Шесть систем индийской философии - Мюллер М - Страница 81

Повторяем, что для нас было бы очень удобно признать второй век до н. э. датой какой-нибудь из существующих философских сутр, но ведь это не даст еще права утверждать, будто философия йоги получила форму сутр во втором веке, так как грамматика Патанджали относят к этому времени. Кроме того, даже дата грамматика Патанджали только конструктивная, а не положительная; в настоящее время это предположение можно считать только удобной гипотезой – не больше. То обстоятельство, что в этих Йога-сутрах мы не находим никакой полемики, конечно, говорит в пользу того предположения, что они предшествовали другим сутрам; но мы знаем, что на этом не можем строить никаких догадок относительно хронологии, так же как не можем доказывать первенства во времени существующих сутр санкхьи на основании нападок на атеистическое будто бы учение этой системы, встречаемых нами в сутрах других философских систем. Я думаю, что нам приходится довольствоваться тем фактом, что Будда жил позднее составления классических упанишад и что философские сутры составлены позднее Будды, так как они, очевидно, ссылаются на его учения, хотя и не называют его имени. Как народная традиция это, несомненно, не имеет особой цены, особенно в Индии, но сомнительно, чтобы традиция была настолько уже неправа, чтобы в Санкшепе-Шанка-ре-Виджае[172] и в других местах могла предсказывать, что Джаймини, Вьяса, Патанджали и Шанкара появятся на земле для искоренения всех ересей, если они жили до великой ереси Будды. Утверждают; что Патанджали был частью Санкаршаны, или ананты, был змей Шеша, окружающий мир, и по этой причине, может быть, его и называют иногда Пханин (Пханибхартри). Такие совершенно бесполезные сведения дает нам предание.

В Индии нам приходится довольствоваться тем немногим, что мы знаем – хронологией не лет, а хронологией мышления; признавая йогу в ее системной форме, то есть в сутрах Патанджали, послебуддийской, мы будем в состоянии понять, почему йога придает такое выдающееся значение, с одной стороны, упражнениям, помогающим преодолеть развлекающие влияния внешнего мира, а с другой – аргументам, доказывающим существование Ишвары (божественного Господа). Такая определенная оппозиция против Капилы, так же как и против Будды, становится для нас понятной как необходимая; при чтении сутр йоги часто бывает трудно определить, кого именно – Будду и Капилу – имеет в виду автор. Если уничтожить эти две характерные черты йоги, то есть желание установить существование Ишвары и обучать средствам сдерживать страсти для подготовления к истинному знанию, которому учит философия санкхьи, то в ней останется очень немного, что принадлежит самому Патанджали.

Но хотя сутры йоги и были послебуддийскими, не может быть сомнения в том, что не только общие положения санкхьи, а также и все, относящиеся к кармайоге, то есть к деловой йоге, было известно задолго до появления буддизма. Так, например, в Махабхарате часто упоминается о двадцати четырех principia с присоединением двадцать пятого – Пуруши, хотя распределяются и описываются они различно. Потом в Анугите (25) мы читаем: «То, что созерцают своим разумом мудрецы, что не имеет запаха, вкуса, цвета, осязания и звука, называется прадхана (пракрити). Эта прадхана не воспринимаема; развитие этой невоспринимаемой силы есть ма-хат; а развитие прадханы, сделавшейся махат, есть аханкара (эгоизм). От аханкары исходит новое развитие, именно – великие элементы, а от элементов новое развитие – объекты чувств».

Что касается пракрити йоги или аскетических упражнений, то нам известно, что Будда в течение некоторого времени сам предавался строгому тапасу, но потом высказался против него и скорее умерял, чем поощрял эти странные упражнения аскетов-брахманов. Собственный опыт в начале его поприща убедил его в их бесполезности и даже в их опасности. Но умеренная аскетическая жизнь, некоторый средний путь, навсегда осталась идеалом буддизма, и понятно, что брахманы, стараясь победить буддистов, должны были для народа вырабатывать более совершенную систему аскетизма. И если предполагать, что философия санкхьи, считавшаяся ведической или ортодоксальной, санкционировала отрицание Буддой Атмана и Брахмана, что было гораздо серьезнее отрицания Ишвары (Господа), то тем необходимее было решительно протестовать против такого отрицания и таким образом удовлетворить укоренившимся теистическим склонностям народа, доказывая, что санкхья, признавая пурушу, допускала веру в нечто трансцендентное и отнюдь не осуждала, по крайней мере по мнению Патанджали, веру в Ишвару (Господа). В этом смысле можно утверждать, что философия йоги была действительно своевременной, если она особенно смело выдвинулась после появления буддизма не столько как новая система мышления, сколько как усиленное и решительное утверждение учения старой санкхьи, которое на время вынуждено было уступить свое место ереси Будды. Таким образом, было бы понятно, что буддизм, хотя и выросший на почве, насыщенной идеями санкхьи, должен был предшествовать этому новому и систематическому развитию философии санкхьи, с которым мы знакомимся по сутрам Капилы или по карикам, и далее по Таттва-самасе, что действительно санкхья в ее составных элементах была решительно добуддийской, но в ее окончательной систематической форме – послебуддийской. Что существование рядом двух таких систем, как системы Капилы и Будды, из которых одну признавали ортодоксальной, а другую неортодоксальной, давало повод индийскому народу для размышлений, мы видим всего лучше из известного стиха, который много лет тому назад я приводил в моей Истории древней санскритской литературы: «Если Будда знал закон, а Капила нет, то где же истина? А если оба были всеведущи, то откуда же различие во мнениях между ними?»

Сутры йоги или Йоганушасана[173] называются тем же именем, что и сутры санкхьи, то есть санкхья-правачана, так как и те и другие сутры считались изложением старой санкхьи и первоначально могли составлять содержание какого-нибудь одного учебника, вроде Таттва-самасы. Сутры йоги были изданы и переведены Баллантайном (1852), и этот перевод продолжался Говиндадева Шастри («Pandit», т. 3, № 28 – 68). Лучшее издание, хотя с переводом не всегда точным, сделано Раджендралалом Митрой (Biblioteca Indica, 1883) – «Афоризмы йоги Па-танджали с комментариями Бходжа Раджи. Виджнянаб-хикшу, о комментарии которого на сутры санкхьи Капи-лы было упомянуто выше[174] и который известен главным образом своей Йога-варттика, есть также и автор Йога-сара-санграха – извлечения из йоги, изданного и переведенного Ганганатхой Ихой (Бомбей, 1894) .и очень полезного для справок. Статья Кольбрука о йоге, так же как и все его статьи, полезна и заслуживает доверия еще и теперь; на немецком языке есть превосходная статья о санкхьи и о йоге профессора Гарбе в Grundriss Бюле-ра. Гарбе с похвалой отзывается о диссертации Маркуса: «Ioga: philosophie nach dem Raamartanda dargestellt», но я не видел этой работы.