Диалоги (июль 2003 г.) - Гордон Александр - Страница 46
- Предыдущая
- 46/75
- Следующая
А возвращаясь к Леви-Брюлю, которого я очень люблю, кстати, он действительно первый, кто вот толком и красиво изучал эти различия. Правда, он экспериментов, в отличие от Лурия, не делал. И, по-моему, нельзя сказать, что он совсем не считал развитым то мышление, которым пользуются люди, кто не ходил в школу. Он сказал, он всяко пытался, он нашёл эти различия. Но ему так и не удалось их хорошо описать. И я думаю, что решение здесь заключается именно в том, что разные культуры готовят детей для, вообще людей, для решения разного рода задач, которые встречаются в этой культуре. Там, где науки нет, у нас нет никаких причин ожидать, что там было научное мышление. Это было бы чудо какое-то.
Т.Ч. Знаете, тут я бы хотела немножко возразить, потому что, ну, вот зрители, естественно, не знают этого, мы проводили одни и те же эксперименты, собственно, пользуясь вашими же методами, а они идут от Лурия и от Выготского, на другой популяции людей. А именно на пациентах с активным правым или с активным левым полушарием, вот. И вот там-то как раз получилась удивительная вещь, что вот эти два, если это, условно скажем, два типа мышления. То есть, Аристотелевское – такое логическое и инологическое, как мы скажем, правополушарное взять, так вот они разделились по полушариям. Люди с активным правым полушарием давали ответы ровно такие, как дают маленькие дети или представители традициональных или архаических культур, которые не прошли такого обычного, характерного для нас образования. Там мы получили весь этот спектр, который во всех работах можно увидеть. Массово шли ответы: «откуда я знаю?», ну, у нас такие были вопросы «Таня и Оля всегда вместе пьют чай в 3 часа дня. Сейчас три часа. Пьют ли Таня и Оля чай?». Во-первых, «Сейчас не три часа дня, а 12 часов ночи». Во-вторых, «Откуда я знаю, кто такие Таня и Оля, и пьют ли они вместе чай?» Но эти же самые люди в ситуации, не будем говорить о методике, в ситуации, когда у них дезактивировано правое полушарие и активно функционировало левое, давали нам абсолютно аристотелевские ответы. Никаких сомнений, что «Таня и Оля пьют вместе чай и что сейчас три часа дня» у них не было. Это много чего значит, в частности, что у нас в мозгу, вне всякой культуры есть как минимум два варианта, которые ориентированы на определённые ситуации. Конечно, они связаны с тем, какой мозг активен. Собственно, эту ситуацию можно перевернуть – в зависимости от ситуации мы включаем тот или иной мозг, если жаргонно говорить. С другой стороны, здесь встаёт ещё один коварный вопрос: если логическое мышление, основанное на анализе причинно-следственных связей, в общем, то, что завещал Аристотель, связано с левым полушарием головного мозга, – из того, что вы говорите, следует, что этому учат – это значит, что мы учим только одну половину головного мозга. Потому что люди, которые отвечают нам с активным левым полушарием, демонстрируют нам то, чему они были научены. Но эти же люди, когда у них по ряду причин активна другая половина мозга, его не демонстрируют. Это, кстати говоря, возвращает к тому, что мы в этой студии с Анохиным у вас обсуждали, а именно – что у полушарий, скорее всего, разная память. Он это показывал на животных, другие исследователи ещё в Великобритании это показали. Это, конечно, не прямой ответ, но ассоциация на ту же тему. Мы учим одну часть мозга, выходит так. Это, конечно, очень смелое заявление, я понимаю, что его надо доказывать.
