, как у тигров. Только у нее они смотрели повелительно и беспощадно, тогда как в глазах зверей читалась усталая покорность.

Их взгляды искали, выжидали друг друга, встречались. Этого было достаточно: тигры понимали женщину и женщина понимала тигров.

Глаза укротительницы пронизывали зверей, глаза зверей послушно опускались. В вытянутой руке она держала хлыстик с шелковой кисточкой на конце. Кисточка указывала каждому тигру его место.

— Ты сюда!.. Ты поближе!.. А ты туда!..

И тигры занимали свои места безропотно, подходя к шарам пружинистым шагом, помахивая тяжелыми длинными хвостами.

По одну и по другую сторону от них лежало рядком по шесть огромных деревянных шаров.

Крайний тигр потрогал лапой шар, взвился на него плавным, легким прыжком, как кошка на ворота, и, поджидая других, зевнул — распушил колючие усы, показал небо, обнажил клыки.

У зрителей дрогнуло сердце. Одна мысль владела всеми: все знали, что эти острые, могучие клыки, эти лапы с железными когтями могут в одну секунду раздавить как воробья, растерзать в клочья женщину в платье из золотистых чешуек, со сверкающими разноцветными камнями.

Но мисс Эллиан улыбалась. Так ее звали: мисс Эллиан. Она улыбалась как ни в чем не бывало.

Мисс Эллиан была одна среди хищников. Никакого оружия: только хлыстик с шелковой кисточкой да еще пронизывающий взгляд.

Но этого было достаточно для того, чтобы двенадцать бенгальских тигров превратились в двенадцать смирных, послушных кошек.

— Вся сила укротительницы — в глазах! — сказал занимавший место у самой решетки старый господин сидевшей рядом внучке. — Стоит ей отвести взгляд, стоит тиграм почувствовать, что она задумалась или просто боится их, как они в ту же секунду бросятся на нее и…

— Мне страшно, когда ты так говоришь… Ужасно страшно! — прошептала девочка и прижалась к деду.

— Шш… Тише…

Все замерли. Светлокудрая голубоглазая девочка в белой шубке еще крепче прижалась к старому господину. Она слышит, как громко бьется ее маленькое сердце.

Сидя на деревянных шарах, двенадцать бенгальских тигров напряженно ждут команды, которую подадут им глаза мисс Эллиан.

Из-под купола цирка лился ослепительный электрический свет. Две тысячи разместившихся в цирке локоть к локтю человек окаменели.

Публика была очень пестрая: старики и молодые женщины, родители с детьми, школьницы со своими учительницами. Людей этих разделяли лишь ряды скамеек или стульев да еще цена билетов. Одни, заполнявшие галерку, стояли; другие сидели вокруг решетки в обитых красным плюшем креслах.

Все забыли о своих домашних заботах, о повседневных маленьких радостях и огорчениях и не отрываясь глядели на арену.

Кто из них на улице не пугался какой-нибудь неожиданно залаявшей шавки с хвостом закорючкой? А дома кто не вздрагивал ночью, когда вдруг скрипнет мебель или из-под шкафа покажется мышка с глазами как черные бусинки?

Здесь все эти страхи казались смешными. Все чувствовали себя участниками чего-то необычайного, чудесного.

Двенадцать диких, укрощенных зверей слушались одного женского взгляда, хлопка хлыста с шелковой кисточкой, поданного кончиком пальца знака.

Тишина. Не слышно ни шелеста программ, ни разговоров, ни скрипа скамеек, ни покашливания.

Так напечатано в программе.

Последнее, прощальное представление.

Завтра цирковая палатка будет сложена, а звери уедут в белых фургонах в другой город. Может быть, они никогда больше сюда не вернутся. О них будет напоминать лишь пустырь возле городского сада.

Взрослые вернутся к своим обычным занятиям и заботам; дети — к животным из войлока, плюша или раскрашенного дерева.

Мальчики, увлеченные своими играми, скоро забудут, что на свете существуют звери дикой, несравненной красоты, с бархатной шкурой и желтыми, будто стеклянными глазами; звери, прыжок которых описывает дугообразную линию пущенного из рогатки камня. И опять пугливые девочки будут вздрагивать, когда из-за забора вдруг залает на них шавка с хвостом закорючкой или когда по комнате пробежит, как заводная игрушка, мышь.

Поэтому все они, мальчики и девочки, собрались сегодня здесь, чтобы еще раз — в последний раз — увидеть два чуда, которые показывает на своем прощальном представлении цирк Струцкого:

Тигры, образуя круг, ждали на своих деревянных шарах.

Женщина в золотистом чешуйчатом платье со сверкающими разноцветными камнями отступила на шаг.

Двенадцать одинаковых, грациозных прыжков — и тигры очутились возле нее, легли кругом, положив морды на вытянутые лапы. Теперь казалось, что вокруг женщины раскрылся гигантский подсолнечник с двенадцатью оранжевыми лепестками, перечерченными блестящими бархатными черными полосами.

Рука женщины принялась гладить круглые головы, мягкие уши, влажные морды. Она ласкала своих тигров. Она довольна ими.

Внучке старого господина стало стыдно при мысли, что дома ее не слушается даже кот Пуфулец.

Еще на прошлой неделе в самом разгаре игры он ни с того, ни с сего поцарапал ей щеку.

Выше, в заднем ряду, курносый мальчик с сияющими глазами поднялся на цыпочки, чтобы лучше видеть.

Это — Петруш, младший сынок рабочего одного из заводов города. Как и многие другие его сверстники, он целую неделю торчал у входа в цирк и скопил по грошам деньги на билет. Теперь ему хотелось не пропустить ничего из того, что происходило на арене: не зря же он с таким напряженным вниманием читал и перечитывал афишу, невзирая на холод и мокрый снег! И не зря с такой завистью смотрел на входившую в цирк публику. Теперь, когда он наконец здесь, как не превратиться в слух, не глядеть во все глаза?!

Окруженная тиграми мисс Эллиан подняла руки — звери могут встать, — потом щелкнула хлыстом. Упругим, неслышным шагом тигры вернулись на свои места, уселись на шары и замерли в ожидании новой команды. Женщина в золотистом платье со сверкающими камнями подняла обтянутый бумагой обруч и подожгла другой такой же, на железной подставке.

Снова щелкнул хлыст.

Один за другим звери отделяются от лакированных шаров, в длинном прыжке пролетают сквозь бумажный круг и, едва коснувшись песка, плавно переносят вытянутое туловище сквозь второй, пылающий круг.

Самый молодой и строптивый тигр не встретил повелительного взгляда укротительницы. Притворяясь, будто он не понял, что от него хотят, зверь пытается пролезть под объятым пламенем обручем, потом преспокойно усаживается на свой шар и лениво, со скучающим видом зевает.

— Это Раджа. Его зовут Раджа! — шепчет девочка. — Я запомнила его с прошлого воскресенья. Самый из всех злой…

• 1/41
• Следующая