Закрытые страницы истории - Горбовский Александр Альфредович - Страница 86

• Предыдущая
• 86/92
• Следующая

Но разве это что-то новое? Разве до сих пор это не было известно?

Тем не менее, когда министру предложили назвать имена этих политических деятелей, он не только не сделал это, но тут же отказался от своих слов.

Но и в этом тоже нет ничего нового. Страх перед всемогущим и безнаказанным тайным орденом пронизывает все уровни итальянского общества, достигая самых вершин.

О полноте этой безнаказанности свидетельствуют цифры уголовной статистики: 94 процента преступлений остаются нераскрытыми.

И все же неизвестное, о чем можно было только догадываться, выявилось в ходе процесса. Это — свидетельства о попытке государственного переворота весной 1970 года, когда заговор возглавлял «босс» одного из кланов сицилийской мафии Лучано Лиджо. По стране было задействовано от семи до восьми тысяч боевиков-террористов. Взрывы, поджоги, убийства должны были создать ту обстановку хаоса, неуверенности и страха, когда всем начнет казаться: только сильная власть может спасти страну.

И сильная власть, рожденная на гребне террора, не заставит себя ждать.

Нити заговора уходили за океан, в США, и терялись там на этажах и в коридорах спецслужб.

Сенсационное сообщение это сделал генерал Амброджо Виванти, стоявший в то время во главе итальянской военной контрразведки.

И еще одно открытие. Намеками, недосказанностями, умолчаниями был обозначен другой тайный орден — масоны. Сказать: союзник, партнер в сфере негласных акций, возможно, значило бы сместить акценты. К тому же сами акции эти потому и негласные, что о них не говорят вслух.

Но даже это — пусть не сотрудничество, пусть только контакты двух тайных обществ — было обозначено лишь пунктиром. Да и как получить показания, полные и откровенные — руку на Библию, «правду, и только правду», — когда страх, примитивный физический страх сковывает ум, связывает язык, вымывает память.

Тот же, кто осмеливается помнить, знать и, сверх того, говорить, тот не живет долго.

Финансист Микеле Синдона не сказал ничего лишнего, не назвал ни одного имени. Поэтому, выслушав приговор: пожизненное заключение, — казалось, не был даже огорчен. Жить он собирался долго, достаточно долго, чтобы добиться пересмотра, а то и отмены приговора. Такое уже бывало.

Однако, когда он стал отбывать заключение (в условиях, понятно, отличных от тех, в которых отбывают свой срок рядовые преступники), произошло непредвиденное: эмоции возобладали над трезвым и расчетливым умом финансиста.

«Мне нечего терять, — написал он в письме своему другу, американскому литератору, — я раскрою тягчайшие преступления, совершенные политиками и итальянскими финансистами». Но по пути за океан, до адресата, письмо, видимо, прочитал кто-то еще.

Микеле Синдона действительно имел основания верить в то, что ничто из внешнего мира не может угрожать ему. Посты карабинеров, стены тюрьмы, стальные двери на кодовых замках, электроника — все это было совершенно надежно и непреодолимо. Внутренность камеры (вернее, камеры-бункера), в которой он находился, круглосуточно просматривалась телевизионным глазом и была оборудована так, что никакой контакт узника с охраной был невозможен.

И все-таки до него добрались. В утреннем кофе финансиста оказался цианистый калий.

Виновных найдено не было.

— Ложа «П-2», — говорили одни, — масоны.

Другие называли мафию.

Не исключено, однако, что это была совместная акция.

Но масоны не единственная тайная организация, с которой мафия поддерживает контакты.

Когда наркотики стали частью современной «молодежной культуры» на Западе, когда они проникли в госаппарат, армию и полицию, многие винили в этом мафию. Те, кто делал это, были правы. Но это была только половина правды. Другая половина вела на Восток, к одному из древнейших тайных орденов — «Триаде».

Молодежь затягивали — умно, тонко, расчетливо; служили этому и фильмы, и книги. Сначала цена была вполне «пристойной» — 50 марок за грамм. Масса молодежи начала курить марихуану — об этом же поется в рок-опере, это же так интересно, новые ощущения и все такое прочее! А потом цены на героин неожиданно подскочили. Да еще как! В 1976 году грамм героина стоил уже 200—300 марок. А через год цены еще более взвинтились: 1000 марок за грамм!

В Америке любят сенсации, но эту — гибель Джона Пейсли — старались замолчать, «спустить на тормозах». Почему? Исследование вероятных причин такого умолчания приводит к выводу, что заинтересованы в этом могли быть две могущественные организации США: во-первых, ЦРУ и, во-вторых, мафия.