П.Т. Тот же Леви-Брюль раскрыл дологическое мышление как особый вид мышления. Они тогда говорили, что да, это мышление есть у людей в архаических культурах, но это же мышление есть и у нас. И тогда Леви-Брюль первым, насколько я знаю, выдвинул идею гетерогенности мышления. Нельзя думать, что один человек или одна культура – это одно мышление, другая культура – другое мышление, а в каждой культуре существуют разные виды мышления для решения разных задач. Если бы в нашей культуре было только математическое мышление, то овец было бы пасти невозможно, так что этот мальчик остался бы без овец. Так что мы учимся разным видам мышления, и, действительно, их локализация в мозгу вполне может быть асимметрична. Высокоразвитый человек может давать при помощи одного полушария или с двумя даже полушариями не очень чувствительные, скажем так, по отношению к логике ответы, я думаю, ничего страшного в этом нет, это значит, что, слава Богу, у этих людей развит и здравый смысл. Почему, собственно, Аристотель сформулировал эти законы. В основном, эта причина заключается в том, что для здравого смысла проверить – правильно ли мы думали или нет – это можно на практике, то есть овцы убегают в таком случае. А в научном мышлении часто встречаются такие ситуации, где мы не можем непосредственно проверять – соответствует реальности то или иное утверждение или нет. Тогда остаётся другой способ проверки – не соответствие реальности, а логическая правильность.
Т.Ч. Из некоторых разговоров, которые в этой студии шли, следует, что математическая и физическая картины мира могут совершенно не совпадать. Собственно, разговор на ту же тему – одно дело, что мы можем проверить… и есть области, в которых мы принципиально ничего проверить не можем. Насколько я понимаю, в особенно теоретически продвинутых областях физики и в самой математике уже есть зоны познания, где, собственно, нет способа проверки. И они идут даже на то, чтобы говорить: это верно, потому что красиво получается.
П.Т. Честно говоря, мне не нравится, когда мышление делят только на две части. При этом – одно мышление хорошее, а другое нет. И поэтому здесь в качестве третьего примера мы можем ввести религиозное мышление, где совершенно другие функции и способы проверки, чем у здравого смысла или научного мышления, и ни наука, ни здравый смысл религиозного мышления заменять не может. С художественным мышлением то же самое.
Причём во всех этих видах мышления язык применяется по-разному. Любимый мой пример – это определение понятия. В науке это необходимо, но мы все встречали людей, которые могут испортить всю конференцию, начав определять понятия там, где это не надо. Но в науке, в отличие от обыденной жизни, это необходимо. Пример из Пиаже – все употребляют слово «брат», но покажите мне человека, который попытался бы определить, что такое «брат». «Ребёнок моих родителей мужского пола, но не я»? Или нечто подобное – совершено бессмысленная деятельность. И опять-таки, один из испытуемых Лурия, кто не ходил в школу, был спрошен: «Что такое дерево?» Дерево – это вот. Нет, не показывай, а объясни. «А зачем я буду объяснять?» И Лурия тогда придумал искусственную ситуацию. «Представь себе человека, который никогда ни одного дерева не видел. И он тебя спрашивает, что такое дерево. А ты ему показать не можешь, потому что вокруг нет ни одного дерева». Тот человек подумал и сказал, «я ему скажу, что там корни есть, листья есть. Но вообще то я скажу, что раз ты его не видел, то и разговоры мои мало помогут».
Наши дети готовы определять всё что угодно – по той причине, что живут в культуре, где это нужно опять таки для науки. В физике, если понятие силы не определено, на этом физика вообще кончается.
А.Г. Так всё-таки, какому мышлению или какой пропорции разных мышлений мы обязаны столь взрывному развитию Homo Sapiens?
Т.Ч. Я бы всё-таки сказала, что аристотелевскому.
П.Т. Это почему щекотливый вопрос? Потому, что сейчас в мире тех, кто не слышал про Аристотеля, гораздо больше, чем тех, кто слышал.
Т.Ч. Тогда встаёт ещё более щекотливый вопрос – кто больше внёс в общечеловеческий культурный багаж?
П.Т. Я бы сказал так. Если посмотреть хотя бы по тем четырём или пяти видам мышления – обыденное, художественное, религиозное, научное и ещё то, что связано с игрой (может быть, это отдельный тип, может быть, и нет) – за исключением научного мышления, все другие – универсальные. Как это ни странно, ведь никто не знает – зачем существует искусство?
Я работал на Таймыре в наиболее северной этнической группе Европы и Азии. И можно было предположить, что эти люди все силы тратят на то, чтобы выжить. На самом деле, женщины половину дня вышивают орнаменты на одежде.
- Предыдущая
- 46/75
- Следующая
