Зимние волки полуночи - Смирнова Елена Станиславовна - Страница 33

Внезапно мне так захотелось спать… с трудом открыв закрытые было глаза, я вопросительно посмотрела на Роллона.

— Что ты подмешал в ту гадость?

— Ничего. Но это зелье обладает еще и снотворным эффектом, — совершенно спокойно признался он.

— Но я не хочу спать!

— Уже хочешь, — естественно, он снова оказался прав. Как всегда… а я вот назло ему теперь спать не буду! Не буду… не… я широко зевнула, устраиваясь поудобнее на подушке. Вот всегда так… и в кого только Роллон такой вредный и противный? Собственно, я сама знала, что это неправда — назвать вредным и противным человека, который постоянно меня откуда-нибудь спасает, можно было только в плохом настроении, в котором я, собственно, и находилась. С другой стороны — не признаваться же самой себе в том, что без него я бы этого некроманта даже не отыскала, не говоря даже об усекновении оного. И потом, я все равно на него еще злилась, хотя с тех пор, как сознание вернулось (всего пару часов назад) я всего лишь успела не помню уже в какой раз высказать Роллону то, что я о нем думаю, не дав объясниться самому. Ничего, потом все объяснит… а заодно и расскажет, откуда он на мою голову свалился.

Я полежала с закрытыми глазами минут десять, пока до меня не дошла одна простая истина — спать-то я, может быть, и хочу, но вот заснуть мне сейчас вряд ли удастся. Во всяком случае, пока не удалось, хотя я сама уже честно пыталась удалиться от мира сего в мир снов. А посему я с трудом разлепила уставшие (с чего бы?) глаза и начала лениво осматривать комнату, в которой лежала. За каким-то кьёттом Роллон, вместо того чтобы доставить домой, привез меня к себе. Впрочем, я у него первым делом это и спросила, получив вполне четко и ясно сформулированный ответ — у меня дома никого нет, в человеческую больницу меня везти нет никакого смысла, потому что там такие (магические, как пришлось терпеливо пояснить бестолковой мне) раны не лечат, а сам он переезжать ко мне пока не планирует. Вот и пришлось сейчас жить у него, точнее не жить даже — а почти все время лежать в полузабытьи на грани жизни и вечности. Так плохо, как недавно, мне не было никогда. Я, наверное, пару дней лежала без сознания, бредила, кого-то звала… раны, нанесенные Вегготом, горели огнем, очень хотелось пить, но я даже не могла прийти в сознание, чтобы быть в состоянии не захлебнуться. Сейчас мне стало намного лучше, температура упала, и ничего больше почти не болело. Но, кажется, в ближайшем будущем мне грозят мрачные перспективы в виде долгого валяния в кровати — аукнулось сломанное ребро. Роллон меня, конечно, подлечил как смог, но признался, что мой организм инстинктивно отторгает чужеродную магию, и почему-то магию именно его самого в частности. На выяснение причин этого явления может уйти время, так что теперь я была наполовину вылеченная, наполовину недолеченная, а Роллон азартно шаманил над образцом моей магии, пытаясь выяснить эти самые причины.

Ленивый взгляд скользил по комнате. Интересно, он ведь живет один, а стандартного кавардака в квартире особо и не наблюдается. Конечно, сказать то, что здесь царит стерильная чистота, тоже сложно. Но, вместе с этим квартира выглядит… заброшенной, что ли? Как будто он здесь появляется в лучшем случае раз в неделю, да и то на несколько часов. А может быть, так оно и есть. За мыслями я совершенно забыла о том, что ранена, и попыталась перевернуться на бок, но только зашипела от боли и досады. Обидно — пока лежу, ничего не болит, но вот как только я начинаю двигаться… стараясь не вскрикнуть, я кое-как все-таки вернулась в прежнее положение, снова прикрыв глаза. Надо все-таки поспать… может быть, Роллон и прав, мне нужны силы. На этом месте мои мысли как-то странно прервались, сгинув в темноту. Неужели можно засыпать так быстро? Удивиться я уже не успевала… хорошее зелье, ничего не ска-а-а-ажешь…

Вокруг медленно облетали желтые листья, печально кружащие в каком-то своем, непонятном и не ищущем понимания танце. Странно, но я почти не чувствую ветра — он скорее дарит приятную прохладу, чем холодит. Странно… здесь все странно. Странно и это место.