До 1974 года Джон Пейсли работал заместителем начальника управления стратегических исследований ЦРУ.

Итак, один из асов американской секретной службы, консультант ЦРУ Джон Пейсли, был найден в Чесапикском заливе с пулевым ранением головы спустя несколько дней после своего таинственного исчезновения. Как только тело Пейсли было обнаружено, сразу же появилась версия: «ветеран американской разведки покончил жизнь самоубийством». ФБР, проводившее расследование, хранило молчание.

Версия самоубийства консультанта ЦРУ несостоятельна по ряду причин. Первая: отправившись на яхту, Пейсли предупредил своего друга, что он в тот же день вернется назад, ночевать на яхте не намерен, спать будет на суше. Вторая: пуля, извлеченная из черепа Пейсли, оказалась по весу тяжелее, чем пули его личного пистолета. И, наконец, третья: подготовленный Пейсли доклад был разбросан по каюте, словно кто-то тщетно искал нечто крайне важное. Искал, но найти не мог.

Впрочем, американская юриспруденция предпочитает довольно широко толковать эти три причины. Можно, например, заявить, что, даже если Пейсли, прощаясь с приятелем, не думал о самоубийстве, это ничего не значит — к такому шагу его мог привести некий психический кризис. Тяжелая пуля? — это может быть брак, случайность, надо обратиться к специалистам по баллистике. Доклад же разбросал по каюте сам Пейсли, не удовлетворенный своей работой.

Но даже с этой схемой трудно увязать тот факт, что к поясу Пейсли был прикреплен груз, который утащил его тело на дно.

Американское судебное право действует по законам аналогий. Если обратиться к юридической практике США, мы не можем не прийти к такой, например, аналогии. Так, в июне 1975 года у побережья Флориды всплыла бочка. Ее заметили. Вскрыв, обнаружили тело одного из крупнейших «боссов» мафии — Джона Росселли.

Американские юристы — люди опытные. Они, вероятно, и груз на поясе Пейсли могут трактовать, выдвигая всякого рода «обоснованные» предположения. Но вот как объяснить такой неопровержимый факт: Пейсли, человек ЦРУ, несколько раз встречался с теми мафиози, которые занимаются нелегальным ввозом наркотиков в США?

Для того чтобы понять «дело Пейсли», обратимся к истории.

С конца 40-х годов правительство США начало выдворять из страны гангстеров «Коза ностры», на которых якобы не хватало улик, чтобы посадить их в тюрьму. Чем же занялись «высланные» мафиози? Они создали разветвленную цепь «импортно-экспортных» компаний — чаще всего по торговле овощами и фруктами (в миндале и апельсинах прятали героин). Сеть мафии охватила всю Европу: Карузо обосновался в Марселе, Коппола имел конторы в Марселе, во Франкфурте-на-Майне и в Гамбурге, Шиллаки — в Монако, Пиччи — в Генуе.

За что же был убит Пейсли? Что искали в его докладе? Что интересовало преступника (или преступников) на яхте? Контакты Пейсли с мафией очевидны, как очевиден и почерк мафии в его убийстве. Но кто санкционировал это убийство?

Бывший директор ЦРУ адмирал Тернер заметил как-то: «В какой-нибудь крайней ситуации, в которой, может быть, будет оправданно убить человека во имя хорошего дела, мы, наверное, сможем склонить президента к тому, чтобы сделать исключение…»

Не было ли убийство Пейсли таким исключением? Прежде чем попасть к потребителю, наркотики проходили путь, четкий и однозначный, как на конвейере. С торговых судов, зафрахтованных «частными фирмами» на Дальнем Востоке, товар перегружали на суда сицилийской мафии. Те швартовались по ночам возле Пунта-делла-Граперия-Гранде. От красивого шоссе, идущего вокруг бухты Кастелламаре-дель-Гольфо, отходят две дороги: широкая — на Трапани и Палермо, и узкая, ухабистая — к Тонара-ди-Скопелло. Именно по этой узкой дороге крестьяне, выполняя указание «солдат» мафии, перевозили груз на склады «компании по продаже сицилийских апельсинов». Там были заготовки — пустотелые апельсины, сделанные из пластика или воска. На каждый ящик вполне нормальных апельсинов один — с героином. Наутро машины с особыми пропусками министерств, радевших об экономическом развитии Италии, беспрепятственно проезжали на территорию порта. Те, кто грузил ящики на суда, все, как один, были связаны с мафией; везли их в Нью-Йорк капитаны, мафией оплаченные; разгружали на причалах Бруклина люди «Коза ностры» — «активисты профсоюза» докеров.

• Предыдущая
• 86/92
• Следующая