— Почему осень? — все-таки заданный вопрос повис в воздухе между нами, разделяя словно стеной. Это препятствие было лишним, мы и так уже слишком далеки друг от друга…

— Я могу сделать любую погоду и любое время года здесь, — спокойно ответил он.

— Но почему именно осень?

— Пора увядания… — он наклонился и подобрал с еще не промерзшей земли фигурный листок клена. — Я всегда любил это время года и всего лишь желал почувствовать его еще раз. Тебе не нравится?

— Почему? Все чудесно, — я еле нашла в себе силы поднять на него глаза. Как-то не верилось в то, что я вижу его перед собой. Беседую с ним… да, конечно, это ведь всего лишь мой сон…

— Ты мне не рада?

— Нет, почему же… — я грустно усмехнулась. — Столько времени прошло… я почти забыла, что значит так просто с тобой разговаривать. Прости…

— Не стоит извиняться. Я сам пришел к тебе, не спросив, хочешь ты или нет. Просто хотел увидеть в последний раз.

— В последний раз? Почему так?

— Наверное, я слишком малодушен и слишком многого боюсь.

— Ты? Я не верю.

— Я до сих пор не мог найти в себе силы уйти совсем. Не возвращаться в мысли и сны, понимая, что никому не делаю хорошо. Но я не мог отказаться от наспех потребованной и отданной жизни. Знаешь, наверное, ты была права, когда шутливо сказала мне, что в сто двадцать лет жизнь только начинается…

— Так ты все это время был рядом…

— Незримо следуя за тобой. Я иногда думал, что найду силы и смогу коснуться твоих волос… почувствовать их запах… я ошибался.

— Какой я была глупой… я ничего не замечала…

— Ты и не могла заметить, будь даже трижды магом. Но даже если бы я и мог дать знак о том, что рядом, я не стал бы этого делать.

— Почему? Тогда я бы знала, что не все еще потеряно…

— Я не хотел бы давать тебе такую безумную надежду. Все было потеряно, и я слишком хорошо это понимал. А так ты бы думала, что у меня есть шанс… — он усмехнулся и сказал наконец те слова, ради которых пришел: — сегодня я в последний раз пришел сюда, в этот мир. Я пришел проститься и сказать последнее — прости.

— За что тебе извиняться?

— Хотя бы за то, что ты чуть не погибла. Ты ведь за меня мстила… девочка моя… прости меня за то, что я умер тогда.

— Я не должна была тебя отпускать…

— Не говори сейчас о том, что было. Все уже прошло, и ты ни в чем не виновата. Не вини себя… я ни о чем не жалею. Я не жалею ни об одном дне, проведенном в Ателлене. И даже о дне смерти. Можно тебя попросить?

— Конечно. Все, что хочешь, — я все-таки нашла в себе силы улыбнуться. Может быть, он и прав.

— Подари мне на прощанье танец.

— Хорошо, — еще раз улыбнувшись, уже через неизменно застилающие глаза мутные слезы, я подошла к нему. Уже почти забыла, что значит танцевать…

Мгновение — и мы оказались в воспоминании, которое, казалось, уже беспросветно забыто… Оказалось — нет, всего лишь спряталось, ушло в глубину сердца, изредка покалывая его… блики от горящих свечей празднично скакали по светлым стенам королевской бальной залы. За окном плескался теплый вечер, а вокруг веселился народ, которого мы не замечали. А они, в свою очередь, не замечали и нас. Я взглянула прямо в потеплевшие темно-синие глаза с золотистыми искорками смеха, утонувшими в них. Неужели это возможно?.. Быстрый поворот, скольжение… спина резко опускается на вовремя подставленную руку, так надежно поддерживающую ее… темно-зеленое платье ярко выделяется на темной рубашке, и на этом фоне отделка кажется совсем бледной… одна из длинных светлых прядей упала на глаза, но резкое движение головой, и она снова отлетает обратно… шаг, резкий поворот… крепкие объятия и теплые темно-синие глаза, казалось, видящие меня насквозь… я много раз пыталась скрыться от этого проницательного взгляда, и ни разу мне это не удавалось. Он всегда меня разгадывал. Вот и сейчас я пыталась уйти от этого всевидящего взора, пронизывающего насквозь не столько тело, сколько душу… пыталась — и вместе с этим не хотела уходить, желая дольше остаться тут. Пока танец длится, он не исчезнет. Никуда не уйдет. Не бросит партнершу посреди пустынного зала. И снова резкий и вместе с тем плавный разворот…